Олег Дивов - Великий Дракон
— А если мы поймем его неправильно, выдумаем лишнее и наделаем глупостей?
— На-пле-вать, — повторил Лайон. — Уясните эту простую концепцию, милые дамы, и вам откроется Истинное Знание. Или Высшая Истина, я забыл.
У меня в голове будто щелкнуло что-то. Вспомнила, какую выволочку однажды схлопотала от Лайона Маккинби, будучи юным и самоуверенным лейтенантом. «Уясните эту простую концепцию, лей-те-нант!» — рычал Лайон шикарным басом, оправдывая свое имя.
Он ведь тогда до меня — снизошел. Генералы не песочат лейтенантов, они их в упор не видят. Много позже я узнала, что его первая жена — такой же, как я, разведчик-«тактик» — погибла в бою. И с тех пор Лайон, когда молодые лезут очертя голову в пекло, воспринимает это как свою персональную ошибку… А иначе черта с два он стал бы персонально возиться с молодежью, растолковывая детали, которые всякой мелюзге и знать-то не положено.
А теперь мы сидим за одним столом чисто по-родственному, и за плечами у нас много-много всякого-разного. И генерал благоразумно женат на разведчице, которая в поле не пойдет. И у них с Мелви понятно, что впереди, только у меня — пустота.
Стало вдруг холодно.
— Так, — кивнула Мелви, — а дети? Дети Николса?
— Это не ко мне. Может, у него и вправду были отношения с Мэдлин. Но устранить ее он пытается не из-за детей, а из-за бизнеса. И не обязательно он — возможно, его китайские партнеры. Общие дети — не повод убивать, а лишний шанс договориться. Значит, проблема не в детях.
…После ужина мы с Мелви пошли в сад.
— Ну? — Я посмотрела направо, где в любимой беседке леди Памелы горел фонарик. — Проверим версию с младенцем, который глаголет истину?
— А нам есть что терять?
— Конечно. Если Памела переволнуется и будет плохо спать ночью, на нас обидится Скотт Маккинби.
Мелви пофыркала, но направилась к беседке.
Мы очень старались изложить для Памелы всю историю так, чтобы опустить максимум шокирующих подробностей. Но леди все равно испугалась и возмутилась. Выслушав прочувствованную тираду о том, что совершить такое преступление, как расстрел безоружного семейства, могла только китайская мафия, Мелви сумела вставить словечко:
— Леди Памела, а дети Николса?..
— Это дети чьи угодно, только не Мэдлин, — категорично ответила та. — Потому что, девочки, вы очень молоды. Делла всего два месяца как мать, а тебе, Мелви, еще только предстоит ею стать. Мать никогда не бросит детей. Николсу достаточно было пригрозить детям, чтобы Мэдлин пожертвовала собой и приехала куда сказано. Но раз она по-прежнему в бегах, значит, детьми ее не шантажируют. Значит, это не ее дети.
Я деликатно промолчала, а Мелви продемонстрировала чудеса забывчивости. По нашим лицам никто не смог бы угадать, о чем мы думаем. Леди Памела Торн была второй женой Скотта Маккинби Старшего. Она вышла замуж в двадцать два года, несколько месяцев радовала немолодого супруга детской непосредственностью, а потом забеременела. По неизвестной причине беременность сильно огорчила ее, до такой степени, что развилась депрессия. И тут очень не вовремя до Памелы дошла новость о трагедии в семье. Леди Элен, матушка Августа, родила второго ребенка, но его по нелепой случайности уронили в клинике: один шанс на сто миллионов, и он выпал семье Маккинби. Малыш погиб. Эта беда добила несчастную леди Памелу. Когда ей после родов показали младенца, она заявила, что это не ее ребенок, она вообще не была беременной, и это, наверное, ребеночек Элен, зачем врачи врут, будто он умер, надо немедленно отдать его матери… Словом, так вышло, что новорожденного действительно забрала леди Элен, а леди Памелу доставили в закрытую клинику, где она провела следующие три года.
Алистер Маккинби называл Элен мамой, ее мужа папой, ее детей — братьями и сестрами. Ни родная мать, ни родной отец нисколько им не интересовались: растет и растет парень, все замечательно, беспокоиться не о чем, другое дело леди Памела, вот кому худо-то. Само собой, такое отношение к ребенку возмущало и леди Элен, и Марка Маккинби, который своего тестя и без того не особенно любил.
Алистеру было три, когда леди Памелу наконец отпустили домой. Разумеется, сына ей тут же привезли. Она похлопала на него большущими глазами, сказала: «Какой очаровательный малыш». И все. Алистер остался в семье сестры. К его десяти годам леди Памела оправилась окончательно, а Скотт Маккинби Старший привык, что детей у них нет — и лучше не надо. Тут-то леди Памела и изъявила желание воспитывать сына. Алистеру сказали правду, он страшно обиделся, но при встрече вел себя прилично. Леди Памела поиграла в него, как в куклу, убедилась в полной своей материнской несостоятельности и вернула Алистера в привычную ему обстановку.
Следующая попытка как-то сблизиться произошла уже по инициативе Алистера. Ему было шестнадцать, он созрел для того, чтобы самостоятельно выстраивать отношения со взрослыми. Целых полгода у него получалось быть примерным сыном. Леди Памела воспринимала его как любимого родственника, но быстро выучилась говорить правильные слова. Зато Скотт внезапно разглядел, что у него замечательный, только неотесанный сын. И взялся его воспитывать.
Алистер честно терпел. Потом огрызался. Потом он закончил школу и поступил в университет. Встретил необыкновенную девушку и немедленно на ней женился. Брак был настолько неравный, что Скотт Старший запретил даже говорить о нем. Единственный раз, когда он поссорился с леди Памелой — которая, надо отдать ей должное, нашла историю романтичной, а невестку хорошенькой. А Алистер психанул и отказался от семейной фамилии, превратившись в Алистера Торна. Под этим именем он начал службу в контрразведке, сделал карьеру и прославился.
Я уже два года отработала у Августа, когда семья наконец примирилась. У Алистера подрастали двое сыновей, и только увидев внуков, леди Памела наконец-то ощутила себя матерью.
А теперь она объясняет нам, что мать не может бросить своих детей.
Впрочем, леди Памела так загадочно устроена, что могла попросту забыть лишнее.
— Но почему они эльфы? — спросила Мелви.
Леди Памела улыбнулась:
— Наверное, это говорит о том, что Николс всегда хорошо относился к Расселам. Может, он был влюблен в Мэдлин, но безответно, и мечтал, чтобы у них росли такие красивые дети, их общие. Естественно, он подобрал мальчиков с эльфийской кровью, чтобы Мэдлин поняла — он не расист, никогда не обидит ее дурным словом об эльфах. И подбирал детей, конечно, у нас. Да вы спросите Джеймса Рассела, вот кто может знать.
Вот уж сказала так сказала.
А самое главное — попробуй возрази.
