Дмитрий Дашко - Щитом и мечом
– Отчего ж не пытались, – хмыкнул Азарий. – Ещё как пытались. В келье всё, что могли, разворотили. Только решётка им не поддалась. Или испуг их пронял. Побоялись, что застукают, и убежали.
– Получается, что ушли несолоно хлебавши? – изумился Пётр.
– А что у человека божьего взять можно? На кассу покушались. Боле не на что было.
– И что, велика касса, ежели ради неё на душегубство пойти можно?
Глаза келаря недовольно сверкнули, но он сдержал гнев.
– Иной ради копейки готов удавить ближнего своего, – изрёк Азарий.
– Согласен, – произнёс Пётр. – Но ведь в нашем случае не о копейках речь? Я правильно понимаю?
Азарий вздохнул и вполголоса (словно боялся, что услышит тот, кому не положено) назвал сумму. На лицах следователей отразилось удивление. Монастырская казна была лакомым кусочком, за который могли лишить живота не только настоятеля и сторожа.
– Что же это вы такую прорву денег без должной охраны оставили?! – в сердцах воскликнул Иван.
– Говорил я отцу Лариону, чтобы он сим озаботился, да токмо не послушался настоятель. Не верил, что на святую обитель польстятся. В нас верил, в стены крепкие верил…
– Подвела вера, – грустно сказал Иван. – Но откуда в монастыре такая прорва денег?
– Земли здешние издревле Долгоруким принадлежали. Тут всё их было. Они о монастыре памятовали и заботились. Отсюда и богатство наше проистекает, – неохотно пояснил Азарий.
Иван нахмурился. Долгорукие впали в немилость императрицы Анны Иоанновны. Было за что: семейка давно лезла во власть. Сначала вертела юнцом Петром Вторым через молодого прощелыгу Ивана Долгорукова (тот стал другом и фаворитом для слишком неопытного отпрыска из колена Романовых на троне), даже невесту юному царю подыскала – Екатерину, что доводилась фавориту родной сестрой.
После внезапной смерти императора хотели провернуть аферу – водрузить обманным путём на престол Екатерину Долгорукую, которая так и осталась невенчанной царской невестой. Потом было участие в Верховном совете, знаменитые кондиции, разорванные Анной Иоанновной по восшествии на престол. Разумеется, императрица ничего не забыла и не простила. Близость к Долгоруким стала опасной.
Эти мысли быстро пронеслись в голове Ивана. Пётр, который благодаря знаниям, полученным от племянника, успел разобраться в хитросплетениях текущего исторического момента, сделал для себя схожие выводы. Монастырь не трогали, но, скорее всего, пока. Стоило взять на заметку.
Следователи попросили отца Азария показать домик, в котором жил настоятель. Сам келарь был занят и потому вместо себя отправил прислуживавшего им чернеца.
Голос у молодого человека оказался на удивление высоким, как у женщины. Пётр, слушая его, морщился каждый раз, будто от зубной боли.
Домик настоятеля, как и большинство монастырских строений, был сложен из камня, покрытого белой штукатуркой. Внутри царила чистота. Каждая половица была отскоблена-отмыта, на полках ни пылинки. Лики святых в «красном» уголке взирали торжественно и приветливо. Горела масляная лампадка, распространяя вокруг сладковатый аромат. Сквозь окна пробивались яркие солнечные лучи.
Топить не требовалось, в доме было сухо и тепло, однако оба следователя ощутили холод, будто в зимний день.
– Не похоже, чтобы тут обыск был, – произнёс Пётр, оглядывая нехитрое убранство.
Жил настоятель и впрямь бедновато. Всё просто и буднично, подчинено единой цели – служению Господу.
– Ответ простой, – напомнил о себе молоденький чернец. – В порядок пришлось всё приводить. В надлежащее состояние. Вон, полы братия заново стелила, а то одни щепки остались.
– Понятно, – согласился Пётр.
Он зачем-то подмигнул монаху, и тот вдруг зарделся, как барышня.
– Настоятеля как убили?
– Пытали его, – потупившись, пояснил монашек. – По всему видать, сердце не выдержало. Кровищи было…
– И что, ни одна душа пыток не услышала? Криков, стонов? Или когда ломали всё… Блин! Да тут, когда доски трещали, во всей округе собаки лай должны были поднять!
Монашек отрицательно помотал головой.
– Неправда ваша. Какие собаки?! Тут хучь из пушки стреляй – ничего снаружи не услышишь. Хорошо дом сработан, на века!
– Коли так, – с сомнением вздохнул Пётр. – Ладно, на слово поверим.
– Думаете, обманываю? – плачущим тоном произнёс чернец.
– Следствие установит, – туманно сказал Пётр. – Настоятеля, как мы выяснили, пытали, что могло послужить причиной его гибели. А сторожа как убили? Тоже пытки?
– Зарезали, – спокойно сказал монашек. – Токмо есть одна странность…
– Что за странность?
– Сторож службу знал. Исправно нёс, без замечаний. Никого постороннего не впустил бы. А тут сам ворота открыл, ломать не пришлось.
– То есть открыл кому-то знакомому? – ожидающе уставился Пётр.
Монашек пожал плечами. Дескать, вы следователи, вам и решать.
Поняв, что больше толку не добьются, следователи отпустили его с миром, а сами пока остались в доме настоятеля.
– Что, братишка, мысли какие-нибудь появились? – спросил Пётр, которому порученное дело совершеннейшим образом не нравилось. Оно казалось гнилым и безнадёжным с самого начала и походило на предлог, под которым их убрали из столицы. А если расследование закончится пшиком, тогда их наверняка ждут неприятности.
Иван почесал затылок.
– Если бы! Пусто, ни единой мысли, – пожаловался он.
– У меня такая же история. Влипли мы. А куда – хрен знает. И ещё… слушай, тебе чернец этот, что сопровождал нас, странным не показался?
– Пискля?! – улыбнулся Иван. – Не повезло парню с голосом, что с того?
– С голосом? – задумчиво сказал Пётр. – Если бы только с голосом… Терзают меня смутные подозрения, что чернец этот…
Договорить не успел. В двери деликатно постучали, и, дождавшись разрешения, вошёл толстый потный полицейский в засаленном мундире.
– Здравия желаю, господа, – он щёлкнул каблуками башмаков. – Вы будете следователями из СМЕРШ?
– Мы, – кивнул Пётр.
– Позвольте представиться: Картанеев, бывший нижний чин Ингерманландского полка. Ныне изволю пребывать в местной полиции в чине капрала.
– Рад за тебя, Картанеев. Какая надобность привела тебя?
– Служба, судари. Не сочтите за обиду, что отрываю от дел, но у меня до вас одно поручение: деликатно прошу следовать за мной.
– Ты что, Картанеев, заарестовать нас собрался?
– Боже упаси, господа! Как можно такое подумать! Воевода наш, Фёдор Прокопич, к себе приглашает. Обижается, что не сразу к нему пожаловали.
Следователи переглянулись.
– Коли сам Фёдор Прокопич приглашает, чиниться не будем. Веди, братец.
