Владимир Серебряков - Звездный огонь
— Би-Би Сайкс, — объяснила она. — Старая шутка. Би-би, барбариан, Конан… ассоциативный ряд.
Я хмыкнул.
— Конан был осторожен, но… этого мало. Нужна удача. Его запас вышел.
— Благодарю вас, адельфрау Фукс. Вы мне очень помогли, — пропел я и отключил видеосвязь. Выждал три секунды и только тогда отключил фиксатор штанги.
Не верю в удачу. Вот в несчастье — верю. Но, проведя на Габриэле всего пять часов, я почти убедился, что гибель Конана Сайкса не была случайной — версия, которую сам решительно отвергал на Земле. Отвергал на основании отчета институтской СБ.
Отчет врал. Недоговаривал, но так, чтобы намеренно создать ложное впечатление. Зачем? Что связывает равата Адита Дева… или его начальника с… племянником главы ОВР? Невозможно представить себе убийство, с большей вероятностью привлекающее внимание Сайкса-старшего.
За герметичными стенками кабины трепетал ветер — белый шум турбулентных потоков звучал слишком низко, чтобы восприниматься ухом, но тревожил разум, требуя добавить в кровь транквилизатора. Я вздохнул и приготовился пробираться узкими воротцами киберпространства, чтобы поговорить с доктором Лайманом Toy. Ассенизатор Новицкий стремительно сползал в последние строки списка подозреваемых.
«Внимание, — пробубнил секретарь. — Маршрут пролегает в виду зоны, закрытой для полетов. Установлен контакт с наземными радарными станциями».
Отпаузив вызов, я припал к экрану. Зона лежала за холмами справа, но коптер летел так высоко, что их сглаженные вершины не заграждали обзора. Ничего особенного я не увидел — полигон занимал такую площадь, что немногочисленные бункера терялись в пустынных просторах. Я ожидал почему-то, что вся поверхность Габриэля походит на рыжий стол. Ничуть не бывало; машина уже миновала зону пересохшего шельфа, а материк — за неимением лучшего слова — сохранил следы былого рельефа. Вились темноватые русла мертвых рек, изжелта-серые холмы, будто палые листья, покрывали землю до самого горизонта, кроме здоровенной проплешины, оставшейся чуть позади. Там расплескался камень, обнажив сверкающее зеленоватым обсидианом дно. В отсутствие привычных ориентиров трудно было осознать масштаб, но секретарь подсказал, что в оставленную бушующей флазмой яму уместилась бы институтская Башня. Я запросил у него дату и место проведения следующего опыта; оказалось — в ста двадцати километрах севернее, через шесть часов.
— Хорошо, — произнес я неизвестно зачем вслух. — Теперь соедини меня с Лайманом Toy.
Связь налаживалась долго — так, что я успел заметить паузу. Потом под закрытыми веками вспыхнул свет, и передо мной соткалось пухлощекое лицо доктора Toy.
Прекурсолога я поймал на рабочем месте. Доктор Toy распластался на полетном ложе мертвой лягушкой; пальцы его чуть приметно шевелились, сплетаясь в командные мудры, и в такт их трепету менялись изображения на полутора десятках экранов, занимавших две стены напротив ученого. Я кивнул про себя — с такими объемами информации действительно лучше работать на внешних видеосистемах. Роговичные проекторы или индукционные шлемы просто не дают нужного качества картинки. Разве что глазное яблоко полностью менять и подключаться к нейроптическому интерфейсу…
Некоторые изображения я узнавал — это были самые известные следы Предтеч. В том смысле, что самые большие. Полная масса Королевского улья составляла миллионы тонн, колоссы и Маска Сфинкса ненамного ему уступали. На остальных экранах в пулеметном темпе сменялись диаграммы, внятные только для своего создателя.
— Слушаю, — проговорил Лайман Toy в пространство, не прекращая работы.
Я обратил внимание, что ученый ассимилировался в Ядре куда меньше, чем можно было судить по его имени. В речи его явственно слышался акцент, но я не мог с ходу определить, откуда родом прекурсолог Вряд ли материковый китаец. Сянган?
— Доктор Toy, мне нужно поговорить с вами. — Я передал ему свои проксы, тут же высветившиеся на одном из экранов.
Пару мгновений Toy раздумывал.
— Ладно, — бросил он с таким видом, словно делал мне одолжение. Экраны погасли. — О чем?
— О гибели господина Сайкса, — ответил я.
Toy поднял брови,
— Вряд ли вы станете обвинять в этом меня, — заметил он, — учитывая, что нас в тот момент разделяло несколько десятков километров.
— Именно этот факт я и намерен подтвердить в первую очередь, — отозвался я. — Или опровергнуть… Пожалуйста, сбросьте мне карту вашего маршрута.
Toy пожал плечами. На фоне его колен вспыхнула почтовая иконка; я развернул карту и хмыкнул про себя. Маршрут… совпадал с одним из тех, что демонстрировал в кабинете Этьенса начбез. Выходило, что за рамки отчета выпал Тадеуш Новицкий. И это было более чем странно.
— Благодарю, — промолвил я. — И еще один вопрос. Как вы познакомились с Би-Би Сайксом и почему решили принять участие в восхождении?
Прекурсолог отвел взгляд.
— Собственно… я не был знаком с господином Сайксом лично. О восхождении я узнал от миз Фукс и договаривался тоже с нею.
— Вы никогда прежде не занимались альпинизмом, — напомнил я. — Но полезли на самую внушительную гору планеты. Зачем?
— Сейчас вы спросите, почему у меня такая степень аугментации, — хмыкнул Toy совершенно по-европейски. — Видите ли… вы знаете, чем я занимаюсь?
Я покачал головой.
— Поисками артефактов в системе Адоная, — ответил китаец.
— На Габриэле нет следов Предтеч, — напомнил я вежливо.
Toy радостно закивал. В раскосых глазах его я с ужасом заметил отсвет фанатизма.
— Именно! А почему? — Он развел руками. — Это противоречит всякой логике. Девяносто процентов планетарных систем у звезд спектральным классом выше К5 несут следы посещения внеземными цивилизациями в последние двести миллионов лет. Так почему их нет здесь?
Я пожал плечами.
— Не повезло.
— Везение тут ни при чем, — фыркнул китаец. — Я могу статистически доказать, что следы Предтеч в этой системе можно искать только на Самаэле. Это было ясно мне еще пятнадцать лет назад, когда я впервые увидал карту системы. А в последние годы мне улилось добиться впечатляющих результатов. Я прошел пятнадцать аугментируюших операций, чтобы выдержать этот рейс. И до сих пор я не могу добиться разрешения администрации переоборудовать и использовать баржу! Всего восемьдесят тысяч человеко-часов, и мы сможем добавить свою лепту в копилку знаний о нечеловеческих цивилизациях… но я, похоже, единственный на планете, кого это интересует!
Он снова развел руками. Меня его тирада не впечатлила. Статистически можно доказать что угодно, были бы критерии. И администрацию колонии можно понять: за три месяца, работая в две смены, две бригады ремонтников приведут в порядок брошенную за ненадобностью с запуском орбитального лифта грузовую баржу… а что еще они могли бы сделать за это время?
