Таис Сотер - Простые вещи
Да и не приглашал, если честно, Мартин к себе работать, видимо, сочтя даже такую работу для меня опасной. Зато Рихтер соблазнял ученицу остаться в департаменте всеми возможными способами, обещая даже свободный график. Так я ему и поверила! Если останусь в полиции, буду с утра до ночи чинить служебные артефакты и писать за мастера отчеты. Нет, это точно того не стоило.
Так что лучше всего, конечно, было остаться свободным артефактором. Сдается мне, что если я выйду замуж за грозного главу СБ, до меня мало кто доберется, чтобы сделать заказ. Да и где я буду работать? В дом Шефнера никого и не пригласишь.
После того как я вернулась домой, мне пришлось полторы недели восстанавливаться. Все, что я делала, – это спала, ела и читала. А когда поняла, что готова уже лезть на стенку от скуки, начала работать над новыми артефактами. Для себя и для Джиса.
Я посмотрела на свои руки. Идеальный ровный маникюр. На всех десяти пальцах. И не скажешь, что безымянный на левой руке искусственный, выдавала лишь тонкая бледная линия на стыке пальца и ладони. Но сейчас ее не было видно под тонким обручальным кольцом, зато оно теперь легко снималось, так как чары Фримана просто не действовали на псевдоплоть.
Вот для чего Джису механическая нога, если я могу ему сделать такую, что никто не найдет отличий от настоящей?
– Софи, хватит спать! Твоя очередь!
Петер ткнул меня локтем в бок, заставив очнуться. Точно. Вручение дипломов.
– Под вежливые хлопки я вышла на помост зала для собраний, вымученно улыбаясь. Терпеть не могу официальные мероприятия. Профессор Морике вручил мне диплом, а декан Лигман дружелюбно пожал руку.
– Фрейлейн София, рад, что вы с нами, несмотря ни на что! Наш факультет будет гордиться, что на нем училась София Вернер… Или уже почти фрау Шефнер? Когда я смогу вас поздравить?
– Мы еще не определились точно с днем свадьбы, – вежливо ответила я.
– Лучше не затягивать с этим, по своему опыту скажу. Чем старше становишься, тем тяжелее свыкнуться с семейной жизнью, – вздохнул профессор. Насколько я слышала, он расстался со своей женой лет десять назад, она так и не смогла привыкнуть к манере мастера игнорировать ее неделями. Еще одно доказательство, что артефакторы не слишком годятся для брака. – София, не убегайте сразу после вручения. Мне нужно кое-что с вами обговорить, – попросил меня Лигман.
Ожидая окончания церемонии, я думала о том письме, что получила утром. Оно пришло мне вместе с букетом. Сначала я решила, что белоснежные божественно пахнущие лилии прислал мне Мартин, но почерк на конверте был не знаком.
Письмо было от Франциска Вагнера. Франка, как он подписался.
«Моя дорогая крестница, поздравляю тебя с окончанием учебы. Я рад, что ты находишься в добром здравии и твоей жизни больше ничего не угрожает. К сожалению, я не смогу присутствовать на церемонии в университете и уж тем более не смогу быть на твоей свадьбе. Положение дел таково, что оставаться в Грейдоре мне небезопасно. Наверное, так лучше и для тебя. Все-таки крестный из меня получился не лучший. Но я счастлив, что мы все же познакомились. Надеюсь, что нам когда-нибудь удастся увидеться вновь».
Поняв, что он жив, я испытала весьма смешанные чувства. Интересно, как Вагнер мог совмещать в себе черты доброго и заботливого человека и ужасного убийцы?
Несмотря на то, что в какой-то степени мне было жалко своего безумного крестного, я все же отправила это письмо Мартину. И в итоге приехала в университет едва ли не под конвоем. Сам глава СБ так и не появился, как всегда, полностью загруженный работой.
Наконец Лигман поздравил последнего выпускника и, пробравшись сквозь толпу студентов и их родственников, подошел ко мне.
– София, не хотите ли вы стать преподавателем в университете? – спросил он. – Мне кажется, научная деятельность вам подойдет, да и студентам полезно иметь такой пример, как вы, перед глазами.
Предложение декана стало для меня неожиданностью.
– Преподавать артефакторику? Никогда об этом не думала.
– А вы подумайте, – настойчиво сказал Лигман, вытирая платком вспотевший лоб – в зале было довольно душно. – Только работать вам придется не на факультете прикладной магии, а на новом. Но ведь это и к лучшему. Вы же ладите с боевыми магами, фрейлейн?
Еще одной реформой, которую правительство решило оставить, был перевод студентов-магов из военной академии в Брейгский университет. Канцлер счел, что одной из причин минувших беспорядков в городе стала изоляция боевиков от магического сообщества. Но так как боевую магию можно было причислить к прикладной разве что потому, что боевики любили прикладывать своих противников лицом о всякие твердые поверхности, было решено, что для них создадут отдельный факультет – боевой магии.
– Полагаю, не так уж много кандидатур среди артефакторов, готовых обучать боевиков, да? – догадалась я.
– На вас вся надежда, – развел руками Лигман. – Не настаиваю на моментальном согласии, но вы подумайте. До начала нового учебного года у вас есть время. О, шампанским угощают!
Оставив декана радоваться тому, что он от нас наконец избавился, я вырвалась из душного зала для собраний и поднялась в свою старую мастерскую. По ней я буду скучать едва ли не больше, чем по своим сокурсникам и преподавателям. В мастерской никого не было, и я могла позволить себе расслабиться.
В моих руках заветный диплом, моя дорога в будущее. Теперь я, София Вернер, двадцати трех лет от роду – магистр артефакторики, славный продолжатель дела своей семьи, уже имеющий опыт работы и какую-никакую, но профессиональную репутацию.
Чокнулась с одной из пузатых реторт и залпом допила бокал шампанского. Сегодня можно побыть немного легкомысленной.
Я скинула слишком плотную для лета выпускную мантию и сняла с головы академическую шапочку. Волосы уже отросли до плеч, но сегодня я предпочла не убирать их в сложную прическу, а перевязала нарядной шелковой лентой в тон светлому платью. Ну вот, теперь я не студентка, а просто молодая симпатичная чародейка… с неопределенными планами на жизнь. Грустно.
Дверь со зловещим скрипом открылась, и на пороге появился тот, кого я сейчас хотела видеть меньше всего. Нашел все-таки. Возможно, стоило поискать более надежное укрытие.
– София, вы выйдете за меня замуж? – официально и даже как-то чопорно спросил меня Мартин Шефнер.
Вот так меня настигло самое неуместное предложение, которое можно сделать специалисту, стремящемуся к независимости. Притом задан вопрос так, что отвертеться невозможно.
Это было юбилейное, двадцатое предложение руки и сердца. С тех пор, как я начала их считать. Правда, это предложение отличалось от других. Во-первых, почти все предыдущие мне делал совсем другой мужчина, наверное, ищущий меня сейчас в общем зале. Ох, знала бы, что так произойдет, не отошла бы от Петера ни на шаг. А во-вторых, в этот раз я не могла так легко и спокойно ответить отказом, как это делала раньше. Хотя бы потому, что была у Шефнера в неоплаченном долгу.
