Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола
– Чёрт бы побрал эти мобильники! – выругался мужчина и швырнул трубку на диван. – Когда нужно, никогда ни до кого не дозвонишься…
Он испуганно обернулся, услышав шаги Лавры, и лицо его сделалось каким-то странным. Он не то улыбнулся, не то злобно поморщился, из-за чего Гербер решила не начинать разговор первой. Да и о чём было говорить?
– Ты не бойся, никто не узнает о причинах смерти Гаральда, – пообещал Марк Франкович, успокаиваясь от своей недавней выходки с телефонной трубкой. – И ты не виновата в том, что он погиб. Если кого и винить, так это Охтина за его коварство.
Лавра не выдержала, подбежала к мужчине и кинулась к нему на шею. Слёзы, не сходившие с её глаз, хлынули новым потоком, сопровождая очередную истерику. Финтберг поначалу растерялся, а затем осторожно коснулся её растрёпанных синих волос.
– Вы оказались правы, – проревела девушка, хотя такое признание далось ей с трудом. – Вы всегда были правы… А я Вас не слушалась… и каждый раз страдала от этого!
– Ну-ну, хватит, – приговаривал Марк Франкович, поглаживая её по голове. – Все чуточку виноваты: и ты, и я… Недоглядел, недоделал. Что ж теперь?..
– Нет, это всё из-за меня, – отрицала Лавра, заливаясь обидными слезами. – И Керк, и Гаральд, и Марина, и Рудольф – все пострадали из-за меня. Я приношу одни несчастья, я смертоносна… Я не хочу теперь жить.
– Прекрати немедленно. – Мужчина отстранил русалку от себя и вытер слёзы с её раскрасневшегося лица. – Мы победим, мы всех победим. Ты просто оказалась в ненужное время в ненужном месте. А жертвы есть всегда. Тебе стоит привыкнуть к ним.
– Но я не хочу жертв. Лучше, если я сама умру! Тогда я перестану сеять смерть…
– Ангрилоты ещё поплатятся за свои интриги, обещаю тебе, – успокоил Финтберг, по-отечески обнимая девушку за плечи. – Сейчас тебе нужно отдохнуть от всего этого. Тебе нужно восстановиться и забыть обо всём. Теперь ты в безопасности, теперь тебя никто не тронет.
– Но почему? – прошептала Гербер, утирая слёзы трясущимися руками. – Зачем я им нужна? Что такого плохого я им сделала?..
– Ангрилотам не нужны причины, – вздохнул Марк Франкович, пряча взгляд. – Если ты не человек, то ты, с их точки зрения, не достойна жить на этой земле. Именно поэтому они существуют и убивают любого, кто посягает на место человека.
– Но ведь они не строят такие козни обычной нечисти. Они избрали только меня и Ламбранта. Почему?
– Не думай об этом, просто не думай. Всё будет хорошо, мы ещё разберёмся с ними. Ты победила их чёрные замыслы, и теперь они очень озлоблены на тебя. А Ламбрант – это вообще отдельная история. Они давно имели на него зуб. Так что в чём-то ты им даже оказала услугу…
– Они сказали, что использовали меня, – повторила Лавра. – Они знали, что я одолею люциферита, они специально столкнули меня с ним.
– Я знаю, знаю, – закивал мужчина, выводя расстроенную брюнетку в коридор, где стоял друг Керка – тот самый парень с подкрашенными висками. – Сейчас тебе нужен полный покой. Валера, отведи её наверх…
Парень кивнул и неловко зашагал следом за плачущей брюнеткой. Финтберг дождался, пока они исчезнут за поворотом лестницы, и поспешил вернуться в зал, где спасали Орфина.
– Сколько ты ещё собираешься обманывать несчастную? – спросила Ливадия, нажимая на пластиковый рычаг, с помощью которого по трубкам перекачивалась кровь двухголового пса.
– Я не обманываю её, – насторожился Марк Франкович, с опаской глянув на притихшего Рудольфа.
Рядом с ним на втором столе лежала огромная мохнатая собака, в ключицу которой была воткнута большая игла. Густая тёмная кровь медленно двигалась по прозрачным трубкам, постепенно насыщая бледного парня. От процедуры он, скорей всего, лишился чувств и сейчас ничего не слышал.
– Мне кажется, Валра имеет право знать, из-за чего ангрилоты так яростно охотятся на неё, – промолвила Дольч, с печалью уставившись на орфа.
– Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас сообщил ей об этом? – разозлился мужчина.
– Даже если ты не скажешь ей, скоро она сама всё поймёт. Беременность у русалок протекает хоть и долго, но рано или поздно, как у любой будущей матери, начинает появляться живот.
– Чем позже Лавра узнает об этом, тем лучше для неё.
– Скажи ей, это очень важно. По крайней мере, она не будет мучиться необычными способностями своего организма. Я говорила тебе, что в период беременности она может стать абсолютно невменяемой.
– Вот для этого пусть и пребывает в блаженном неведении.
– Ты не прав, Марк, – вздохнула Ливадия, проверяя пульс Рудольфа. – Ангрилоты не успокоятся, пока не уничтожат её. Ты сам успел увидеть, на что они пошли этой осенью. Поверь, это только начало. Дальше будет только хуже. Этот малёк внутри неё заставляет их идти на всё.
– Я постараюсь не допустить никаких эксцессов, – самоуверенно заявил Финтберг, отходя к зашторенному окну, за которым разливалось красное солнце.
– Если тебе не удастся сделать это, то Лавра потеряет и ребёнка, и себя, – огорошила его женщина. – Столько переживаний не допустимо для начальной стадии беременности, а она уже столкнулась со всем, чем только можно. Говорю тебе, пока не поздно, надо лишить её этой проблемы. Я могу избавиться от плода…
– Нет! – прикрикнул Марк Франкович, и орф сквозь полусон зарычал. – Я пожертвовал собственными детьми ради этого ребёнка. Неужели ты думаешь, что теперь, после стольких лет ожидания, я допущу, чтобы кто-нибудь помешал мне?!
Ливадия замерла в испуге, перестав качать кровь. Таким она видела его впервые.
– Уничтожать плод поздно, – сказал мужчина. – Этот ребёнок должен родиться, как бы того не хотели ангрилоты. И я сделаю всё, чтобы никакая тварь не разрушила мои планы, понятно?!
– Как скажешь, Марк, – смиренно кивнула Дольч, продолжив свою работу. – Извини, я просто забылась.
– Когда Лавра сможет понять, что с ней? – полюбопытствовал он.
– Трудно судить. У каждой русалки беременность протекает по-разному. У кого-то живота нет почти до самых родов, а у кого-то он появляется довольно скоро.
– Это ребёнок Вольса, помни об этом.
– Я помню, Марк. И я помогу тебе с этой проблемой. Если ты желаешь этого малька, то он обязательно появится на свет. Я лично займусь этим.
– Именно для этого я и поручил тебе опекать Лавру. Она меняется и даже слишком быстро, чем я рассчитывал. Она становится опасной для людей и для себя.
– Будет лучше, если ты отправишь её в какое-нибудь отдалённое место. На какой-нибудь курорт, куда не доберутся ангрилоты и прочие твари. А их станет ещё больше, когда известие о её беременности разнесётся по всему свету.
– Пусть только попробуют, – прогудел Марк Франкович и вновь посмотрел на двухголового пса. Тот уже слабо дышал. Его клыкастый рот был открыт, и из него выпал острый розовый язык.
