Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс

Люди Гаффара и Малдока Бейра принялись искать укрытие. Те, кто оставался, попадали под дождь и превращались в жуткие создания их скверны. Чароит и Цессарат, переглянувшись, вбежали в самую гущу схватки и закричали, приказывая людям отступать. Адепты Мердила липли к ним, как мухи, и Чароит уже устал извергать пламя, чувствуя, как першит в горле.

— Похоже, настал критический момент, брат, — сказал Цессарат, когда они вновь встали спина к спине.

— Ох, как же я ненавижу это, — вздохнул Чароит. — От этого потом еще неделю болят мышцы.

— Зато драконью броню ни один паршивый адепт не пробьет. Не растают твои мышцы от одного раза, не сахарные. Признайся, ты давно не давал волю своей драконьей натуре?

— Я не слишком-то жалую ее в последнее время, — ответил Чароит.

— Брось, — поморщился Цессарат. — Ради любви или дружбы, не стоит навсегда отказываться от того, кто ты есть. Ты — человек. Но еще ты дракон. Ты славно погулял, пока был человеком. Не время ли повеселиться драконом?

Чароит вздохнул. Цессарат был прав. Чароит не мог отказаться от того, кто он есть, особенно теперь, когда драконьи силы были ему так нужны.

— Давай вместе, если трусишь, — предложил Цессарат.

— Вот еще, — хмыкнул Чароит. — Иди ты в задницу, если думаешь, что мне нужна твоя помощь.

Цессарат усмехнулся. Чароит же прикрыл глаза и обратился к драконьей части своего сознания. Освободить ее оказалось легко: похоже, она уже давно ждала нужного часа. Поначалу Чароит поразился, насколько четко и странно он видит мир вокруг. А затем все исчезло. Он стал драконом.

Все, что происходило дальше, он помнил весьма смутно. Было много огня, пепла, криков и скверны. Дракон получал удовольствие от происходящего, а Чароит пребывал в ужасе. При этом он наблюдал за всем со стороны будто бы через замыленное стекло и никак не мог вмешаться.

Все закончилось, когда в прореху между прочными чешуйками прилетело копье. Вспышка боли пробудила сознание Чароита. Поначалу все смешалось в общую бурю: он то становился человеком, то снова драконом, то был огромным и яростным, то становился маленьким и беспомощным. В конце концов, Чароит стал собой. Он едва успел сделать вялый взмах крыльями, чтобы не расшибиться в лепешку, и распластался на земле, судорожно хватая ртом воздух.

— Вурдалачья… задница…

Чароит ухватился двумя руками за копье в груди и потянул. Это оказалось ужасно больно.

Пока он извивался на земле и пытался совладать с болью, Цессарат поливал адептов огнем. Чароит даже на расстоянии чувствовал его ярость. В Цессарата кидали копья, его осыпали заклятиями, но от толстой шкуры и твердого панциря все разлеталось в стороны. Чароит был восхищен: что ни говори, Цессарат действительно был хорош в бою.

И что самое удивительное, он защищал собственного брата. Как только Чароит оказался на земле, ярость Цессарата усилилась чуть ли не в десять раз. Он стал подступать к брату и обвил его хвостом, от которого разлетались искры, если хотя бы один адепт смел приблизиться. Чароит лежал в этом кольце, пытаясь дышать ровно и остановить кровь, и думал, что никогда прежде не испытывал таких сильных чувств к брату.

Никогда прежде Чароит не испытывал такого сильного желания его поблагодарить.

Чароит закрыл глаза. Когда же он в следующий раз открыл их, то с ужасом увидел, как дергается голова Цессарата, пытаясь сбросить копье, попавшее в глаз.

— Вурдалачья задница, — повторил Чароит.

Он с трудом сел и попытался оседлать истерично бьющийся хвост Цессарата. Бесполезно. Брат только откинул его в сторону, чем вызвал новую вспышку боли. Превозмогая себя, Чароит взмахнул крыльями и смог немного подняться вверх, а затем зацепиться за один из шипов на позвоночнике Цессарата. Обстрел заклятиями продолжался, но все же Чароит сумел чудом не попасть ни под одно из них.

«Как бы сейчас пригодилась успокаивающая магия Меличенты», — подумал Чароит.

Но Меличенты рядом не было, и приходилось справляться своими силами. Бормоча под нос ласковые слова, каких он никогда не говорил Цессарату, Чароит медленно пробирался по хребту дракона к его голове. Цессарат задергался, пытаясь скинуть брата, как назойливую муху, но Чароит все же сумел удержаться за шип и усесться Цессарату на шею. Схватившись двумя руками за копье, Чароит потянул, превозмогая собственную боль.

Цессарат заревел и выпустил столп огня, от которого даже Чароит почувствовал жар. Сначала копье не поддавалось, но затем с противным чавкающим звуком оставило драконий глаз в покое. Цессарат, издав протяжный стон, рухнул на землю, придавив несколько адептов. Чароит упал рядом, но сумел подняться, опираясь на копье.

Оглядевшись, он понял, что оказался в западне. Цессарат потерял сознание, а на раненого Чароита со всех сторон наступали, прикрываясь щитами из воды, адепты Мердила.

Чароит сплюнул.

Если это его последний бой, он хотя бы погибнет, усмехаясь этим уродам в лицо.

*

Гахара знала, что им не удержать Эйланис. Когда казалось, что войско врага редеет, из-за немыслимых углов выходили новые противники. Здесь, у Ратуши, кипел эпицентр сражения, и все силы понемногу стягивались сюда. Армия Ворлака Мердила беспрестанно пополнялась теми, кто попал под влияние скверны, и Гахаре уже приходилось убивать тех, с кем минуту назад она билась плечом к плечу.

Утирая кровь с лица, Гахара повернулась к Гелиосу Валефору. Он сражался недалеко от нее, и слепой глаз не мешал ему великолепно разить противников. Воины Малдока Бейра давно сдались бы под натиском Мердила, если бы не их командир. Гелиос находил время даже для язвительных и воодушевляющих выкриков, высмеивал врагов и подбадривал союзников. Гахаре нравилось биться рядом с ним.

И все же одного запала командующего Валефора было недостаточно, чтобы выиграть битву.

Один из воинов закричал, привлекая всеобщее внимание к небу на горизонте. Гахара содрогнулась. На них медленно, но неумолимо шла стена черного дождя. Попадая на землю, капли отравляли скверной все, к чему прикасались.

— Лаэрт, — процедила сквозь зубы Гахара. — Быстро ищите себе укрытие!

Воины подхватили ее приказ и закричали тем, кто был дальше:

— В укрытие!

Адепты Мердила, услышав приказ, бросились к Торговым Рядам, перекрывая к ним путь. Гахара врезалась в их толпу, яростно размахивая мечом. Сквозь шум битвы она слышала шелест смертельного дождя и приказы Гелиоса Валефора.

Нескольким отрядом удалось пробиться к прилавкам, и воины забились под крыши, выставив вперед копья и клинки. Гахара тоже спряталась, в последний момент затащив под навес Гелиоса Валефора. Тяжело дыша, он утер пот со лба и отрывисто кивнул. Гахара кивнула в ответ.

Они молча повернулись в сторону адептов. Культ Мердил не боялся скверны, и Гахара поняла, что победа за Ворлаком. В очередной раз. Несмотря на все усилия. Несмотря на многочисленные потери. Она рассерженно ударила кулаком по стене и тут же увидела, как за стеной дождя стремительно несутся к Ратуше четыре фигуры. К своему изумлению, она узнала Дерка и Джуди. Они неслись, не боясь дождя из скверны, а Мелвин плыл за ними по воздуху, укрытый магическим куполом. Наверняка дело рук Дерка: какие угодно меры, лишь бы не пострадал его драгоценный ученик.

Четвертая фигура… Гахара прищурилась, рассматривая бегущую женщину. Черное с алым платье, огненно-рыжие волосы… Гахара едва удержалась от вскрика. Это же была Береника, Черная Колдунья, та самая, что была виновата во всем, что случилось с Великим Лесом! И пускай они даже выяснили, что Черная Колдунья была права, Гахара ни на йоту ей не доверяла.

Дерк, похоже, придерживался иного мнения. Когда Береника поскользнулась в грязи, он ухватил ее за руку и потащил дальше, к Ратуше, а Джуди с подгоняющими выкриками неслась впереди.

Гахара проводила их недоуменными взглядами. Впрочем, очень скоро ей стало не до изумления: адепты Мердила наступали. Гахара вновь обнажила клинок.

*

Эйланис умирал.