Пулемет над пропастью (СИ) - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог"

Один адмирал на банкете расспрашивал капитана дальнего плаванья о том, как дикари ловят пустынных фламинго, перья которых идут на плюмажи. Капитан рассказал, что жители Песчаных островов, бреют себе голову и зарываются в песок, а когда мимо пробегает глупая птица, то она думает, что это ее яйцо, садится его высиживать и тут дикарь ее и ловит. Сидевший рядом захмелевший камергер сказал, что мол хорошо, что не задницу брить надо. Когда хорошо принявший на банкете адмирал пришел домой, он рассказывая эту историю в ней несколько запутался и сказал, что дикари бреют себе задницу, зарываются в песок а когда мимо пробегает птица, ловят ее. А когда удивленная адмиральша спросила, а зачем же, мол, дикари бреют себе задницы, адмирал ответил: «Так ведь дикий народ дорогая».

Анекдот вызвал грандиозный успех и громче всех ржал адмирал, а когда я добавил анекдот про боцмана, который отвлекая команду от идущей на корабль торпеды, стал показывать фокус, в процессе которого корабль переломился пополам и капитан падая в воду прокричал: «Хреновые у тебя шуточки боцман, торпеда мимо прошла», адмирал сказал, что такой знаток морской жизни как штурм-оберст Вайс, безусловно заслуживает своего корабля и попросил мой адрес, что бы прислать мне в подарок ящик рому, за блестящий военно-морской юмор.

А дома, в кордегардии, меня ждал мальчишка курьер, с таким же пакетом, как тот в котором была информация о главаре фальшивомонетчиков. В пакете была записка где была только одна короткая фраза: «Жду в 21:00 в Нашей таверне, по нашему вопросу. З». Таверна в которой я познакомился с капитаном Зуллем так и называлась «Наша таверна», я неожидал от капитана особых неприятностей, но как говорится — если у меня паранойя, то это вовсе не значит, что за мной никто не следит. Я послал в таверну бывших абордажников из своего спецназа, под видом посетителей, благо ребята были походи на морских волков, а группу Клары куда теперь входили жандарметки Мия, Лорелей и Лора (их бывший командир попросился на хозяйственную должность, ибо за короткий срок службы в ХОЗУ, он понял, что именно это его призвание. Выяснив в процессе короткого экзамена, что штурм-фельдфебель Тарс, с первого раза запоминает номера оружия и инвентарные номера единиц хранения, я без разговоров присвоил ему внеочередное звание штурм-гаупт-фельдфебеля и назначил штаб-комендантом по снабжению, короче старшим кладовщиком-снабженцем.

К моему приходу, переодетые местной публикой мои жандармы расселись по залу, группа захвата расположилась в двух мимикрирующих под грузовые фургоны бронехода, находящихся в прямой видимости от таверны, и я фланирующей походкой прошел уже в знакомый кабинет, отметив по дороге дислокацию своих ребят и девчонок и пары компаний моряков…

Капитан Зулль бы один и бутылка рома перед ним была только одна и была только слегка почата. И начал он сразу с дела, сказав что Ночной поезд появится через два дня, в Гнилой бухте. Там во время отлива откроется тоннель и железнодорожные пути, на которые и выйдет этот состав, там его разгрузят фрикеры, загрузят встречный товар и состав уйдет назад и на все про все уйдет меньше часа, ибо система отработана. А на мой вопрос о встречном грузе, ответ был коротким… невольницы, ибо тоннель вел на торговый остров Халифата. В этом мире, помимо архипелагов и Невидимых островов, были и так называемые Торговые острова, находящиеся вне территориальных вод, обладающих правом экстерриториальности имеющие нейтральный статус, то есть там нельзя было держать военные базы, а только полицейскую охрану и эскадру мониторов на рейде, для защиты от пиратов, хотя пираты эти острова не трогали, так как знали, что все участники подобных рейдов, автоматически объявлялись вне закона и их начинали азартно искать все государства. Ну а Гнилая бухта, она же Вонючий залив, она же Тухлое болото, было аномалией, где испокон века росли водоросли испускающие жуткую вонь от которой можно было потерять сознание/, а то и помереть. И посему там всегда было безлюдно, а уничтожить эту псевдо-клоаку было нельзя, так как из отмирающих стеблей этих водорослей, которые уже не воняли, делали лекарство от головной боли и отмирающие стебли, которые после отлива появлялись на берегу в нескольких милях отсюда уже не воняли. Я любезно распрощался с капитаном, сказав, что его долги перед Законом, погашены тремя услугами жандармерии, но его расписка о вербовке останется в наших архивах, ибо таков порядок. Капитан чуток поморщился, но промолчал, поняв что говорить тут не о чем, но пепел на его ланитах моментально превратился в розы, когда перед ним звякнул увесистый мешочек, золото старый бродяга узнал по звуку. А я добавил: «Это настоящие».

Тут нашу беседу прервал стук в двери кабинета. Капитан рявкнул, мол кого там Кракен несет и в дверь просочился явный матрос, с фингалами под обеими глазами и заикаясь сказал, что какие-то девицы уложили всех ребят мордами в пол и требуют капитана. Мы с капитаном спустились вниз и увидели разгромленный зал и группу морячков лежащих лицом в пол с руками на затылке и стоящими над ними моими жандарметками, а Гуго, Гейнц и Рольф стояли по углам и контролировали зал. Моряки проявили знаки внимание к моим девушкам, но были не вежливы и посему огребли, так объяснила ситуация Клара. Капитан Зулль извинился перед фроляйн и пообещал, что эти дохлые медузы, будут месяц чистить гальюны. Тут наконец появилась портовая полиция, но Клара отмахнулась гот них жандармским жетоном (я был под личиной) и мы благополучно отбыли восвояси, к большому разочарованию штурмовой группы, которая на сегодня осталась без работы.

Глава 17

Глава семнадцатая, в которой Ночной поезд перестает быть загадкой, а у Вайса появляется личная фелука.

Для операции «Одинокий экспресс», я задействовал все свои силы… с моря «Гнилую бухту» блокировали жандармские гукоры, приданные мне по Золотой пайцзе, в саму бухту зашел мой галеон «Черная раковина» естественно под скрытом, с воздуха нас прикрывала Берта на своем корвете, с суши было тайное оцепление из жандармского спецназа. Я разжился у авиаторов кислородными масками и посему моим людям вонь была не страшна. И вот сыграл отлив, часть обнажившейся из воды скалы сдвинулась вбок и оттуда тускло ударили синие прожектора локомотива, про них кстати меня предупредил капитан Зулль. Когда состав выехал на середину залива, и от берега к нему двинулись баркасы, Берта сбросила у него перед носом связку бревен, галеон осветился боевыми огнями и дал залп рядом с составом и заревел через мегафон приказывая стоять на месте. Баркасы развернулись к берегу, но там их уже ждали жандармы, а Берта лихо спикировал на крышу самого большого вагона и я повел вперед свою штурмовую группу. Сопротивления практически не было, а какое было гасилось по моему приказу немедленно и жестко. Предварительный осмотр купе начальника поезда, который получил пул в лоб, когда было рыпнулся достав роскошный кинжал из еще более роскошных ножен (вот подарок будет Штейнлицу, который в отличие от герцога, коллекционирующего огнестрел, коллекционировал холодняк), я проводил лично, ибо чуйка настойчиво что-то мурлыкала на эту тему. Это были скорее аппартаменты и тут было много чего интересного. Сейф я открыл одним касанием руки (было у меня теперь и такое качество), там были документы кошели с золотом, шкатулка с бриллиантами,

(которую я решил не заныкивать) и интересный шестиствольный пистолет, который я естественно решил презентовать герцогу. Я занялся бумагами и тут в стенном шкафу раздался шорох, я направил на дверцы пистолет и рявкнул тоном не имеющим двойных толкований, мол вылезай тварь, а то пристрелю, и тварь вылезла. Это был явный торговец, который сразу же встал на колени повесив на шею пояс, что означало, что он полностью предает себя на мою милость. Звали его Саид бей, был он хозяином груза контрабандных драгоценностей и понимал, что его как члена экипажа фрикеров торгующих наркотиками и людьми, обязательно повесят или сошлют на каторгу на пятьдесят пять лет (это была хохмочка местного правосудия, ретуширующая пожизненное заключение). Саид бей, просил сделать его своим агентом (немного задним числом) и предлагал в знак благодарности подарить Великому магистру чудесный корабль, вкупе с обещанием верно служить его милости, только мол типа отпусти.