Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ) - Наперсток Янина

Черты лица капитана заострились. Под глазами синяки. Часть скулы желто-фиолетовая.

— Ты дрался?

Рэд опять нехотя кивнул.

— Ты ранен и потерял много крови?

— Можно и так сказать. Сел, к чему этот допрос, — уставшим голосом произнес парень. — Двое суток прошло. И я тебе сварил куриный бульон. Пойдем обедать, а? Восставшим из ада это полезно.

— Покажи рану! — строго, не двигаясь с места, потребовала девушка.

— А может, она на неприличном месте?

— Что я там не видела, показывай! — снова скомандовала она. Рэд расстегнул пару пуговиц и стянул рубашку с руки. По всей длине плеча располагался пластырь.

— Я принял «регенералку», — нехотя признался он, — к концу недели не останется и следа.

— «Регенералку» не колют при пустяковых ранах! Тебе нужна была помощь, а ты уложил в медкапсулу меня?!

— Сел, честное слово, поверь, тебе требовалась помощь намного, намного больше! И откуда ты вообще знаешь, когда и как колют такую сыворотку?!

— У меня курсы медсестер! На Онадэрре это входит в обязательную школьную программу. А когда я стала «Сел»? — заулыбалась она.

— Тогда, когда я нес тебя бесчувственную к аэрокару и не был уверен, что ты выживешь, — бесцветным голосом проговорил Рэд.

— Прости, — потрясенно заморгала Селена. — Я этого не помню. Что ты там говорил про бульон?

Аппетит у девушки оказался весьма хорошим. Видимо, медкапсула постаралась на славу.

— Мы сейчас где находимся? — поинтересовалась Селена, уплетая добавку супа, щедро всыпав в него сухариков.

— Висим в трех часах лета до скрутки на Глизе. Я не рискнул идти в переход, пока ты в таком состоянии.

— Ну, я полна сил, — девушка как будто прислушалась к себе на миг, — и внутренней готовности пережить этот кошмар снова! Можем отчаливать!

Рэд сложил руки перед грудью в молитвенном жесте и поклонился:

— Слушаюсь и повинуюсь, госпожа!

Селена замахнулась на него ложкой, Рэд, смеясь, отскочил и направился в кабину задавать курс. Когда капитан вернулся в гостиную, девушка уже переоделась в свое и неловко топталась в проходе:

— Я хотела поставить стирать, — и она показала снятую пижаму Рэда, — но не нахожу стиралки. Тут с этим как?

Рэд взял одежду:

— Давай я сам. Маленькая прачечная есть в машинном отделении. Тебе еще что-то надо постирать?

Селена помотала головой, и капитан пошел дальше, в свою каюту. Он аккуратно положил пижаму на спинку стула, а сам снял футболку и отклеил часть пластыря, чтобы осмотреть рану. На взлете порез уже расходился и начинал кровить, но сейчас все выглядело вполне благополучно. Неожиданно погас свет и яхту сильно тряхнуло. Рэд не устоял на ногах и больно ударился о край стола. Тело налилось тяжестью.

«Что за черт? До скрутки еще минимум два часа. Я налажал с маршрутом?! Быть такого не может!» Превозмогая себя, капитан выполз в коридор. Горело только аварийное освещение:

— Сел, ты в порядке? — насколько позволял голос, крикнул он.

— Да, — пискнуло со стороны дивана.

Тогда лучше расслабиться и переждать, подумал Рэд и распластался на полу. Свет включился минут через десять. Капитан сразу поднялся и пошел к Селене. Она лежала на диване и выглядела разве что чуть менее загорелой.

— Я собралась посмотреть подборку путешествий, когда прижало. На диване, оказывается, переход проходит легче. Мы неверно рассчитали время?

Рэд сразу заметил это деликатное «мы» и на сердце потеплело. Он отрицательно помотал головой. Капитан был уверен и в себе, и в «Виктории». Он вывел навигационные карты на экран, что-то пролистал, увеличил…

— Да быть такого не может! — его голос был обескураженным.

— Что-то прошло не так?

— Все! Мы в трех миллионах световых лет от Глизе!

— Сколько?! — задохнулась Селена.

Рэд вынырнул из своих мыслей и понял, как это звучит:

— Не переживай, это не так страшно. Важнее, где здесь ближайшая скрутка, а тут малообитаемая зона…

На экране снова замелькали карты, схемы, какие-то выкладки. Рэд был крайне серьезен. Его сильные руки словно дирижировали в воздухе, открывая и закрывая «окна».

— Десять дней… Топлива у нас на восемь. Если перевести яхту в экономичный режим полета — может, на девять. На седьмой день — условно обитаемая планета, но не факт, что сможем там дозаправиться…

— Что значит «условно обитаемая»?

— «Условно» — значит, с планетой нет галактической связи. И последнее упоминание о ней… пятьдесят два года назад. Это ни о чем не говорит, — поспешил успокоить капитан. — Не так мало желающих жить изолированно. Вот только обычно у них и кораблей на ходу не осталось, а значит и дозаправок… В любом случае — сядем, там сориентируемся.

— А как мы вообще здесь оказались?!

Рэд развел руками:

— По всей видимости, попали в нерегулярную скрутку.

— Новых скруток уже лет сто как не открывали! Так мы теперь знаменитости? — засмеялась Селена. — Дадут Нобелевскую премию и повесят золотую табличку в зале славы?

Капитан хмыкнул:

— Не все так легко — сначала поставят патрульные корабли у точки входа и будут караулить. Если поймают и засекут периодичность, то да. Что-нибудь нам светит. Лет через сто, посмертно, — хохотнул он. И пошел в сторону кабины.

Глава 9

Манслоу обедали всей семьей в малой гостиной. В те времена, когда глава семьи был дома, это являлось уже многие годы нерушимой традицией. Ивар сидел во главе длинного белого стола, инкрустированного позолотой. Рядом суетился официант, разливая по тарелкам суп-пюре из белых грибов. Нежно-молочный суп весьма гармонировал с тончайшим чешским фарфором XX века. Глава семьи любил чувствовать себя потомком старой аристократии, и старался, чтобы его окружали подобающие вещи. Слева от Ивара сидела его жена Кларисса в парадной одежде, более подходящей для вечернего похода в ресторан, чем для семейного банкета. Справа — единственная дочь Рейвен.

Девушке было двадцать лет и, прожив большую часть жизни здесь, в огромной усадьбе на Китане, она получила воспитание и образование весьма далекое от современного. Нет, она, естественно, умела пользоваться галактической связью, коммом и летала с детства на космических кораблях, но в то время, когда ее сверстники посещали школы, Рейвен проходила индивидуальное домашнее обучение. Отец нанимал ей лучших учителей, строго следил за программой предметов, чтобы в ней не оказалось чего-то не соответствующего его взглядам на жизнь, и за списком обязательной литературы к чтению. С другими детьми девочка чаще всего виделась только на многочисленных светских мероприятиях. С некоторыми потом даже дружила, общаясь по комму или в реальной жизни, если папа находил знакомство полезным. Тогда избранных приглашали погостить на Китане.

Сейчас девушка обучалась на специалиста по ландшафтному дизайну в Корнельском университете… заочно. На период сессий на Землю ее отправляли с целой делегацией сопровождающих из матери и минимум четырех телохранителей. Сокурсники поглядывали странно и, наверное, подозревали, что она какая-то наследная принцесса. Более близкого знакомства никто завести не пытался. Юная Манслоу была очаровательна, но не той красотой, которая обычно бросается в глаза. Скорее, это было нежное обаяние юности — свежая кожа, персиковый цвет лица, длинные светло-каштановые волосы с медным отливом. Помнится, в переходном возрасте Рейвен тайно заказала краску через галактическую сеть и покрасилась в блондинку. О! Это был чудовищный скандал! Отец на месяц лишил ее доступа в галактическую сеть, запретил поездки по магазинам и пообещал, что, если еще хоть раз что-то произойдет с цветом волос, или их длиной, Рейвен лишится на год личного комма, банковской карты и доступа в сеть. Попытка протеста с объявлением голодовки была тут же пресечена обещанием отправить строптивую дочь в «реабилитационный центр для людей с расстройством пищевого поведения». Отец слов на ветер никогда не бросал. Так что девушка испугалась насильственных кормежек, психотропных средств и изолированных палат. Так Манслоу оперативно подавил первый и последний подростковый бунт в своем доме.