Станислав Гагарин - Вторжение
— Вперед, парни! — воскликнул Александр Иванович и приподнялся. — Мы из морской пехоты! А это означает — стожильные… Удар! И свет туши… Несите на мостик! Я обязан вступить в командование кораблем и сказать людям, что «Великая Русь» свободна. Необходимо и тех, кто держит оружие в руках, бескровно принудить сдаться. Надо врубить общесудовую трансляцию. Лишние жертвы бессмысленны. Вперед!
Иван и Федор беспрекословно подчинились. Скрестив руки, ребята усадили на них комбата, вынесли его в коридор и принялись подниматься по трапу, ведущему на капитанский мостик.
— И яко видех очима своима грешныма, поистине тако и написах, — прошептал Станислав Гагарин, кривясь от боли в простреленной ноге.
Он крепко охватил морских десантников за плечи и подумал о том, что никак не приукрасит историю, в которой принял такое хотя и своеобразное, только непосредственное участие. Тогда и пришли на память слова игумена Даниила из его «Хождения в Царьград».
Утром нынешнего дня, за два часа до начала посадки пассажиров на «Великую Русь» Станислав Гагарин попросил аудиенции у Иосифа Виссарионовича. Необходимо, мол, уточнить детали, перебрать по пунктам план операции.
— Хорошо, — согласился вождь. — Скажите Вере Васильевне, что вам надо встретиться с начальником госпиталя, и приходите к бывшему дворцу бухарского эмира. Там и поговорим.
Деловую часть они свернули быстро, научились понимать друг друга с полуслова, а зачастую и без слов. Тогда писатель и обратился к вождю, время позволяло, а председателю «Отечества» о многом хотелось спросить Иосифа Виссарионовича, когда еще возникнет такая возможность. Станислав Гагарин сказал:
— Одни называют частную собственность проклятьем человеческого рода, другие именуют ее священной… Кто прав?
— Насколько мне помнится, вам известно, что генерал Власов в Манифесте Комитета освобождения народов России предлагал ввести трудовую, понимаешь, частную собственность.
— Я знаю…
— Приставленное спереди слово принципиально все меняет. Трудовая частная собственность… Сие понятие сейчас и на вооружении коммунистов Державы. Именно в этом, понимаешь, соль.
— Вопрос лишь в том, как определить степень трудового участия в создании конкретной собственности, товарищ Сталин.
— Нет ничего проще, — живо отозвался вождь. — Ваш собственный пример свидетельствует об этом. Разве кто-нибудь может усомниться, что «Отечество» и в воениздатовском, и в литфондовском вариантах возникло на базе именно гагаринского интеллектуального капитала. Дважды вы начинали с пустыми счетами, и, создавая издательское предприятие, а теперь вот и киностудию, не взяли у государства или у кого бы там еще ни копейки ссуды. Хотя однозначно известно: для того, чтобы начать дело, нужен первоначальный стартовый капитал…
Не хочу быть пророком, не буду зловеще, понимаешь, каркать, но и в третий раз вы сумеете начать с нуля…
— У нас капитала не было ни в первом, ни во втором случаях, — согласился Станислав Гагарин.
— Он у вас, понимаешь, всегда находился на плечах, — ворчливо сказал Иосиф Виссарионович. — Ваша голова! Умение организовать людей, зажечь их идеей, жестко потребовать исполнения приказа, а также чувство предвидения, интуиции, мгновенная реакция на изменение конъюнктуры… В комплексе это и есть интеллектуальный капитал! Именно его вы и вложили в дело, потому все, понимаешь, что имеет «Отечество» — ваша, молодой человек, трудовая частная собственность.
— А мои работники? Разве они…
— Нет! — резко оборвал литератора вождь. — Работников подобрали вы, учили их работать вы, действуют они, руководимые вашей волей. Разве не так?
Станислав Гагарин молчал. Воспитанный несколько в ином ключе, когда приоритеты оставались за коллективом, когда формальная группа людей всегда оказывалась права, а личность обязана была подчиниться общему мнению, писатель считал себя завзятым коллективистом, хотя и мыслил диалектически, признавал, так сказать, роль личности в истории. Конечно, сочинитель достаточно объективно оценивал и собственное значение в делах «Отечества», хотя и не выпячивал никогда личные заслуги, тем более, никто как будто бы не отрицал их.
Порой Станислава Гагарина раздражало, что именно он большей частью оказывался прав. Ведь председатель всегда признавал такую возможность и за другими работниками, требовал от них новых идей и деловой инициативы, не понимая, увы, что далеко не все могут быть достаточно инициативны, и вовсе несправедливо мерить остальных на собственный аршин.
— Тут я заглянул надысь в Далевский словарь, решил посмотреть, как разъясняется знаменитое словечко пролетарий, — с ироничной улыбкой заговорил Станислав Гагарин. — У Владимира Иваныча сказано так: пролетарiй — бобыль, бездомный или безземельный, безпрiютный, захребетник… Во как! А пролетариат, собственно, или пролетарство, определяется так: быть в сословье пролетарiей, бобыльство, бездомничество, безземелье, захребетничество.
— Вы правы, — согласился Сталин. — Постоянно думаю об этом. Если бы российские, понимаешь, марксисты перевели слово пролетарий на русский язык и выдвинули лозунг «Захребетники всех стран, соединяйтесь!» — крепко сомневаюсь, понимаешь, в победе большевиков.
Если бы нынешний генсек попросил у товарища Сталина, понимаешь, совета, то сей призыв порекомендовал бы ему снять. Пишите просто: «За нашу Советскую Родину!» Или призовите объединиться россиян планеты. Их двадцать миллионов, понимаешь, живет за кордоном. И для них я смог сделать только одно: после войны предоставил каждому советское гражданство.
— И правильно поступили, товарищ Сталин, — заметил сочинитель. — За границей я встречал соотечественников с русскими паспортами. Вы бы видели — как они гордятся этим!
— Рад услышать такое от вас, — сказал Отец народов, и в голосе вождя Станислав Гагарин ощутил некую расстроганность, что ли…
Некоторое время они молчали.
— Кстати, о пролетарской, понимаешь, проблеме и чстной собственности…
Товарищ Сталин помнит, как вы готовились к аспиратскому реферату по диктатуре пролетариата и раскопали, понимаешь, обращение Маркса и Энгельса к Союзу коммунистов марта тысяча восемьсот пятидесятого года…
— Вам и это известно? — изумился писатель.
— Стараемся, — улыбнулся вождь. — Так вот, основоположники писали там: если демократические мелкие буржуа хотят возможно быстрее закончить революцию, ограничившись косметической, понимаешь, перестройкой, интересы и задачи партии в том, чтобы сделать революцию непрерывной. Слышите интонацию Льва Давидовича Троцкого?
