Джим Батчер - Холодные деньки
Я видел, как он взмыл в воздух — не согнув ноги, как кролик, а достойно прыжков Театра Кунг-Фу — высоко над баржей. Его состоящий из тряпичных полос плащ развернулся на дюжины маленьких крыльев, когда его прыжок перешёл от восхождения в пике. Я уже начинал ощущать последствия использования такого количества магии в виде грубой силы за такой короткий промежуток времени, но у меня её ещё оставалось достаточно, чтобы справиться с этой тварью. Я приготовил взрыв силы, готовый отшвырнуть его от моей ледяной преграды и обрушить на него магию в тот момент, когда он войдёт в мою зону поражения.
Я промахнулся. Ну, промахнулся не в полном смысле этого слова. Но как раз перед тем, как шар достиг цели, Акулья Морда распался на дюжины одинаковых подобий себя, которые разделились и хлынули во все стороны. Поэтому мой шар попал в одного из клонов, с силой, которая может перевернуть машину на два колеса, и этот клон испарился.
Но остальные сорок или пятьдесят врезались в моё поле изо льда, как пушечные ядра, практически везде пробив его насквозь, и только в паре мест оставив широкие трещины во льду. После этого копии Акульей Морды начали разламывать лёд на части своими когтями. Толстый лёд — нешуточная преграда, разве только если вы не Идущий из Иномирья, потому что эти существа раскрошили его на кусочки, как пенопласт.
Их было просто чертовски много. Я продолжил бить их силой, но это само по себе было тяжело, а целей было слишком много. Пока одни продолжали крушить оставшийся лёд, остальные начали ломать айсберг и буксир, раздирая их на ошмётки безжалостной силой и когтями, острыми, как стальные ножи. Я попал в семь или восемь клонов, но это уже ничего не значило. Я оказался неподходящим инструментом для этой работы, так сказать. Эта проблема была гораздо серьёзнее, а у меня не было идей, как её разрешить.
Песнопение на барже стало выше на октаву, что создавало безумный звук. Иные молотили по воде, толкая баржу, заплывая вперёд, чтобы оттолкнуть раскрошенные куски льда с дороги, их крики и странные щёлкающие звуки, вперемешку с улюлюканьем, создавали свою собственную жуткую композицию. Остальные Иные рванули ко мне на берег — только для того, чтобы бессильно столкнуться со светящимся барьером завесы Предела Демона. Они не могли до меня добраться. Что довольно честно, учитывая, что я, похоже, тоже не мог добраться до них. Я бы, возможно, задержал их на пару минут, но это всё, что я мог.
Вода возле меня всколыхнулась, и из неё медленно, будто на подъёмнике, поднялся Акулья Морда, изогнув рот в небольшой улыбке. Он стоял на воде, возможно, в пяти футах от меня. Его безглазое лицо выглядело самодовольным.
— Страж, — изрёк он.
— Говнюк, — произнёс я в ответ.
Это только сделало его улыбку шире:
— Битва окончена. Ты проиграл. Но тебе не нужно умирать именно сегодня.
— Да ты шутишь, — сказал я. — Ты пытаешься меня завербовать?
— Я делаю предложение, — ответил мне Идущий. — Мы всегда ценим новые таланты.
— Я тебе не марионетка, — произнёс я.
Идущий даже издал лающий смешок:
— А когда ты был кем-то иным?
— Забудь, — отрезал я. — Я не буду на тебя работать.
— Тогда заключим перемирие, — не отставал Акулья Морда. — Не обязательно, чтобы ты дрался за нас. Но если ты отойдёшь в сторону, мы выкажем тебе соответствующее уважение и оставим в покое. Тебя, и тех, кого ты любишь. Забери их в безопасное, спокойное место. Оставайтесь там. Вам никто не будет досаждать.
— Боюсь, что мой босс будет с этим не согласен, — возразил я.
— После сегодняшней ночи Мэб уже никому не доставит беспокойства.
Я уже собирался ответить что-то крутое, но…
Забрать дорогих мне людей куда-нибудь. Забрать Мэгги. Туда, где безопасно. Туда, где нет сумасшедших Королев или безумных сидхе. И просто выбраться из всего этого неблагодарного, болезненного, отвратительного дела. Волшебное ремесло уже не то, что раньше. Не так давно я считал, что у меня полно дел, если кто-то просил меня найти потерявшуюся собаку или свадебное кольцо. Это было ужасно скучно. У меня была куча свободного времени. Я не шиковал, но мне хватало на покупку вороха книг для чтения, и я никогда не голодал. И никто не пытался меня убить, или заставить принять ужасный выбор. Ни разу.
Никогда не ценишь то, что имеешь, пока это не потеряешь.
Мир да покой, и люди, которых я люблю. Разве это не то, чего хотят все?
А, чёрт.
Иной, возможно, не был в этом хорош в любом случае. А у меня оставался ещё один выбор.
Меня предупреждали не использовать силу Колодца, но…
Что у меня ещё оставалось?
Я, наверное, выкинул бы что-нибудь совершенно тупое, если бы воздух внезапно не наполнился громким звуком. Два громких ужасных треска, а после них короткий резкий удар грома. Звук повторялся в той же последовательности снова и снова. Треск, треск, удар. Треск, треск, удар.
Погодите. Я знал эту песню.
Скорее, это было: топ-топ-хлоп. Топ-топ-хлоп.
Что ещё у меня оставалось?
У меня оставались друзья.
Я взглянул на Акулью Морду, который изучал поверхность озера, вертя головой со странным выражением озадаченности на лице.
Я широко улыбнулся и спросил:
— Ты же не видел, как он приближается, не так ли?
ТОП-ТОП-ХЛОП!
ТОП-ТОП-ХЛОП!
Это был чей-то ремикс песни, потому что она сразу подошла к припеву голосов, чистых человеческих голосов, достаточно громких, чтобы сотрясти землю — и я воздел руки и запел вместе с ними:
— We will, we will rock you!
Хэллоуинское небо взорвалось вспышками алого и синего света, кругом мелькали белые и голубовато-зелёные лазерные лучи, формируя случайные мерцающие изображения объектов и лиц, заполняя небо пульсирующим в ритм с музыкой светом.
И тут «Жучок-плавунец», целый чёртов корабль, вырвался из-под завесы, которая скрывала его и вытесняемую им воду, а также делала любой шум, исходивший от судна, необнаружимым не только мной, но и маленькой армией иномирных чудовищ, вместе с их большим и злым генералом Идущим.
Идущий издал ещё один яростный крик, его отвратительные черты исказились ещё больше от неистовых вспышек света в небе, и это оказалось всем, на что ему хватило времени — «Жучок-плавунец» врезался в последнюю баржу на предельной скорости.
Различие в массе между обоими кораблями было значительным — но это отличалось от того, когда баржа врезалась в мой айсберг. С одной стороны, баржа осталась практически неподвижна, едва начав снова набирать скорость. С другой стороны, «Жучок-плавунец» произвёл не лобовой удар. Вместо этого, он ударил носом в борт. На расстоянии меньше десяти ярдов до того, как баржа зарылась бы в берег «Предела Демона», «Жучок-плавунец» жёстко врезался ей в боковую часть и повернул её в сторону от пульсирующей силой лей-линии.
