Олег Дудко - Убить экстрасенса
Сложились они синхронно и также одновременно рухнули. Перешагнув через них, Гейзер подошел к шаману.
— Все что я ей сказал, касается и тебя. Чтобы лучше понял, помолчишь тоже, — он сделал жест молчания, сомкнув три пальца правой руки вместе.
Больше до выхода он никого не встретил.
Через три дня ровно в семь часов вечера он набрал номер центра, но трубку никто не взял. Проехав мимо на следующий день, он увидел, что рекламы уже нет, и на двери висит замок. Так закрылся первый центр.
* * *На часах запищал зуммер. Взглянув на них, Гейзер понял, что до звонка в седьмой центр осталось две минуты. Значит срок ультиматума, выдвинутый центру «Аделаида», закончился.
Достав новую, одноразовую сим карту, Гейзер вставил его в телефон и набрал номер.
— Алло, слушаю, — раздался в трубке мужской голос.
— Это центр? — уточнил Гейзер.
— Да, а вы, видимо Мститель?
— Почему вы так думаете? И кто вы сами?
— Зовите меня Боб. Просто Боб. Я представляю хозяев салона и уполномочен говорить от их имени. Почему сразу Мститель? Просто вы обещали позвонить ровно в семь, а сейчас столько и есть.
— Тогда я бы хотел узнать ответ на свой ультиматум. Я думаю, вы его читали.
— Читал, но нас он не устраивает, хотя мы и не даем категорического отказа. Мы предлагаем встретиться.
— Какой мне резон с вами встречаться?
— Мы могли бы обсудить ваш ультиматум, — Боб не торопился выкладывать всю информацию.
— Меня интересует только ответ «да» или «нет», — Гейзер также не торопил события.
— У меня полномочия передать Мстителю, что если он будет убедителен на переговорах, то все оккультные центры, принадлежащие нам, будут закрыты, — бросил наживку Боб.
— Перечислите центры, которые вы имеете в виду, — Гейзер захватил наживку, а что оставалось делать?
Боб стал перечислять названия. Действительно это были известные и крупные центры. Всего их оказалось двадцать три.
— Чем вы подтвердите, что они принадлежат вам?
— Можете завтра позвонить в любой из них и вам скажут, что центр закрыт на три дня. Этого хватит?
— Вполне, я завтра проверю. Где и когда мы должны встретиться? — бросил уже свою наживку Гейзер.
— Предлагаю завтра в полночь на стрельбище в Мытищах, — закинул свой невод Боб.
— За городом, далековато. Предлагаю в городе на ипподроме в 12 ночи в VIP-ложе, — вывернулась рыбка.
— Хорошо, — после молчания ответил Боб, видимо с кем-то проконсультировавшись, — но не завтра, а послезавтра.
— Ладно, — пришлось согласиться, выиграл в месте проведения, но уступил по времени.
«Пока ничья. Ребятам явно нужно подготовиться на новом месте. Да и мне удобней позже, завтра к родителям, а послезавтра и подготовиться успею», — размышлял Гейзер и спросил:
— Какие условия встречи?
— Никаких правил. Кто в полночь не вошел в ложу, тот проиграл, — заученно начал говорить Боб.
— И что из этого следует?
— Если вы не появились, значит ультиматум аннулируется. Если мы, то салоны закрываются. Если обе стороны появляются, то все решается между ними на месте.
— Я так понимаю — мешать друг другу не возбраняется?
— Более того, не ограничивается ни количество человек, которые будут с каждой стороны ни оружие, которое можно применять.
— А если будут жертвы? — заинтересовался Гейзер.
— Мы сами подстрахуемся. На самом ипподроме ни гражданских людей, ни лошадей не будет. Конечно, мы не сможем освободить близко стоящие дома, но нам никто не помешает. Ну а если солдат погибает, то он попадает в рай. Правильно?
— Правильно. Ну, тогда до послезавтра.
— Еще секунду, — неожиданно сказал Боб.
— Что?
— Я знаю, что вас сегодня пригласили в ночной клуб. Так вот это ловушка, — и Боб положил трубку.
— Флаг вам в спину и электричку на встречу! — сказал Гейзер уже гудкам.
Эпизод 9. Первая смерть
Вынув сим карту, Алекс сразу ее выкинул и присел обратно за стол. Надо было разобраться, что и как делать дальше. Поразмышляв, он все-таки решил, что лучше действовать, чем прятаться и отсиживаться. Просчитать откуда Боб знает о приглашении Алены не представлялось возможным, хотя бы потому, что не известно, кто такой Боб. Поэтому главный вопрос оставался в том, зачем он предупредил. Если бы Алекса ликвидировали, все его проблемы закончились сами собой, значит идет какая-то крупная игра, где он пешка или в лучшем случае офицер, так приятней думалось.
«Встреча все расставит на свои места», — подумал Алекс и решил привлечь ребят Федора сегодня.
Пока он говорил с Бобом, он был почти уверен, что на ипподром для усиления своих позиций вызовет синий спецназ, но теперь передумал. До послезавтра надо было еще дожить. Найдя карточку, он набрал телефон.
— Федор? Это Гейзер.
— Да я понял. Что-то случилось за эти два часа?
— Я хочу воспользоваться моим бонусом сегодня.
— Это не противоречит правилам. Что надо сделать?
— Страховать меня сегодня ночью. Ребята должны полностью мне подчиняться. Если будет необходимо, придется повоевать.
— Где вы находитесь? — спросил Федор.
— Там же, только в пиццерии, у метро.
— Ждите там. Скоро к вам подъедут двое наших ребят. Они будут в вашем подчинении до утра. У них с собой будет все необходимое.
— Хорошо, жду. Ничего подписывать не надо? — решил уточнить Гейзер.
— Нет, наш разговор записывается, этого достаточно. И еще, — Федор немного помолчал, — присмотри за ними.
В трубке раздались гудки. Действительно, имел ли он право подвергать людей смертельной опасности, а тем более убивать сам? Извечный вопрос всех положительных киношных героев. Вот отрицательные персонажи на эту тему не заворачиваются и убивают всех подряд. Но у каждого убитого есть родители, они же не из пробирки появились, и если воюют в самом рассвете сил, то у них могут быть и жены и дети. Когда умирает мужчина, то это чей-то сын, внук, муж, брат, отец. Всегда есть близкие люди, которые переживают и скорбят. Происходит волновая реакция как от упавшего в воду камня и как эти разбегающиеся круги повлияют на тебя, окружающих и на общую энергетическую структуру общества никто спрогнозировать не сможет. Может ли самозащита или даже осознанная необходимость устранить зло, чтобы выжить или защитить своих быть оправданием? Где та тонкая нить для решения выбора жить, умереть или убить? Такие мысли иногда накатывали на Гейзера, а прямого ответа не было. Данный вопрос встал перед ним лет в семнадцать, когда ему пришлось убить первый раз.
