Давид Константиновский - Ошибка создателя
Роботы находились всего-навсего в состоянии временного отключения.
Нечто вроде спячки. Это они делали сами — отключали себя на время, когда бывали не нужны.
Я пригляделся — все они, хотя и отключились, поставили себя, между тем, на подзарядку энергией. Я отсоединил их от сети и продолжил поиски.
Нади не было.
День таинственных исчезновений? Когда это пришло мне в голову — я бросился в подвал.
Лампа закапризничала, и я взял фонарь. Добрался до регенерационной установки. Влез на антресоли.
Робот исчез.
Как и не было!
С фонарем в руке я принялся обшаривать захолустья наших подвалов. Я искал час, другой. Попал в туннели, номера которых мне ни о чем не говорили, и не был уверен, что выберусь оттуда.
Между стеной и корпусом теплообменника что-то блеснуло.
Фонарь давал очень слабый свет, а подходить ближе было неразумно: один лишний шаг — и я мог попасть в опасную зону реактора.
Осторожно, проверяя себя, подобрался к стене.
Между теплообменником и стеной было заклинено тело 77-48А.
Пристроив фонарь на торчащей из бетона арматуре, я принялся вытаскивать робота. Не получалось. Тогда, используя его руку как рычаг, я повис на ней.
Мы упали в опасную зону. Я быстро выскочил из нее; надеюсь, доза была невелика.
Итак, робота перепрятали.
Где одна находка — должна быть и другая.
Я вынес Надю — она лежала там же, между теплообменником и стеной, в полуметре от опасной зоны, — и пошел, держа ее на руках, по темным туннелям. Фонарь я оставил, он слишком громоздок. Лучше было идти в темноте.
Я не мог понять, дышит ли она. Останавливаться было нельзя, время — главное. Я прошел по туннелям, поднялся в наш ярус и положил Надежду на свою постель.
Вызвал врача. Слышимость по ближней связи была, к счастью, хорошая. Я объяснил ответившей мне женщине ситуацию и передал ей показания приборов, — пульс, давление и прочее. Если можно было назвать это пульсом.
И ждал диагноза.
— Электрошок, — сказал врач.
Я сделал все, что сказал мне доктор, поблагодарил и стал ждать.
Когда она открыла глаза, я обнаружил слезу у себя на щеке.
Удивился. Стер слезу.
Когда она попробовала улыбнуться мне, я обнаружил, что люблю ее. И улыбнулся ей.
Она шепнула:
— Закрой.
Я встал и закрыл дверь. Подумал и запер ее на задвижку. Это успокоило Надю.
— Поспишь?
— Нет.
Я не знал, что сделать для нее. Вспомнил про книгу.
— Я вчера без тебя читал, — сознался я. — Прости.
Потом устроился возле нее, нашел в книжке место поинтереснее:
«…Около сорока лет тому назад несколько жителей столицы поднялись на Лапуту — одни по делам, другие ради удовольствия, и после пятимесячного пребывания на острове возвратились домой с весьма поверхностными познаниями в математике, но в крайне легкомысленном настроении, приобретенном ими в этой воздушной области. По своем возвращении лица эти прониклись презрением ко всем нашим учреждениям и начали составлять проекты пересоздания науки, искусства, законов, языка и техники на новый лад. С этой целью они выхлопотали королевскую привилегию на учреждение Академии Прожектёров в Лагадо. Затея эта имела такой успех, что теперь в королевстве нет ни одного сколько-нибудь значительного города, в котором бы не возникла такая Академия. В этих заведениях профессора изобретают новые методы земледелия и архитектуры и новые орудия и инструменты для всякого рода ремесел и производства, с помощью которых, как они уверяют, один человек будет исполнять работу десятерых; в течение недели можно будет воздвигнуть дворец из такого прочного материала, что он простоит вечно, не требуя никакого ремонта; все земные плоды будут созревать во всякое время года, по желанию потребителей, причем эти плоды по размерам превзойдут в сто раз те, какие мы имеем теперь… Но не перечтешь всех их проектов осчастливить человечество. Жаль только, что ни один из этих проектов еще не разработан до конца, а между тем страна, в ожидании будущих благ, приведена в запустение, дома в развалинах, а население голодает и ходит в лохмотьях. Однако это не только не охлаждает рвения прожектёров, но еще пуще подогревает его, и их одинаково воодушевляют как надежда, так и отчаяние.
Что касается самого Мьюноди, то он, не будучи человеком предприимчивым, продолжает действовать по старинке, живет в домах, построенных его предками, и во всем следует их примеру, не заводя никаких новшеств».
Я захлопнул книгу. Надя лежала, закрыв глаза. Я не знал, спит она или нет.
— Как это было? — спросил я вполголоса.
Ресницы поднялись, она посмотрела на потолок.
— Вдруг погас свет… Энергия вдруг пропала… Дальше не помню. Может, изоляцию в машине пробило?
Я кивнул молча. Потом расскажу, где я нашел ее.
Она задремала.
Ну, ладно, думал я, изоляцию пробило. Бывает, в принципе. Но как Надя оказалась в подвале, вместе с останками от 77-48А?
Предположим, это дело рук рехнувшегося 53-67А.
Электрический удар, Надя падает, — новичок тащит ее в подвал, как испортившееся оборудование. (Все мы объясняем мир по своему образу и подобию. Роботов — мысленно очеловечиваем. Ну, и робот поступает соответственно, почему нет? Для него человек — только хитрый механизм).
Пусть так. А что же остальные роботы, они куда смотрели в это время? Одно из двух — либо они рассуждали так же, как новичок, либо… Во втором случае — на Станции должен находиться кто-то еще, кроме Нади и меня.
Кто-то, изолировавший старых роботов, чтобы не помешали новичку. Например, этот кто-то мог дать им команду на временное отключение, а человека они послушают любого.
В таком случае, следовало ждать, какие шаги этот третий предпримет дальше…
Оружия Станции по разнарядке не полагалось.
Я подошел на цыпочках к пульту связи, поднял на ноги старых роботов. Попытался что-то узнать от них.
Бесполезно. Они ответили, что не помнят ничего.
Тогда я приказал им обшарить всю Станцию — искать живое.
Через полчаса они доложили: найдены четыре крысы… Чего вы хотите от простых роботов? Я велел им отключиться и лежать у себя в отсеке.
Я уже думал, что Надежда спит, когда она опять раскрыла синие губы.
— Непонятно, — сказала она, — откуда они все-таки брали эту задачку…
9. Рассказывает Фревиль
Утром Клер капитулировала; да и невозможно было устоять перед завтраком, которым радушно угощал нас Михаил. Это был такой стол!.. Клер принялась есть все подряд.
А я обратился к директору с ценным предложением.
— Я слышал, — начал я, — что наибольший интерес к роботехнике проявили обитатели одного из дальних отделений вашего хозяйства.