Хатчинс Дж. К. - Седьмой сын
Майк провел пальцами по волосам и снова сел на кровать. Он сжал руками голову.
«Ты психолог, написавший книгу по криминальной тематике. Они считают, что ты можешь принести им голову Альфы. Так зачем тратить время впустую? Сделай это, и они отпустят тебя».
Доктор Майк ощупал пальцами припухший висок. Его глаза сузились. Нет! Он никогда не поверит в это дерьмо. И не станет оказывать им помощь. Он вообще не будет сотрудничать с ними.
Несмотря на возражения левого полушария и внутренний голос, который поначалу вежливо советовал, а затем настойчиво требовал воспользоваться логикой, Джей в своем сердце знал, что все сказанное Кляйнманом было правдой. Потому что в словах ученого не имелось никакого смысла. К счастью, Джей обладал достаточным опытом, чтобы разобраться в ситуации. Работая наблюдателем ООН в управлении верховного комиссара по правам человека, он часто бывал в бедных странах, страдавших от голода и алчных властителей. Он видел вещи, которые отрицали любой здравый смысл: мины на фермерских полях; стоки ядовитых отходов, вытекавшие прямо в водохранилища; усмехавшихся диктаторов, которые пожимали вам руку и клялись в верности демократии, пока миллионы их нищих подданных умирали от СПИДа.
Тому, кто видел зеленые зубы афганца, который ест хлеб из травы, все эти рассказы о человеческом клонировании кажутся до зевоты скучными, думал он.
Впрочем, не такими уж и скучными. Джей даже потерял сознание от ужаса. Слишком много неприятностей сложилось вместе: похищение, страх за собственную жизнь и сюрреалистическая картина шестерых его копий, сидевших за столом в конференц-зале. Вот почему он ушел в свою комнату, как только Кляйнман показал им их жилье. Вот почему он закрыл дверь, опустил жалюзи на окне и, сгорбившись, сел на кровать. Ему хотелось побыть наедине с собой. Он больше не мог находиться среди клонов.
Не мог находиться среди клонов? Прямо телешоу! Семейная вражда. Съешь свое сердце. Джей улыбнулся, представив, как смеялась бы над этим Патрисия. Он скучал по ней. Ему не хватало ее советов и одобрений. Грудь наполнилась печалью. О боже, что он скажет ей, если представится такая возможность?
Джей вздохнул и посмотрел на циферблат электронных часов, стоявших на столе. 4.30 утра. Он сцепил пальцы вместе и взглянул на обручальное кольцо. Он чувствовал тоску: по жене, по своей квартире в Ист-Виллидж, по рутине на работе, по нормальной жизни. На часах сменилась минута.
Забавно, как работа подготовила его к подобным обстоятельствам. Насмотревшись на коррупцию и голодных людей, он научился быть непричастным к событиям. Джей научился анализировать ситуацию. Иначе он сгорел бы от собственных эмоций. Сочувствие и беспристрастность — это два берега одной реки. Вы либо несетесь к одному из них, крича на митингах, как обезумевший дикарь, либо успокаиваетесь на другом берегу и, вытащив планшет, приступаете к аналитической работе. Конкретная и бесстрастная информация гораздо эффективнее способствует переменам в обществе. Вероятно, их семерых собирались пристроить к какой-то работе. Джей знал, что семь человек — большая сила. Поэтому он решил подправить воображаемую рубашку, подтянуть галстук и согласиться на полное содействие. Кроме того, когда человек с оружием просит ваш бумажник, вам лучше отдать его без всяких споров.
Однако этой ночью Джея осаждали и другие вопросы. Большие вопросы о прошлом. Допустим, Кляйнман говорил им правду. Но тогда почему родители водили Джея на художественные выставки? Потому что им самим хотелось этого? Или потому что они выполняли чужие приказы? Где проходила черта? Где заканчивалась их забота о ребенке и начинался эксперимент?
Или взять, например, тот период времени, когда его родители «умерли» и Джея перевезли в Омаху — в дом мифического дяди Карла и тети Жаклин. Как много путей перехода во взрослую жизнь он имел, принимая (или игнорируя) рекомендации ученых, строчивших тайные директивы из бункера в Виргинии? Какая жизнь могла бы быть у него, если бы он не прислушивался к приемным родителям? Где бы он сейчас находился? Кем бы стал? Солдатом? Ученым?
Джей прикусил губу. А было ли у него вообще какое-то детство?
Он хихикал в темноте. Он кивал и яростно покачивал головой. Прикольный вариант! Здесь стены тоже могли говорить. Они инструктировали его. Он осмотрел пространство под кроватью, заглянул во все ящики стола и комода, но камер наблюдений не было. Ни одной! Хотя стены продолжали утверждать, что он находился под постоянным наблюдением; что видеокамеры размером с булавочную головку располагались повсюду, а наномикрофоны, распыленные в воздухе, теперь попали в его легкие, передавая каждое слово и каждое биение сердца.
Килрой 2.0 поблагодарил говорящие стены за это предупреждение. Он так и сказал им, хотя они лишь укрепили его мнение о секретной базе. Везде глаза и уши. Мелкие сошки пытались выведать секрет его вездесущности. Но «пешеходы» снова потерпят поражение.
Сегодня подтвердилось многое, о чем он проповедовал с кафедр своих веб-страниц, через мириады сетевых контактов, которые ему помогали поддерживать верные Двенадцать апостолов: Двоичная фея, Блэкджек, Случайный Роб, Спец(к), Тырок и другие. Он давно уже слышал о принудительном развитии людей и нейронных базах воспоминаний. Его преданные апостолы добывали эту информацию из удаленных источников, и он, Килрой 2.0, вставлял ее в свои пророчества. Он раскрывал великий заговор правительства. Но сегодня он сам стал объектом конспирации.
Килрой лежал в темноте и смотрел на стены. В стены. Он слушал их инструкции. Наконец-то они вновь заговорили.
килрой 2.0 здесь
килрой 2.0 везде, говорили они
ты тоже здесь, ответил он
но ты больше не в месте без времени, ты не в храме
я знаю, рабочие пчелы забрали меня
сейчас это не важно, ты дома
дома?
новый дом для нового момента; здесь что-то важное; слушай нас
я слушаю
вернулась жизнь твоего прежнего бытия; ее призрак охотится за тобой
я не понимаю
он осколок, вторгшийся в твою божественность; он потворствует ошибкам; ты, который не ты, может разрушить тебя
пожалуйста, объясни
килрой 2.0 был началом и концом
был?
теперь ты только омега, конец; призрак твоего прежнего охотится за тобой; объяви ему войну
кому
тому тебе, который не ты; тому, кто не омега
альфе
да
джон альфа является началом
как ты являешься концом
я конец и начало
чтобы спасти себя, ты должен убить твое прежнее «я»
я сделаю это
ты должен помочь рабочим пчелам, мелким сошкам, «пешеходам»; вместе вы найдете альфу; вместе вы убьете его
