Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс
— Ищи дальше. Мы же знаем, что он здесь.
— Сагау, Мири! Его здесь нет.
— Ты прав. — Это сказал Уильям. Он прополз первую половину расщелины, чтобы взглянуть на них. — Возвращайтесь. Малявки свернули еще до того, как проход сузился.
— Что? Откуда ты знаешь?
Уильям попятился, и ребята выбрались следом за ним. Старина Уильям не терял времени даром. Он смел сосновые иголки и шишки с края тропы. Его маленький фонарик лежал на земле.
Но ребята и без фонарика видели, что обнаружил Уильям. Край тропы, только что казавшийся холодным и темным, смутно краснел: красное сияние сочилось с поверхности скалы как слабая, направленная вверх струйка крови.
Мири распласталась на земле и принялась шарить там, где свечение было самым ярким.
— Ха, палец попал в дыру! До дна не достать. — Она потянула руку назад… и оранжевый фонтан выплеснулся вслед за ее ладонью и расплылся в воздухе, остывая до красного у них над головой.
И слабо потянуло дымком.
На мгновение компаньоны застыли, уставившись друг на друга, и выпученные глаза очков словно отражали их потрясение.
Поток теплого воздуха из норы иссяк.
И Мири, и Хуан уже стояли на коленях. Они всматривались изо всех сил, но низкое разрешение очков не позволяло им отчетливо разглядеть дыру — они видели просто пятно, красневшее немного ярче, чем все остальное.
— Попробуй «пистолет», Хуан.
Он прозондировал скалу над дырой и вокруг нее. Крошечный коридор расширялся в двух футах от входного отверстия, несколько раз разветвлялся и наконец вливался в сеть туннелей и пещерок.
— Так куда подевалась какашка, которую они заграбастали? Хорошо бы получить несколько изображений изнутри.
Хуан пожал плечами и подкормил свой зонд свежей батарейкой.
— Наверное, они далеко, за несколькими футами скалы. Крошка слишком маломощная, не дотягивает.
Хуан с Мири переглянулись и рассмеялись.
— Но у нас еще полно хлебных крошек! — Нащупав дыру, Хуан запустил в нее темный комочек. Узел загорелся в шести дюймах от входа, за первой развилкой туннеля.
— Попробуй еще.
Хуан быстро изучил схему туннелей.
— Если хорошенько прицелиться, спорим, она прокатится на пару футов!
Сигнал от крошки на мгновение пропал, а потом снова стал передаваться через первую. Есть!
— А от той, что мыши украли, — ничего, — вздохнула Мири. В туннеле светились две яркие точки, в шести и тридцати шести дюймах от них.
Хуан приставлял ствол «пистолета» к скале в разных местах. Радар на полной мощности мог прозондировать довольно толстый слой камня. Только много ли он поймет из выходных сигналов?
— Думаю, я сумею еще кое-что выделить, — сказал он, рискуя усугубить подозрения Мири, — Третья развилка туннеля. Ее преграждает… что-то мягкое.
К ним медленно продвигалась светящаяся клякса.
— Похоже на мышь.
— Ага… и она оказалась между двумя хлебными крошками — в положении, подходящем для двупозиционной радиотомограммы. Если я сумею все это скомбинировать… На мгновение вся вселенная для Хуана сосредоточилась в вопросе, как совместить «крошкотомограмму» с эхом радара. Изображение становилось все более детальным. Хуан на секунду вырубился и на миг после припадка забыл об осторожности.
Это и вправду была мышь. Она направлялась вверх по тоннелю, к выходу, за которым наблюдали люди. Им видны были даже ее внутренности, а также твердые участки — череп, ребра и конечности. И что-то торчало у нее в передней лапке. Все это напоминало какой-нибудь дешевый графический трюк. Жаль, что Мири не сочла это за трюк.
— Вот! Теперь я тебя раскусила, Хуан! В одиночку так быстро работать невозможно! Ты впустил Берти с его комитетом…
— Честно, Мири, я все сделал сам, — воскликнул Хуан, оправдываясь, когда ему следовало бы молчать.
— Из-за тебя нам поставят «единицу», а Берти получит все, что мы собрали!
Уильям наблюдал за ними так же равнодушно, как в прошлый раз, когда Мири стала нападать на Хуана. Только теперь он вмешался:
— Я вижу изображение, Манчкин, но… по-моему, он не лжет. Я думаю, он сделал это сам.
— Но…
Уильям повернулся к Хуану.
— Ты на таблетках, да, малыш? — мягко спросил он.
Если тайна раскрыта…
— Нет!
Постарайся, чтобы обвинение показалось нелепым! Но Хуан растерялся и не нашел слов.
Мгновение Мири смотрела на него разинув рот. А потом сделала то, о чем Хуан не раз думал впоследствии. Она вскинула руки ладонями вперед, чтобы заставить их обоих замолчать.
Уильям ласково улыбнулся.
— Не беспокойся, Мириам. Не думаю, что мы попадем в летний релиз «Foxwarner». Думаю, никто не узнает, о чем мы говорили на дне глубокого каньона, в густом тумане.
Девочка медленно опустила руки.
— Но… Уильям… — Она кивнула на светящееся у тропинки пятно. — Это никак не может быть естественным.
— Да, но в каком смысле они неестественные, Манчкин? Взгляни на изображение, которое получил твой друг Хуан. Ты видишь внутренности мыши. Это не аниматроник. — Уильям провел дрожащей ладонью по волосам. — Я подозреваю, что в какой-нибудь из местных лабораторий в самом деле упустили нескольких подопытных животных. Вероятно, эти существа не так умны, как люди, но у них хватило сообразительности, чтобы сбежать и одурачить тех… кто, говоришь, копался здесь в январе?
— Феретти и Восс, — тихо проговорила Мириам.
— Да. Возможно, чтобы одурачить их, достаточно было затаиться здесь, когда дно каньона покрывала вода. Я вполне уверен, что эти создания всего лишь самую малость умнее обычных лабораторных мышей. Но маленького преимущества может оказаться достаточно, чтобы изменить мир.
И Хуан понял, что Уильям имеет в виду не только мышей.
— Я не хочу менять мир, — сдавленно проговорил он. — Я просто хочу получить в нем свой шанс.
Уильям кивнул.
— Что ж, справедливо.
Мири переводила взгляд с одного на другого. Насколько мог разобрать Хуан, лицо ее было очень серьезно.
Мальчик повел плечом.
— Все в порядке, Мири. Думаю, Уильям прав. Мы здесь одни.
Она наклонилась к нему поближе:
— Это Берти тебя втянул?
— Отчасти. Мама подала заявку от всей семьи на участие в Фрэмингемском медицинском исследовании[103]. Я показал свои результаты Берти после того, как провалил Адаптивность. Берти отправил анонимный заказ и прислал мне изготовленные на заказ таблеточки. Действуют они… — Он попытался рассмеяться, но издал звук, больше напоминающий хрип. — Многие решили бы, что это просто шутка. Понимаешь… — он постучал себя по макушке, — они дают мне очень, очень хорошую память. Все уверены, что человеческая память в наше время ничего не значит. Люди говорят: «Кому нужна эйдетическая память[104], когда запас памяти в твоей одежде в миллиарды раз больше?» Но дело не в этом. Теперь я могу идеально запоминать большие блоки информации, а моя «носилка» снабжает все, что вижу, иерархическими ярлычками. Так что для того, чтобы оперировать памятью своего компьютера, мне достаточно назвать несколько номеров. Это дает огромное преимущество при постановке задач.
