Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса
В нескольких километрах за перевалом открылась великолепная панорама простирающихся на десяток километров пляжей Солнечного берега с множеством спичечных коробков многоэтажных отелей, поставленных у самой кромки песка. Начало смеркаться, побережье заискрилось, замигало гирляндами и снопами разноцветных электрических огней.
В четыре крутых прыжка дорога опустилась на равнину.
— Мы переночуем здесь, на Солнечном берегу. Самсонов ждет вас в Несебре утром, — лаконично объяснил план дальнейших действий Васил. Бейтс только пожал плечами. Он не знал, ни кто такой Самсонов, ни что такое Несебр.
После плотного ужина, прошедшего преимущественно в обстановке непринужденного молчания, Васил откланялся до утра. Астронавт еще часок посидел на балконе, пытаясь вычислить развитие предстоящей завтра беседы, но поздний вечер — не лучшее время для подобных аналитических упражнений. Так ничего и не вычислив, Бейтс блаженно вытянулся на довольно просторной, но коротковатой кровати, и мгновенно заснул, успев только подумать: «А хорошо бы с утра искупаться…» В раскрытую балконную дверь доносился мерный плеск волн.
* * *Море было чистым и поразительно спокойным, хотя чуть прохладным для полного комфорта. Вода упруго несла пловца, и Бейтс греб легко, размеренно, рассчитывая силы надолго. Под солнечными лучами лазурная поверхность переливалась ослепительными бликами, больно ударявшими по глазам, и астронавт плыл смежив веки. Время от времени, однако, он пристально осматривал горизонт: тот неизменно оставался пустынным.
Прошло, вероятно, не меньше часа, прежде чем шов слияния морской и небесной сини вспорола черная точка. Астронавт поплыл ровно и мощно, оставляя за собой белый пенистый след. Точка на горизонте меж тем быстро приближалась, увеличиваясь в размерах. Постепенно она обрела очертания огромного корабля, походившего более всего на ударный авианосец. Бейтсу удалось точно вычислить его курс и скорость хода, и в точку рандеву он вышел с опережением минут в десять. Первая проблема состояла в том, чтобы его не засекли надводная и подводная системы обнаружения. Он свернулся калачиком и качался на пологих длинных волнах маленьким шаром, надолго задерживая дыхание. Маневр удался, ему удалось остаться незамеченным. Когда расстояние до стальной громадины сократилось метров до восьмидесяти, Бейтс распрямился в воде.
Серый форштевень корабля, наклонно уходивший ввысь на многие десятки метров, угрожающе нависал над астронавтом, быстро приближаясь. У его основания кипел мощный пенный водоворот, растекавшийся по обводам корпуса. У самого борта с каждой стороны зиял черный водяной провал. Попасть в него означало верную и быструю смерть. Единственный шанс состоял в том, чтобы выгрести на гребень буруна, смягчить кипящей водой удар о нос корабля и как-то уцепиться за него. Бейтс напрягся. Опережающая бурун волна подняла его, он ощутил мощный ток воды вверх и вбок и судорожно забился, сопротивляясь ему. Схватка длилась мгновения. Удар о стальной лист форштевня едва не выбил из него дух. Поверхность оказалась неровной, выщербленной и помятой настолько, что Бейтс, распластавшись пауком, сумел найти опору для рук и ног и медленно, очень медленно — наверное, за целую секунду, а то и две — вытянулся вверх по носу корабля, высвобождая тело из пенной круговерти буруна. Вниз, в адскую пляску белой и черной воды, в открывавшиеся то и дело у бортов жуткие провалы он старался не смотреть.
Сколько времени ушло у него на путь наверх, Бейтс не имел ни малейшего представления. Он потерял счет минутам и часам, полностью сконцентрировавшись на соблюдении правильной последовательности перемещения по стальной стене рук и ног. Астронавт двигался по борту наискосок к площадкам пусковых установок противолодочных торпед. Они находились ближе всего к воде, примерно на половине высоты борта. Добравшись в конце концов до цели, астронавт позволил себе только десять вздохов для отдыха. Пальцы рук и ног, ладони, ступни, колени были изрезаны и стерты в кровь. Но боли Бейтс не ощущал. Усилием воли он заставил себя забыть о ней, но чувствовал ее присутствие где-то очень близко. Малейшее расслабление могло стать для нее желанной лазейкой в мозг.
Пробравшись в нутро корабля, Бейтс долго кружил по узким коридорам. Он двигался не таясь, твердо зная, что никого не встретит на своем пути. Он находился в чреве военной машины, управляемой полностью самостоятельным компьютером, способным мыслить и действовать по собственному разумению. Миссия Бейтса заключалась в его уничтожении. Зачем? Для чего? Астронавт и сам этого толком не понимал. Ему хватало ощущения смертельной угрозы, исходившей от по сути дела уже неподвластного человеку оружия, управляемого собственными целями, интересами и логикой.
Бейтс чувствовал: осталось совсем немного. Из недр корабля на него дыхнуло жаром, он словно приближался к пышущей пламенем печи. Шаг, другой, десяток. Жар становился нестерпимым. Пот закипал на коже, которая превратилась в сухой липкий пергамент, покрытый кровяными волдырями. Не в силах выносить далее адскую пытку, астронавт рванулся вперед, стремясь в несколько прыжков преодолеть последние метры, отделявшие его от зева огненной геенны. Но этого делать было нельзя, нельзя! Сработала система защиты. Путь человеку преградила бронированная плита. В отчаянии Бейтс бил по ней кулаками, коленями, лбом. Гулкое эхо ударов наполнило узкий коридор, звуки стали осязаемыми, они цеплялись друг за друга, повисая причудливыми гроздьями на стенах и непрерывно перепрыгивая из одной грозди в другую. Бум-бум-бум-бум-бум-бум!!!
Бейтс проснулся, ошалело вытаращил глаза. В дверь настойчиво стучали. Немного усмирив бешено колотившееся сердце, астронавт поднялся с кровати. Ощущение реальности возвращалось мучительно медленно. В дверях стоял бодрый и жизнерадостный Васил, за спиной которого маячила фигура официанта.
— Судя по всему, Роберт, ты совершенно незнаком с прелестями Болгарии, — могучая фигура толстяка, казалось, заняла половину комнаты, — и у тебя очень мало времени на то, чтобы получить о них хотя бы общее представление. Так что приступим без долгих разговоров. Итак, болгарское вино: образец первый. Классическое «шардоннэ» из окрестностей Варны. Силь ву пле, мон ами…
Бейтс покорно взял с подноса приличных размеров фужер и безропотно наблюдал за тем, как он наполняется до краев. Первый же глоток правильно охлажденного ароматного вина с тонким букетом напрочь отогнал остатки ночного кошмара. С наслаждением осушив фужер до дна, Бейтс почувствовал невероятный прилив энергии, резко улучшивший настроение. Метаморфоза была настолько очевидной, что Васил, увидев порозовевшие щеки астронавта, от души расхохотался и едва не сбил с ног, дружески хлопнув по плечу:
