Збигнев Ненацкий - Операция «Хрустальное зеркало»
Возле стола сидел Крыхняк, тоже в мундире, с погонами поручика. Воинский ремень сползал с его бочкообразного живота, толстая шея выпирала из тесного воротника.
– Я знаю вас, майор, – забасил Яруга. – Мне прислали телефонограмму об этом. Уже трое суток вы живете на вилле у Рачинской. Навестили учителя Рамуза, потом куда-то пропали на целый день. Впрочем, какое мне до этого дело? Вы прибыли сюда по какому-то специальному заданию? Хорошо. Но все-таки могли бы, кажется, заглянуть ко мне чуть пораньше.
– Не было необходимости, – пожал плечами Альберт. Он подал Крыхняку руку. Хотел добавить: «Мы уже знакомы, не правда ли», но сдержался.
Яруга стукнул кулаком по столу.
– Вы нам не доверяете, понимаю. Эх, вы…
– Я прибыл сюда по делу о дезертирах.
– Их уже нет в живых, – расхохотался Крыхняк. – Они подались в банду, и Рокита приказал расстрелять их. Я сам осматривал трупы. Стоило ради этого приезжать!
– Да ведь он не за этим приехал. Я не верю майору, у него что-то свое на уме. – Яруга усмехнулся мягко, понимающе. – Закуривайте, – предложил он.
Яруга курил, сильно и глубоко затягиваясь. В легких у него хрипело.
– Вас губит преувеличенное недоверие, – проговорил он с притворным сожалением.
– Не понимаю, – пожал плечами Альберт.
– Прибыл в наш район еще один офицер из управления, – рассказывал Яруга. – Инкогнито. Не договорился с нами. Я не знаю, что он здесь искал. С кем-то установил контакт, его опознали, а он, наверное, пронюхал что-то важное, потому что сегодня в полдень его шлепнули. Прямо на улице. Около канцелярии старосты. Как его звали? – Он принялся шарить в своих бумагах и, наконец, с триумфом извлек какую-то измятую записку. – Поручик Миколай Л. Вы его знали?
– Знал.
– Вот именно. Совсем молодой парень. Жаль его. Мы отправили тело в Варшаву. Он одинокий?
– Кажется, нет. Точно не знаю.
– Вот именно, – ворчал Яруга. – Не явился к нам, как свой к своему. Мы бы его остерегли, дали бы охрану, оказали бы помощь – все, что необходимо. По-хозяйски, это же наш район.
– Он действительно не был у вас? Ни с кем не беседовал? – усомнился Альберт.
– Боже мой, майор! Я ведь уже говорил вам: ни с кем! – загремел Яруга.
– Ни с единым человеком. В том-то и дело! – подтвердил Крыхняк. – Никто из нас его в глаза не видел. Только когда шлепнули его… Остальное – тайна, покрытая мраком, как говаривал наш старый школьный учитель.
– Я тоже был учителем, – похвастался Яруга.
– Географии… – захохотал Крыхняк.
Яруга пригрозил ему своим волосатым кулаком.
– Ах ты, скотина!…
Альберт поглядывал на Крыхняка. Его лицо казалось одеревенело. Альберт снова ощутил холодок в кончиках пальцев. «Ах ты, скотина!» – повторил он мысленно слова Яруги.
– Убили его, – проговорил Альберт. Он заново осознал в полной мере факт гибели Миколая. Если тогда, в первый раз, его охватил страх, то теперь – только ярость.
– Одни говорят, будто стреляла какая-то женщина, другие – что выстрелил мужчина, мчавшийся на мотоцикле. Разумеется, задержать никого не удалось. Он пал на поле боя, – с наигранным пафосом проговорил Крыхняк.
– У нас длинные руки. – Яруга вытянул на столе свои внушительные пятерни, рассматривая их с явным одобрением. – Женщина?… В игру входит только одна женщина. Любовница Перкуна. Она любила его, а теперь мстит. Такие бабы способны свихнуться от любви. Трагическая любовь делает их жестокими. Если прежде ей становилось дурно при виде капли крови, то теперь она может быть хладнокровнее самого палача.
– Красивая, великолепная женщина, – вздохнул Крыхняк.
– Ведь ты же никогда ее не видел, – заметил Яруга.
– Я говорю с чужих слов. В отрядах Рокиты ходят легенды о богатстве, которое оставил ей Перкун. Рассказывают, что он буквально осыпал ее золотом, драгоценностями. А ведь у него была жена и двое детей.
– Высокая, с орлиным профилем, лицо бледное, покрыто золотистыми веснушками, – продекламировал Альберт.
Крыхняк зевнул.
– Описание ее примет мы позавчера направили к вам. Однако я утверждаю: ее уже нет в Польше. Удрала. Убийство вашего поручика не ее рук дело.
Альберт закурил. Гася зажигалку, он бросил негромко:
– Нынешней ночью случится нечто неприятное.
– Занимаетесь предсказаниями? Гадаете на кофейной гуще, майор? – громко расхохотался Яруга. – А ведь мы еще не успели вас и кофе попотчевать. И, собственно говоря, откуда вам знать, что нынче ночью что-то случится?
– Я ничего не знаю. Знал этот поручик, оттого-то он и погиб.
– Почему же вы не сказали об этом сразу? Как раз сегодня дислоцирующаяся у нас часть Корпуса внутренней безопасности выехала на ночную облаву в самый отдаленный конец уезда.
– Милиция тоже отправилась вслед за ними, – вздохнул Крыхняк.
– Кто разрешил? – заорал Яруга.
– О разрешении они не спрашивали.
Яруга схватился за телефонную трубку, принялся вертеть ручку. Никто не отвечал.
– Алло! Алло! – надрывался Яруга.
Крыхняк принялся нервно постукивать пальцами по столу. Он вел себя беспокойно, ерзал на стуле широким задом. Альберт сидел неподвижно, без удовольствия затягиваясь сигаретой. Его переполняло чувство отвращения.
В большой, словно тарелка, пепельнице высилась гора окурков. Пепел сыпался на стол, на разбросанные по нему бумаги.
Яруга надрывался от крика. Наконец он раскашлялся и, казалось, собирался выплюнуть собственные легкие. Измученный, с каплями пота, он отбросил телефонную трубку. Потом встал и, приоткрыв дверь к секретарше, велел соединить его с уездным комитетом партии.
– Черт возьми! – тихо пробормотал он. – У меня тоже предчувствие: что-то должно случиться. Ломота в костях, как у старого ревматика.
Яруга снова уселся за письменным столом. Дышал он с трудом: у него все еще хрипело в груди.
– Вам необходимо лечиться, – заметил Альберт.
– Э, где там! – махнул Яруга рукой. – Я подыхаю эдак уже около пяти лет.
Альберту приходилось слышать о нем немало хорошего. Во время оккупации Яруга командовал AL [5]-овским партизанским отрядом, спас несколько десятков евреев из горящего гетто в Р. Выданный кем-то из NSZ [6] в руки гестапо, он, несмотря на пытки, не назвал никого. Яруге перебили там пальцы, вспомнил Альберт и смущенно взглянул на его руки.
На пальцах Яруги он заметил длинные синие шрамы и наросты.
– Почта не отвечает, – доложила секретарша.
– Что значит «не отвечает»?
– Линия молчит. Наверное, авария… Воцарилось долгое молчание. Яруга вышел, чтобы
выяснить причину аварии. Альберт сонным взглядом наблюдал за Крыхняком.
