Наталья Шитова - Клятва Примара (Дерзкая - 2)
Юрка так резво переключился на Тарона, что я сначала перепугалась, что Валерий окажется прав, и Тарон, почувствовав себя бессловесным инструментом, воспротивится стремительному напору Юры. Но этого не случилось. Быть может, воспитатель Тарона внушил ему соответствующие установки, но скорее всего, смышленный и независимый парень просто был не против поучаствовать в серьезном деле вместе с людьми, которых он за короткое время знакомства искренне зауважал. У Тарона был «дар власти». Уж если он отдавал распоряжения, то их исполняли все: либо это были простые воины, и тогда они подчинялись властному напору и беспрекословному тону приказов Тарона, либо это был кто-то из нас, и тогда очевидная разумность и оперативность предложенного Тароном решения заставляла нас принимать его полностью, хоть внешне это выглядело, будто вороненок отдает нам начальственные команды. На самом деле, если бы мы возмутились несколько вызывающему поведению нашего юного друга, он, скорее всего, охотно сдержал бы свою прыть, потому что всецело признавал верховенство Юрия. Но Юра изо всех сил старался поощрять Тарона и подталкивал его к принятию решений, исподволь умело поправляя нашего нового иерарха, если того заносило в сторону от цели. Цепочка действий в той или иной ситуации, на первый взгляд, не всегда логичная, молниеносно складывалась у него в голове. А решительность при выполнении задуманного просто подкупала. Удивительное сочетание кипящего каскада эмоций при оценке фактов и взвешенного хладнокровия в действии.
Это немного напоминало самого Юрия. Но лишь отчасти, потому что переживания у Юрки лежали глубоко спрятанными от посторонних глаз.
Я видела, что Юра восхищается Тароном. Даже не столько видела, сколько чувствовала. Он восхищался им даже не как своим младшим другом, на которого он возлагал такие надежды, он отнесся к нему, как к сыну. Разница в возрасте между ними была более двадцати лет, Юра уже разменял пятый десяток. Наверное, именно в этом возрасте просыпается некая психологическая потребность быть отцом, если она вообще когда-нибудь просыпается в мужчине. Юрка всегда был одинок, несмотря даже на то, что мы все постоянно окружали его, нуждались в нем и сами пытались стать для него нужными. И сейчас, похоже, Юра получил возможность вылепить из Тарона нечто… нечто отвечающее его высоким запросам. Да, Тарон может стать совершенно независимым, характер его будет ничем не похожим на личность самого Юры, но это будет человек, верно понимающий то, что Юрка делает, ценящий его просто за то, что он вложил в него душу.
Тарон будет другим, но таким его сделает именно Юрка. Он раскроет ему свое понимание жизни и докажет, что выжить в ней можно только не сдаваясь. И только отличая незыблемое от сиюминутного. Не навязывая целей, он научит его правильно выбирать средства во всем разнообразии и многозначности этого понятия. Видимо, брат хотел сейчас именно этого и, видимо, именно это стоит вложить в понятие «быть отцом». Конечно, личность Тарона уже вырисовывалась довольно четко, но кому, как не мне, знать, как общение с Юрой переворачивает человека. А Тарон со всей своей искренностью и горячностью потянулся к Юркеу. И это значит… Да, Рэста, это значит, что тебе пора на покой. Твоя миссия в Первом мире выполнена полностью.
Мы с братом не стали меньше ценить взаимную привязанность. Но он, кажется, осознал, наконец, что я — человек себе на уме, и признал за мной право оставаться именно такой. А я поняла, что он уже не тот, что прежде, и ему не нужна «девочка для битья», на которую можно переключиться, если есть необходимость. Внешне Юрка за эти годы почти не изменился, он просто стал, наконец, выглядеть соответственно возрасту. Была только одна приятная новинка: Юра обходился теперь без костыля. Он только прихрамывал, довольно заметно, но не слишком сильно. Еще одно свидетельство в пользу афоризма, неизвестно в чьей голове родившегося, но мною лично проверенного: «Ты не побежден, пока не сдался.»
Короче говоря, я чувствовала, что могу быть теперь спокойна за брата. Оставалось только пустить ему пыль в глаза, притворившись, что и я совершенно превосходно себя ощущаю в моем теперешнем положении…
Все время, прошедшее с того момента, когда мы ввязались в непривычную, полуфантастическую жизнь Первого мира с ее проблемами, я чувствовала себя так, словно в тягучем и непрерывном сне. Рай и Сылве я вспоминала, как нечто реальное и почти обыденное. Здесь же все было, как в тумане. Я уже почти не понимала, кто я, и что я делаю. Я не понимала, что за люди меня окружают.
Оказалось, что я была права, когда почувствовала невольный протест против того, что Олег стал моим напарником. Чего добивался Юра? Чтобы мы снова сблизились? Он добился того, что мы отдалились совершенно…
Оставив Юру в покое, я прошла в смежное помещение, где Юра оборудовал жилье. Можно было себе представить, что это было за жилье, обставленное так, что комната была похожа на свалку эпох и цивилизаций. Дерево, ткани, пластик, металлы, все понатаскано со всех концов букета реальностей.
Я подошла к своей постели, но не удержалась, чтобы не пойти и не взглянуть на Олега. Тем более, что я только что о нем думала.
Олег лежал, не раздевшись, поверх покрывала. Трудно изживается привычка быть всегда ко всему готовым, не позволяет насладиться жизнью даже тогда, когда для этого есть возможность.
Лицо его было нахмуренным. А потом вдруг стало беспомощным. Затем злым. А через секунду искривилось в болезненной гримасе. Мне показалось, что он хочет проснуться, но что-то ему не дает.
То, что Олег видел во сне, было явно привнесенным. И я могла совершенно безошибочно сказать, кто был этому виной. Осторожно отведя в сторону портьеру, перегораживающую нашу спальню-свалку, я увидела Валерку. Он сидел с ногами на своей постели, склонившись и уперевшись лбом в согнутые колени. Трудно было бы понять, спит он или нет, если бы не его руки. Брошеные на простыню кулаки ритмично сжимались и разжимались, заставляя неровно играть мышцы. Да, если Валера захочет, он может заставить человека спать, не просыпаясь долго, и видеть тот сон, который Валерий решил ему показать.
Медленно и осторожно вернувшись назад, я улеглась на свое место и, расслабившись, пустилась вдогонку за сном, который Валерий насылал на Олега. Если бы я не была уверена, что сон состряпан искусственно, я бы не стала в него влезать.
Я успела как раз на конец той сцены, когда Валерий укорял меня за то, что я слишком несдержанно поддаюсь эмоциям, а я с отрешенным ужасом разглядывала свои обломанные пальцы… Сон шел, как умело срежиссированный и смонтированный фильм. Фильм ужасов. Я видела Катю со стороны, но, тем не менее, снова ощутила в себе все то, что чувствовала тогда… Потом быстро пошли сцены бестолковой суеты, злости и метаний Мариэлы. Валерий показал и нашу с ним встречу в саду, и то, как я была благодарна за браслет, и мою постыдную ссору с Одером в раздевалке, и переломанный труп Мариэлы на дне пропасти… Дальше все пролетело стремительно: немного сцен из прошлого Рэсты, которые Валерий видел, когда прорабатывал аналоги Екатерины, отчаянный прорыв Рэсты в Дерзкий мир…
