Дуглас Престон - Влияние
— И у тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? — спросила Люнг.
— Поначалу я предположил, что источником является атомный реактор, оказавшийся в результате аварии на поверхности планеты — возможно, часть какого-то государственного секретного проекта, — однако, обратившись к расчетам, понял, что такой реактор должен быть размером с гору.
— Ну а что же еще?
Корсо вновь глотнул из бокала, чувствуя, как сердце застучало от соприкосновения с ее бедром. Она явно не возражала.
— Да я уже голову сломал от этих мыслей: гамма-излучения с высокой энергией могут появляться в результате мощных астрофизических процессов — сверхновых звезд, черных дыр, нейтронных звезд и тому подобного, — а также в атомном реакторе или атомной бомбе.
— Невероятно. Ты на пути к какому-то открытию.
Он повернулся к ней.
— Возможно, это небольшая черная дыра или очень маленькое нейтронное тело, каким-то образом оказавшееся на поверхности Марса или двигающееся по орбите вокруг него.
— Ты меня разыгрываешь.
Он посмотрел в ее живые черные глаза.
— Вовсе нет. Отбрасывая невозможное…
— …видишь истинное, каким бы невероятным оно ни казалось, — закончила она знакомый афоризм с ослепительной улыбкой на алых губах.
Он понизил голос.
— И небольшая черная дыра, и крохотная нейтронная звезда могут вырасти, уничтожить Марс и своими пагубными излучениями «стерилизовать» Землю, а то и взорваться. И это не наукообразные домыслы, а вполне реальная вещь.
— Боже, — выдохнула Люнг.
Положив руку ей на колено, он слегка сжал его.
— Да, да — совершенно реальная вещь.
Она наклонилась к его лицу, и он ощутил аромат ее шампуня.
— И что ты намерен делать?
— Это станет темой моего выступления. — Его рука скользнула к ней под юбку, чуть задравшуюся от сидения на высоком стуле. Она едва уловимо двинула бедрами ему навстречу, и он почувствовал тепло ее ног.
Наклонившись еще ближе, она еле слышно простонала, слабо дыхнув мятой.
— Выпьем еще? — спросил он.
Почти незаметно поерзав на стуле, она вновь придвинулась бедрами; его пальцы коснулись ее трусиков. Она сжала ногами его руку и прошептала, едва касаясь губами уха:
— Хочешь, пойдем ко мне?
— Да, — ответил он, — да, хочу.
ГЛАВА 13
Сисофон оставался таким же уродливым, каким Форду и запомнился, — побеленные цементные постройки среди куцых пальм и чахлых бенгальских смоковниц. Фасады многих домов, выходящих на улицы, были, как и во время войны, испещрены шрапнелью. Когда Форд с водителем въезжали в город, мимо них целеустремленно проколесил набитый людьми в голубых касках «лендкрузер» с красующейся по бокам эмблемой ООН.
Гостиница высшего класса под названием «Турист» стояла на прежнем месте, правда, казалась еще более обшарпанной, а на улице кишмя кишели продававшие всякую всячину дети. Возведенное из шлакоблоков здание в основном занимали неправительственные организации, и вряд ли в нем когда-либо проживал хоть один настоящий турист. Забронировав комнату, Форд за десять тысяч риелей оставил свой чемодан у портье, пообещав тому еще пятьдесят тысяч, если с багажом ничего не случится.
Выйдя из гостиницы, Форд направился к полю на краю города, где располагались ремесленные мастерские по изготовлению «древностей». По мере его продвижения картина вокруг менялась: цементные постройки уступили место соломенно-деревянным хижинам на сваях с рисовыми полями вокруг и повозками с запряженными в них буйволами. Раскинувшееся на просторе поделочное предприятие кипело активной деятельностью — в выстроившихся длинными рядами открытых палатках под веселый стук зубил творили каменотесы. В этом наиболее известном в Камбодже месте даровитые ремесленники превращали груды песчаника в якобы ангкорские древности для продажи в Бангкоке и по всему миру.
Прогуливаясь по этому оживленному рабочему цеху под открытым небом, Форд наблюдал, как под перестук зубил каменотесов из уложенных среди мешков с песком булыжников рождаются чудеса одиннадцатого века — танцующие апсары, Будды, фаллосы и наги. Тут же рядом из металлического сарая доносился шум подключенного к генератору современного принтера, печатающего все необходимые «документы», удостоверяющие подлинность происхождения того или иного артефакта. А по другую сторону свежеиспеченные поделки подвергались обработке всевозможными кислотами, грязевым ваннам, окраске чаем, покрытию яичным белком и даже погребению для придания им пущей убедительности.
Окидывая взглядом толпы рабочих, продавцов и покупателей, Форд искал знакомый силуэт своего старого приятеля Хона. И вот наконец тот появился — невозможно было не заметить его пухленькую фигурку с точно отполированной маковкой, мелькающей среди мастеровых, — то и дело заговаривая со всеми, постукивая тростью по изваяниям, громко хохоча и явно получая удовольствие от происходящего.
— Хон! — Устремившись к нему, Форд тепло пожал его руку.
— Уаймэн, друг мой! Как же здорово тебя видеть, мать твою!
— Меня зовут Керк, — подмигнув, поправил тот.
— Керк, дружище! — не моргнув глазом воскликнул Хон и, запрокинув голову, звонко рассмеялся, однако тут же посерьезнел. — Вот уж не думал, что вновь увижу тебя после… — Он замолчал, недоговорив.
— А я вот здесь.
— Ты чертовски похудел, Керк! А волос седых!.. Но есть древняя камбоджийская поговорка: «Снег на крыше не означает, что в камине погас огонь»! — Он вновь рассмеялся.
— Почему-то не верится, что поговорка древняя камбоджийская.
Хон махнул рукой.
— У меня для тебя подарок. — Сунув руку в карман, он вытащил оттуда головку Гаруды — мифического существа в виде птицы. — Подделка, конечно. С возвращением.
К счастью, Форд не забыл о камбоджийском обычае обмениваться подарками.
— А это — тебе.
Сквозь круглые очочки Хон уставился на зеленый камень.
— Только не говори мне, что ты приехал в Бангкок скупать камни!
— Это настоящий изумруд. Качества, надо сказать, паршивого, но мне понравилась резьба. И, могу тебя заверить, меня не обманули.
Хон, сощурившись, осмотрел минерал, снял очки, протер их полами рубашки и вновь надел.
— Не может быть — тоже Гаруда!
— Великие люди одинаково мыслят. — Форд указал в сторону поля, свободную от палаток. — Прогуляемся.
Они немного прошли молча.
— Мне так и не представилась возможность сказать тебе, как я сожалею…
Едва коснувшись плеча, Форд остановил его.
