Леонида Подвойская - Изродок
Но какой все- же молодец!
- Это! Ответил он за меня. Обновка. Одноклассница говорила. Эээ Ирина Меркурьева, да?
Интересно, почему Бычек ему не предложил работать на пару?
- Нет. Дешевка, - рассмотрел он бусы. - Дешевка. Так что, все это - очень остроумная, но версия. Разве что… Кто из ментов в этом копался?! Нет, не к тебе вопрос. Спасибо. О другом теперь. Коротко - «да» или «нет»?
- Коротко - нет.
- Коротко - почему?
- К каждому когда-то нагрянет справедливость.
- Понял. Не развивай. Но ведь сдохнешь. Как остальные.
- Лучше…
- Понял и это. Не развивай. Иди. Но когда ни будь, если выживем, проговорим. Зла не держу. На больных и мертвых не обижаюсь.
- И к каким я отношусь я?
- К мертвым, конечно. Прощай. Из группы ты выведен. По профнепригодности.
- Но это…
- По другому будешь гнить в районе. А так - прямая дорога к бычку.
- Я бы мог по собственному желанию.
- Виталий… - Чума вдруг встал и взял меня за плечи, заглянул в глаза. Острый взгляд, но не злой. И где-то в самой глубине - ну, страдающий, что ли?
- Виталик, я… ну, не должен ничего объяснять. Ты уже третий, которого я вот так отправляю. Это не мои правила. Я как… как… ну, как ротный, отдающий своих лучших разведчиков в полк. А их там… А они там… а я все равно отдаю лучших. Самых чистых. Самых честных. Самых способных. Потому, что знаю - они там нужнее. И… и поверь, лучше бы сам на смерть…
- Ну, вы уже и застращали…, - попытался я обратить в шутку этот неожиданный прилив откровения.
- Тебя застращаешь! Ну, все. Иди. Дел по горло.
- И все же, это не они…
- Иди, щегол! Уж без тебя разберемся.
Когда я вышел из прокуратуры, стыд прожигал душу насквозь. «Самых лучших, самых честных». Понимаешь, честных! Че-е-естных. А у тебя в это время - краденные драгоценности. «Кто из ментов»? И найдут какого несчастного старлея, который привез этот ящик с места происшествия. Или из морга. Не принято на месте происшествия трупов раздевать. Снимать там ожерелья, бусы, кольца… Нет, когда родственники рядом, можно и предложить. А когда вот так - все в крови. В крови. А бусы то не были. Если вспомнить ранения… Кто - то вытер. Но кто? И зачем? Ай, все равно. Неважно сейчас. Важно, что ты - ворюга. Или…?
- О! Важняк! Здоровеньки буллы! Что здесь? Неужели кто из наших - убийца?
Тот самый Женька. Совсем не заметил, как прибрел к школе. И зачем, спрашивается. Каникулы же!
- А я догадываюсь, кого ты выслеживаешь! - приблизил он ко мне страшные глаза. Наркот. Господи, в таком возрасте - и уже. - Но имей в виду, Тамары тебе не видать, старый педо…
Он не договорил, как уже лежал на земле. Подняв его, я хорошенько встряхнул пацана.
- Слушай, детка. Я хотел по - хорошему. Еще вчера. А сегодня уже наплевать. Полежал? За Тамару таких как ты еще шестерых положу. И слушай внимательно - Не про тебя, наркот, девушка. Все, отвали.
Мы разошлись. Он что-то еще бормотал обидное мне в спину, но больше связываться со шпаной не хотелось. Ну, куда теперь? До вечера еще ого -го! А вот решу-ка я вопрос с этими украшениями. Жгут, жгут сердце и душу в прямом и переносном смысле. А потом… А не полазить ли мне по Инету за кое-какой информацией?
Тамара вышла из «музыкалки» - шумного трехэтажного здания сразу после семи.
- Ну, молодец! - на подбежала ко мне и как-то обыденно чмокнула в щеку. Но не как братика, нет, ребята! Тут уж я кое-что понимаю. Как девушка, сделавшая выбор. Может, не на всегда, может - не на год и не на месяц. Но сейчас и на сегодня - точно. Сегодня - я ее парень. А завтра? А завтра… Но не хотелось думать про завтра.
- А где твоя скрипка?
- У меня не скрипка. У меня рояль.
- Эх, жаль, рядом его нет. Где-нибудь в кустах. Я бы сейчас…
- Хватунишка! Хотя… Не все потеряно. Мы идем ко мне домой.
- Это еще…
- Зачем? Ну, договор у меня такой с родителями. Обязательно знакомлю со своими… друзьями. Кто не хочет, сразу отваливает. Как ты?
- Да че тут такого-то. Не свататься же… Хотя…
- Ну-ну? Что «хотя»?
- Знаешь, уезжаю я завтра.
- Уже? Тогда… тем более, пошли!
Господи, как я не люблю ходить к родителям девушек! А тут еще к родителям малолетки - такой громила. С другой стороны - явно же не свататься. А что тогда? Зачем? Дружок? Ай, не пойду, да и все!
- Но я же говорю - завтра уезжаю!
- Пошли - пошли.
- Но лучше бы погуляли, или, если хочешь, как вчера…
- Пошли! Да не бойся, они у меня хорошие.
- Да и не боюсь я. Просто неудобняк. А, ладно.
Квартирка была маленькая. И не уютная. И родители мне поначалу… ну, так себе. Хоть бы очки одели что ли. А то этот невидящий взгляд… Но Тамара их, видимо, очень любила и ни на что такое не обращала внимания.
- Вот, папулька. Познакомься. Виталий… Леонидович. Важняк. Я вчера вам рассказывала.
Ого! Рассказывала. Интересно, что? Ну, наверное, что - то хорошее, если предок заулыбался, протягивая руку. Подошла, улыбаясь и мать.
- Ну, за стол, за стол! - после взаимного представления пригласила хозяйка.
На маленькой кухне мы устроились только благодаря овальному столику. Здесь хозяйничала, конечно, Тамара а я смог более внимательно рассмотреть хозяев. Мать Тони была когда-то пронзительно красива. И отец, видимо, тоже. Гены.
- Так вы это убийство расследуете? - завязал беседу Леонидович. И вы этих нелюдей найдете?
- Да, конечно!
- Вы максималист, молодой человек. Это хорошо. Черта, присущая молодости. А сколько вам лет, позвольте поинтересоваться?
- Двадцать два.
- Ого! И уже следователь? Или практика?
- Нет. Университет я уже закончил, сейчас уже получил юриста третьего класса. Лейтенанта то есть.
- И расследуете такое дело?
- Тоня должна была сказать - в составе группы.
- Да, конечно. Слышали. Ну что же, за знакомство. Рад. У Тони все в друзьях шпана какая-то…
- Ай, папка…
- Шпана! тот же Женька. А тут, хоть будет побеседовать с кем.
Так вот почему злобствует тот наркот. Ревность?
- Ну, давайте еще по одной. Мы то довольно редко, так, по случаю гостей.
По тому, как дрожали руки с рюмкой, я понял - врет папаша. Спивается потиху.
- Скажите, а живете вы где? - поинтересовалась мать. Ксения Феофиловна. Надо же отца ее угораздило. Феофил!
- Отец в столице, а я по распределению… но сейчас возвращаюсь, наверное.
- Да, столица… Шумит, наверное? Ладно! За любовь! - поднялся отец.
Выпили стоя. Вообще-то коньяк был очень хорош. Это что, специально доля меня? вдруг стало стыдно, что я без подарков. Вообще без ничего.
- А… в Оперном вы давно…? - начала Феофиловна.
- Давно. Я, честно говоря, недолюбливаю оперу. Не понимаю. Или не дослышиваю? Но эти все голоса как-то сливаются в один гул и начинает болеть голова.
