Лариса Казимирова - Дефект бабочки. Другой мир (СИ)
— Я боялся, что тебя убили.
Тот достал какую-то подвеску на цепочке и показал ему:
— Как видишь наоборот. Завтра нужно вернуться, сжечь тело, — затем достал из-за пояса два пистолета, — выбирай, если я не ошибаюсь, последняя модель.
— Да, таких я еще не видел.
Я направилась в башню, но в этот момент раздался истошный крик:
— Ира! — ко мне мчались Тим, Дана и Гриня. Одному эльфу даже пришлось отскочить с дороги — иначе снесли бы.
Перебивая друг, друга они выкладывали мне все предшествовавшие события. Оказывается, Таниэль отправил двоих оставшихся эльфов за подмогой в крепость, а сам остался наблюдать. А Дана долго бегала по лесу (как только на наших врагов не напоролась), а потом увидела одну из лошадок, запряженных в телегу. На ней и доехала домой, благо та знала дорогу.
— Я уж думала все, нет тебя! — рыдала Дана у меня на груди, сдавив меня в объятиях так, что дышать было трудно.
Тим просто молча стоял, вцепившись в мою руку, и смотрел как на икону.
— Все, Дана, все. Видишь все хорошо, — я даже немного закашлялась.
— И зачем только мы все это придумали! — всхлипывала Гриня. Ох, а вот это она зря сказала. Комендант с помощником синхронно повернули головы и посмотрели в нашу сторону. Вот ведь, остроухие.
Подошел Рэниэль:
— Я понимаю, что ты устала, но сейчас пойдем со мной. Расскажешь все что видела и отправишься отдыхать.
Мы направились в кабинет Рениэля. Там я села на знакомый диванчик, Таниэль устроился рядом. Комендант вначале сел за стол, но помощник предложил ему сесть поближе — в кресло. В такой теплой, можно сказать семейной компании и начался разговор. Спустя совсем небольшое время мне стало казаться, что из меня вытянули душу. Мне пришлось вспомнить прошедшие двое суток чуть ли не поминутно. И ладно бы начиная с нападения, так нет — когда я узнала о поездке, кто еще знал, что именно говорили. Мне это казалось нелепостью — об этой поездке знали все, нас тут раз-два и обчелся. Потом перешли непосредственно к самому событию — как мне показалось, какие отношения были между эльфами и наемниками? Они были на равных или больше похоже, что эльфы их наняли? Не говорили ли они, зачем я им понадобилась? Как именно относились ко мне? Вопросы в основном задавал Таниэль.
— Ира, а что это вы с Гриней такого придумали? Что она имела ввиду — там во дворе?
Я опять закашлялась. Можно конечно было соврать, да толку-то. Сюда сейчас вызовут Гриню и она выложит все как на духу. Да и не дадут нам сговориться. Пришлось рассказать правду. Узнав о том, что это я придумала предлог для Грини остаться в крепости, Рэниэль произнес:
— По-хорошему вас с Гриней надо бы наказать.
Я не выдержав возмутилась:
— Господин комендант, откуда мне было знать, что на меня открыли сезон охоты?
— Не за то, что не знала, а за то что соврала, — припечатал этот сухарь.
— А зачем тебе вообще понадобилось в заповедный лес? — поинтересовался Таниэль.
— Сама не знаю. Просто захотелось посмотреть на то место, откуда все началось.
— А может кто-нибудь тебе посоветовал это?
— Нет, это была только моя идея, — возразила я.
— Ну, допустим, не советовал, а рассказывал, что-нибудь. Что-то, что показалось тебе очень интересным? — не отступался помощник.
— Нет, ничего такого не было, — твердо сказала я. Не хватало еще только Тима с Грэном сюда втянуть.
— Ты с такой уверенностью это говоришь… — протянул Таниэль, пристально на меня глядя. Я молча смотрела в угол. Тягаться с ним было сложно, но не будет же он меня пытать.
— Хорошо, иди, отдыхай. Но за ворота крепости тебе выходить отныне нельзя.
Я направилась сразу в свою комнату, минуя кухню — настолько устала. Я все время покашливала и кажется, температурила. Уже ложась в постель, я размышляла над словами Таниэля. А ведь если разобраться, зачем меня действительно понесло в этот лес?
Ночка в лесу не прошла для меня даром. Уже через два дня я не смогла встать с постели. Тело трясло от холода, несмотря на два теплых покрывала и жаровню, притащенную Тимом с кухни. Меня поили какой-то горькой гадостью, но действовала она — что мертвому припарки. Грудь болела от сухого кашля, а от слабости я не могла поднять даже руку. Болезнь развилась очень быстро и судя по озабоченному виду Рэниэля, дела мои были плохи. В глаза словно насыпало песка. Поэтому когда вечером раздался скрип открываемой двери, я их даже не открыла.
Вошедшие прошли ко мне и остановились. Кто-то убрал одеяло с груди и приложил к ней ухо. Рэниэль — поняла я. Почему-то он не использовал стетоскопы или что-либо в этом роде. Хрипы, раздававшиеся в груди, слышала даже я сама. Потом меня снова укутали и оставили в покое.
— Состояние угрожающее. Воспаление охватило оба легких. Если так пойдет дальше, через несколько дней жар поднимется еще больше, начнется бред, и она просто сгорит или задохнется, — тихо сказал Рэниэль.
— Чтобы человек умер от воспаления груди? — так же тихо усомнился Таниэль — это же лечится.
— Лечится, если есть Цвет Махаона. Только его у нас нет.
— А в заповедном лесу?
— Ты его искать будешь месяц. И это опасно, неизвестно какие неожиданности еще могут встретиться сейчас в лесу. Если ей суждено умереть, значит, такова судьба.
— Нет, я пойду, — и помощник со смешком добавил, — не забывай она моя прекрасная дама, — и уже серьезнее, — не будь ее, меня бы просто убили.
— Не будь ее, на нас вообще бы не напали. Знаешь, если она умрет, нам будет спокойнее.
— Не уверен. Черный маг никуда не денется.
— Черный? А государственным службам людей ты доверяешь?
— Я никому не доверяю, привычка такая.
— Тебе конечно виднее, но я все-же считаю — нужно отдать ее людям, — помолчав, проронил Рэниэль, — и пускай они сами разбираются с этой неприятностью.
— И как ты думаешь, они поделятся с нами своими выводами? Ты Рэниэль думаешь только о своей крепости, а проблема серьезнее.
Потом они вышли, а я провалилась в тягучую дремоту, время от времени прерываемую надсадным кашлем и забыла о подслушанном разговоре. Мне было не до него — ночью стало хуже. Голова раскалывалась, словно в нее стреляли из пистолета. Я засыпала на час, полтора и снова просыпалась. Начал болеть бок. Компрессы с холодной водой, которые Тим клал мне на лоб, быстро высыхали, их приходилось часто менять. К утру, когда его сменила Гриня, Тим выглядел ничуть не лучше меня. Днем стало немного легче, но пришлось устроится повыше — лежать было уже тяжело. С меня градом лил пот, и было душно, несмотря на открытое окно. Ближе к вечеру пришел Таниэль и принес новое лекарство. К этому моменту мною овладела такая апатия, что хотелось просто умереть, только чтоб меня не трогали. Лекарство пахло травами и по вкусу напоминало зеленый чай, хотя было яркого пурпурного цвета. Таниэль остался сидеть в кресле рядом с моей кроватью. А я, приняв отвар, через полчаса заснула и спала на удивление крепко.
