Загадки дядиной квартиры (СИ) - Калинин Александр Владимирович
На улице я тысячу раз поблагодарил Аню, после чего пошел к себе домой. Ощущения, переполнявшие меня в тот момент, не поддаются никакому описанию. Мне было и страшно, и нет, и больно, и нет, и дискомфортно, и нет.
В последующие недели в интернете, в разных новостных издательствах постоянно всплывали новости об очередном закрытом нелегальном кирпичном заводе с рабами и арестованных рабовладельцах, что не могло ни радовать, и в конце концов Вова был найден. Сказать, что я был безумно рад — не сказать ничего.
Наконец, по прошествию столь долгового времени, за которое у меня по какому-то чуду не случилось ни сердечного приступа, ни нервного срыва, я снова встретился с со спасенным другом, сильно похудевшим за время своего пребывания в рабстве. В тот момент я, с трудом сдерживая счастье, изо всех сил пробивавшееся сквозь слезы, сказал ему — «Вова… сейчас бы поругать тебя, за то, что ты по своей глупости попал в очередную передрягу, но я слишком рад, тому, что ты выжил, чтобы тебя за что-то ругать»! Услышав мои слова, Вовчик рассмеялся. Было видно, что рабство его потрепало, но несмотря ни на что, он оставался собой. Это был тот же Вова. Тот же самый. Все тот же мой друг, которого я знаю с самого детства. В тот момент я не выдержал, и из моего глаза выползла скупая слеза радости. Увидев это, Вова, хихикнув, указал на нее пальцем и саркастично пошутил — «Смотри, не растай»! — после чего, громко рассмеялся. Мы оба были искренне рады тому, что весь этот ужас закончился, и долго общались обо всем и ни о чем. О нашем расследовании тогда говорить не хотелось, но мы договорились обсудить это завтра и, вдоволь наобщавшись, разошлись по своим домам, где созвонились, и снова продолжили общаться, и снова обо всем и ни о чем.
Уже на следующее утро мы созвонились и договорились встретиться возле ларька с шаурмой, дабы обсудить наше дело. Обо всем договорившись, мы завершили телефонный разговор, и я, спешно накинув легкий плащ, вышел к ларьку. Тот день ощущался особенно приятным, будто бы в воздухе витало какое-то добро. Солнечные зайчики задорно отскакивали от окон старых советских высоток, пока теплый поздневесенний ветерок разносил по округе белые, словно снег, парашютики одуванчиков. Все вокруг, будто бы само собой, заставляло мое и без того хорошее настроение стать еще лучше.
Наконец-то, пройдя по цветущим весенним улицам, я добрался до нашего с Вовой, столь любимого ларька, где я и встретил своего друга, держащего две шаурмы, одна из которых уже была надкусана. Мы с Вовой пожали друг другу руки, и он протянул мне ненадкусанную шаурму, после чего мы принялись обсуждать информацию по нашему делу, попутно уплетая шаверму.
Я в диалоге с ним обрисовал словами, что за человеком оказался знакомый Вовиного знакомого и что я от него узнал.
Рассказ Вовчика был куда длиннее моего. Дегтярев, которого Вова встретил в Волгограде, рассказал моему другу немало о секте поклонников моря. Как оказалось, у большей части членов культа в ходе обследований у психиатра были выявлены проблемы с психикой. Единственными, у кого проблем с психикой не было, оказались трое молодых парней, вступивших в секту всего за неделю до ареста ее лидеров. И более того, психиатр, работавший с членами секты, выявил корреляцию между тяжестью психических проблем и сроком пребывания в секте. По словам доктора, в то время, как психика людей, присоединившихся к культу за несколько недель-месяц до его закрытия, находилась в почти нормальном состоянии, основателей культа и лиц, состоявших в культе дольше всех, можно было характеризовать исключительно, как абсолютно оторванных от реальности помешанных религиозных фанатиков. Но оценка психического состояния адептов секты, не самое интересная деталь, связанная с культом. Все основатели и большая часть рядовых членов этой безумной религиозной организации утверждали, что видели так называемых морских богов, что выходили из воды и без слов делились истиной с основателями культа. Идеология культа подразумевала, что каждый человек должен провести некоторое время, от пары месяцев, до года, в культе, поклоняясь морским богам, таким образом очищая сознание от мирского, дабы в конечном итоге, совершить ритуальное самоубийство, утопившись, с целью возвыситься до божественного уровня и самим стать богами. В какой момент топиться — сектанты определяли для себя самостоятельно. И судя по всему, в данной секте до такого ритуального самоубийства с целью возвышения было доведено минимум человек сто-двести.
От Вовиного рассказа я сглотнул. По телу побежали мурашки, коленки невольно задрожали, и я выпалил — «б-р-р, ну и жесть, конечно». — В ответ Вова кивнул и добавил — «Жесть, да вот только и это еще не все. Большая часть секты, даже после прикрытия их безумной лавочки, покончили с собой. Кто-то по прошествию недели, кто-то спустя несколько месяцев. Многие даже бежали из психиатрических лечебниц ради самоубийства»! От такого я поморщился и, немного потупив, поинтересовался: «Что думаешь обо всем этом»?? На что Вова, почесав затылок, ответил: «Ну смотри, в конце концов рано или поздно все члены секты топились, у всех были беды с башкой, и все утверждали, что видели морских богов. Первую зацепку, которая вывела нас на секту, мы нашли у твоего дяди в кабинете, ну и, наконец, помнишь, что нам рассказал Гуревич?? Массовые самоубийства на острове необоснованные ничем, кроме спонтанно возникающего у выживших членов экспедиции желания покончить с собой. Это существа, выходящие из воды, тонна записей твоего дяди про подобных существ, оказывающих такое же влияние на психику людей. Кажись все это связанно»! — заслушав Вовин ответ, я повел бровью и саркастично сказал: «Браво, гений, браво! Вот это наблюдение. Я вот что думаю, почему во всех описанных ранее случаях жертвы морских тварей просто топились, причем в течение пары дней — пары недель, а случай с сектой… Как она вообще появилась?? Почему люди при контакте с этими существами начали начинали им поклоняться?? Да и если так подумать, члены секты доходили до самоубийства за пару месяцев-год, если во всех остальных случаях крыша ехала в кратчайшие дни?? Об этом есть мысли»?? — Вова приложил руку к подбородку, после чего задумчиво пробормотал: «Действительно… если так подумать…», и по прошествию минуты раздумий предположил: «Ну, может, на психику разных людей эти твари влияют по-разному и с разной силой»?? Но в качестве противопоставления его гипотезе я выдал: «Ага, и почему тогда доведение до самоубийства осуществлялось так медленно, исключительно в случае с той сектой»?? Мой друг снова ненадолго погрузился в думы, но вскоре вылез оттуда с новым предположением: «Тогда, может быть, дело не в людях, а в существах?? Именно в случае с сектой в Сочи действовал какой-то, возможно, подвид этих существ или просто молодые и слабые особи». Я обдумал сказанное Вовой, после чего сказал: «Это звучит более логично. Но почему тогда случай с той сектой в Сочи единичный»?? Но тут Вован заметил: «А может быть и не единичный! Нам известен только этот случай, но может быть было еще что-то такое?? Я могу поискать в инете инфу по подобным сектам, вдруг получится узнать что-то полезное». Я согласился с суждениями товарища, после чего мы еще немного пообсуждали этот культ и уже под конец разговора договорились завтра после пар встретиться возле университета и поехать по адресу мага, который дал мне наркоман. Обсудив важные вещи, касающиеся нашего расследования, мы, доев шаурму, попрощались и разошлись.
На следующих день лишь часы над дверью в аудиторию пробили 13:30, я, записав домашнее задание, встал со стула и направился к выходу из учебного заведения, где встретился с Вовой. Мы посмотрели в картах, как добраться до адреса мага и, выбрав нужный трамвай, идущий почти к тому самому месту, пошли к остановке, где после недолгого ожидания сели на трамвай под нужным номером, который довез нас по рельсам до трамвайной остановки, расположенной близь дома мага. Тут мы вышли из трамвая и пошли к тому самому магу, адрес которого мне дал Сергей.
