Людмила Стрельникова - Метаморфоза
Но спустя час налетел шквальный ветер, поднялись волны, катер закачало, замотало, скорость движения сократилась почти вдвое, так как плыть приходилось против ветра.
Погода последние годы поражала своей непостоянностью, причудами, а порою и злобой. То летом в июне выпадал снег, то зимой температура поднималась до пяти градусов тепла или, наоборот, падала до минус сорока пяти. Ветра обрушивались внезапно, бушевали краткий миг, но с такою остервенелостью, что выворачивали столетние дубы с корнями. Погода капризничала, а почему именно – учёные пока объяснить не могли. И на этот раз она также вспыхнула по неизвестным причинам яростью, разбушевалась. Плыть стало невозможно, решено было повернуть назад.
Женщины запищали:
– Домой, домой! Нас перевернёт.
Брызги то и дело окатывали сидящих, так что они в одно мгновенье вымокли и замёрзли.
Домой так домой – катер начал разворачиваться, но капитан попался неопытный: как только судно повернулось бортом перпендикулярно к основному потоку воздуха, так и ветер, и волна ударили в него с такой силой, что пассажиры, не успев ничего предпринять и даже не успев испугаться, очутились в воде.
Первым вынырнул капитан и сразу же заорал:
– Держитесь за борт, все – за борт! Мужчины, помогайте женщинам.
Евгений плавал отлично. Вынырнув, он тотчас же подхватил барахтавшуюся рядом девочку. Их обеих отбросило метров на пять, остальных ещё дальше.
– Держись за шею, – приказал Евгений и, когда ребёнок крепко ухватился за него, поплыл к катеру.
Волны захлёстывали их с головой, вода попадала то в рот, то в нос, тогда он приказал девочке отвернуться от волн и полностью потащил её на своей спине. Доплыв до перевернутого судна, он и девочка, ухватились за мокрый борт. Катер сильно раскачивало, волны норовили захлестнуть и оторвать от спасительного предмета. Руки то и дело соскальзывали, особенно у ребёнка, и тогда Евгений приказал ей снова держаться за его шею. Его ногти почти впились в дерево катера, а девочка полностью повисла на нём.
Остальные тоже подплыли и окружили судно. Так они болтались около получаса, не надеясь уже добраться до берега. Ветер не стихал. Многие мужчины могли бы рискнуть переплыть реку и добраться до берега, но как оставить женщин и тех, кто плавал плохо? Поэтому в критический момент все проявили максимум выдержки и благородства. Своим присутствием сильные укрепляли дух физически слабых.
– Лодка! Справа лодка! – вдруг радостно заорал Сергей.
Глаза потерпевших кораблекрушение с надеждой впились в приближающихся спасителей. Время потекло особенно медленно. Шквальный ветер продолжал дуть с прежней энергией, лодка упорно приближалась. Двое молодых людей, сидевших в ней, не обращая внимания на порывы и волны, изо всех сил гребли к ним. Лодку удалось подвести к катеру с подветренной стороны, и двое смельчаков скомандовали:
– Сначала женщины, дети и кто плохо плавает, остальные во вторую очередь.
Евгений осторожно посадил в лодку ребёнка и помог влезть другим женщинам, намереваясь сам ждать второй очереди, но мужчины стали и его подталкивать в лодку.
– Лезь, лезь. Ты же женщина, А мы уж подождём.
Евгений перевалился через борт, уселся на дно рядом с девочкой и подмигнул ей.
– Что, испугалась?
– Я сразу не успела, а потом вы меня держали, и я не боялась, – тихо признался ребёнок.
Парень, сидевший на вёслах, передал им курточку:
– Накройте девочку.
«Как, оказывается, выгодно иногда быть женщиной, – подумал Евгений, – их спасают в первую очередь, можно сказать, я уже спасён».
Высадив терпящих бедствие на ближайший берег, парни отправились за мужчинами. Спасители, как выяснилось позднее, оказались рыболовами. Они заплыли на своей лодке подальше от города и приступили к ловле чуть ниже по реке, когда налетел ветер. Чрезвычайное происшествие случилось у них на глазах. Рыболовы видели, как плыл катер, как потом перевернулся, и, ни минуты не колеблясь, ринулись спасать людей. Никто не пострадал, приключение окончилось благополучно, и Евгений, вернувшись поздно вечером домой, с гордостью рассказал Валентине о случившемся.
– Сиди дома, нечего шляться по рекам. Утонешь, а потом кто обед будет готовить? – пошутила Валентина, стараясь за шуткой скрыть истинное волнение за мужа, но он обиделся.
– Значит, я тебе нужен только для кухни?
– Почему же, и для уборки квартиры тоже, – продолжала шутить Валентина.
Евгений взглянул на неё сердито и отправился в ванную париться. Когда через час, раскрасневшийся, с мокрыми взъерошенными волосами, он уселся на диван и взялся за книгу, Валентина объявила:
– А я завтра иду в баню. Договорились вместе с сержантом и лейтенантом организовать небольшой пикничок в полуэкзотической обстановке.
Супруг уставился на неё недоумевающе.
– В какую баню? Тебе что, ванной мало?
– При чём тут ванная? Сейчас мода такая – ходить по трое в сауны и пить там пиво. Ты кино «С лёгким паром» смотрел? Фильм дал такую рекламу банному бизнесу, теперь пиво пьют только в банях, в барах не модно.
– Это что же, с мужиками и в мужское отделение? – на лице мужа отразилось такое вопиющее негодование, что не заметить его могла только жена.
– А ты хочешь, чтобы мы втроём отправились в женское? – запальчиво возразила супруга.
– Мне было бы спокойнее, – заверил Евгений.
– Кто нас туда пустит, ты что, спятил? – она постучала пальнем по лбу, призывая мужа к более энергичной умственной работе. – Я же сейчас – мужчина и должен идти в мужское отделение.
– Ты нахал, который пытается воспользоваться личным положением для прикрытия своих развращённых взглядов, – закричал вне себя от гнева Евгений, и перед носом Валентины вырос огромный кулак как самый убедительный аргумент в период любого спора. – Вот, видела! – он внушительно потряс кулаком, – так что не хами. Мало тебе одной ванны, поставлю две и принесу банку пива, а в баню ты пойдёшь только с таким веником, – и кулак внушительно затрясся в воздухе.
– Ох уж, эти супружеские обязанности, сплошные ограничения, – недовольно воскликнула Валентина и, сердито хлопнув дверью, уединилась на кухне, скорбя о погибших планах.
Супруг, оставшись один, задумался над поведением жены. Если в нём после метаморфозы проснулась самокритичность, и поведение сделалось более уравновешенным и образцовым, то в жене наблюдались странные всплески негатива, её внутренний мир переживал бурные перемены, она бросалась из одной крайности в другую, готова была испробовать десятки соблазнов, вторгнуться в самые непонятные для неё ранее сферы жизни и самоутвердиться каким-нибудь открытием или изобретением. Она вспыхивала – и тут же остывала, строила – и не достраивала, хваталась за несколько дел – и быстро разочаровывалась во всех сразу. Мысли её стали обрывочными, беспринципными, она постоянно с головой погружалась в непонятные для Евгения дела, и сам он для неё отошёл на второй план, сделавшись чем-то неодушевлённым и малоинтересным для неё. Евгений жил вдумчиво, спокойно, созерцающее; она металась и в собственных мыслях, и в делах, и Евгений начал подумывать, что пора усилить своё влияние на супругу, точнее крепко взяться за её воспитание, пока она в образе мужа совсем не отбилась от рук. Взяться решил со следующего же вечера, как только вернётся с работы, но на следующий день, как только переступил порог дома и заглянул в комнату, откуда доносились голоса – его словно ошпарило кипятком. Кровь бросилась ему в голову, и он лишился дара речи. Картина, которая открылась глазам, потрясла его до такой степени, что временно и он забыл о своей уравновешенности, щёки его запылали, а сердце бешено заколотилось.
