Дело о золотом Купидоне (СИ) - Куницына Лариса

— Он мог вдохнуть яд?

— Ну, учитывая, что у него поражены именно органы дыхания, теоретически это возможно. Но… понимаете, это должен быть какой-то дым, его частицы должны были остаться в лёгких, а, следовательно, они тоже были бы поражены, как бронхи и гортань, но я этого не увидел. Нет, он не отравлен ядовитым дымом! В его тело попал яд, который вызвал имеющиеся симптомы, но как он туда попал, я не понимаю.

— Допустим, — кивнул Марк. — А что с краской, которой было покрыто его лицо?

Огастен молча пересадил кошку на стол и закатал рукав, чтоб собеседник мог увидеть золотое пятно на его коже.

— Это золотая пудра, смешанная с очищенным маслом и лаком, примерно то же, что используют ремесленники для золочения изделий из дерева, только лака, дающего превосходный глянцевый эффект в данном случае меньше, а вот масла — больше. Именно поэтому краска и смазывается при касании.

— Но мне показалось, что она нагревает кожу, — заметил Марк.

— Вам не показалось, — уточнил лекарь и, оправив рукав, снова взял кошку на руки. — Дело в том, что такой состав краски довольно часто применяется актёрами, но из-за него кожа сильно мёрзнет, а мышцы в месте нанесения немеют, возможно, из-за лака. Слишком долго носить такой грим очень неприятно, потому в него добавляют змеиный яд, который обладает согревающим эффектом, — заметив, как встрепенулся Марк, лекарь покачал головой. — Этой дозы недостаточно для того, чтоб отравиться насмерть. Напротив, аптекари часто добавляют яд чёрной гадюки в мази от боли в суставах, примерно в той же пропорции. Так что и краска не могла его убить. Потому я теряюсь в догадках, как он был отравлен. Если не еда и питьё, не ядовитый дым, не проникновение сквозь кожу, то что?

— Поговорите с Милилотусом, может, он что-то подскажет, — велел Марк. — Он же знаток ядов и, вероятно, уже встречался с чем-то подобным.

— Да, я схожу к нему утром.

— Почему утром? — спросил Марк, и взглянул на узкое оконце под потолком, забранное решёткой. Там было светло, как днём.

— На башне уже прокричали вторую стражу, — сообщил Огастен и задумчиво взглянул на кошку. — Милилотус уже спит, да и мне нужно немного поспать. Может, тогда в голову придёт что-то разумное. Хотя, возможно, это всё излишне.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Марк, уловив в голосе лекаря какие-то тревожные нотки.

— Я имею в виду, что иногда к удушью приводит смертельное проклятие, — каким-то зловещим тоном произнёс Огастен, но потом вздохнул и снова принялся почёсывать кошку. — Хотя, не исключено, что это лишь моё заблуждение, возникшее в результате долгих и бесплодных раздумий. Мне просто нужно поспать хотя бы несколько часов.

Уже наступила светлая ночь, и Марку пришлось отказаться от намерения немедленно пойти в дом королевского парфюмера и выяснить у него обстоятельства смерти кавалера де Лапорта. К тому же он вспомнил, что уже больше суток не был дома и не видел супругу и сыновей. Мадлен не смогла пойти с ним на пир, потому что как раз накануне приехал её отец барон де Вильфор, и она, взяв с собой детей, отправилась к сестре Флоретте, чтоб увидеться с ним. Марк сожалел, что не пошёл с ней, так как полагал, что эта встреча с отцом была для его любимой нелёгким испытанием, но он должен был присутствовать на пиру у короля.

Он отыскал в помещениях для слуг своих оруженосцев и отправился домой, уже думая не столько о несчастном офицере короля, сколько о том, как принял старый барон свою некогда изгнанную из дома дочь.

Мадлен встретила его в нижнем зале. Судя по тому, что она была в домашнем платье с простыми кружевами, она давно вернулась домой, но не ложилась, ожидая его. Она была весела, и ей не терпелось рассказать ему о встрече с отцом. У него от души отлегло, когда он узнал, что всё прошло прекрасно, старый барон сразу же заключил её в объятия, а после поцеловал обоих внуков.

— Он очень хочет встретиться с тобой! — воскликнула она. — Мы должны завтра же пригласить его к себе!

— Боюсь, что ничего не получится, — вздохнул он. — Ты слышала о смерти Оноре де Лапорта?

— Конечно! При дворе только об этом и говорят! Габриель немало повеселился, пересказывая нам версии его убийства, которые строят придворные.

— И что же это за версии? — уточнил Марк.

— Многие склоняются к тому, что он завёл отношения с дамой, у которой ревнивый муж, другие считают, что он кого-то оскорбил и его вызвали на дуэль, а третьи полагают, что он был пьян и его просто зарезали грабители.

— И это всё?

— Аламейра предположила, что он напился в честь святого Коломбэйна, возомнил себя настоящим Купидоном и взлетел, но потом вспомнил, что он всего лишь де Лапорт, у него бутафорские крылья и он не умеет летать. Поэтому он упал с небес на землю и разбился.

— Её шутки всегда были злыми, — пробормотал Марк.

— Значит, король поручил это дело тебе? — спросила Мадлен.

— Он очень встревожен этой смертью, и хочет знать, что произошло.

— И ты уже что-то выяснил? — её глаза загорелись любопытством.

Он усмехнулся и склонился к её полуприкрытому рыжим локоном ушку, в котором мерцала изумрудная серёжка.

— Это секрет, — шепнул он.

— Ну, Марк! — обиженно воскликнула она.

— Идём спать, дорогая. Уже поздно, а у меня завтра будет много дел. Извинись за меня перед бароном де Вельфором и скажи, что как только смогу, я немедля встречусь с ним, чтоб поблагодарить за то, что он вырастил такую красивую, умную и ласковую дочь.

Она рассмеялась и поцеловала его в губы. Подхватив её на руки, он поднялся по лестнице на второй этаж и направился в сторону спальни.

Проснувшись утром, Марк не обнаружил рядом свою супругу, из чего следовало, что уже не так рано, и потому она встала и занялась делами, которых в таком большом доме у неё всегда было достаточно. Он какое-то время лежал в постели, обдумывая планы на день. Поздний разговор с Огастеном его сильно встревожил. Мало того, что в желудке де Лапорта не оказалось яда, так и другие способы отравления пока не подтвердились. Предположение Огастена о смертельном проклятии, жертвой которого стал де Лапорт, Марк оставил на самый крайний случай. Мало того, что ему вовсе не хотелось снова разбираться с магией, так к тому же он считал, что сперва нужно исключить все естественные способы отравления. Единственной надеждой казался визит к виконту де Байе, королевскому парфюмеру, создававшему вслед за своим отцом и дедом прекрасные духи для придворных дам и кавалеров. Именно за это ремесло, возведённое в ранг искусства, его семейство было не только удостоено дворянства, но и наделено титулом виконтов де Байе.

Марк давно знал придворного парфюмера, потому что сам пользовался его услугами. Он с детства обладал исключительным обонянием, с лёгкостью узнавал по аромату любую даму при игре в жмурки, да и сам не прочь был иногда окружить себя облаком изысканного и строгого аромата, созданного специально для него. Ему вовсе не хотелось, чтоб виконт де Байе, к которому он относился с тем уважением, которого заслуживает настоящий мастер своего дела, оказался убийцей, но пока других зацепок у него не было.

Его мысли прервал звук открывшейся двери и на пороге спальни появился Модестайн. Подойдя к кровати, он сообщил:

— Ваше сиятельство, к вам явился господин Хуан. Он говорит, что пришёл на завтрак, а затем готов по воле короля помогать вам в расследовании, потому что сегодня у него нет срочных дел и он совершенно свободен.

— Я понял, — вздохнул Марк, усилием воли удержавшись от недовольного ворчания. — Принеси мне воду для умывания и синий камзол с серебряным галуном. Гостя пусть проводят в нижнюю гостиную, подадут ему закуски, и накроют стол к завтраку на двоих.

Когда он вошёл в гостиную, Джин Хо уже сидел за столом и обгрызал куриную косточку.

— Привет, — кивнул он другу, не отрываясь от этого приятного занятия. — Я велел твоим слугам принести копчёное мясо, потому что утром нужно есть больше белка, он укрепляет мышцы. А для активной работы мозга нужно съесть что-то сладкое, и я заказал пирожное с грушами и взбитыми сливками. Обещаю, что поделюсь с тобой, потому что твоему мозгу тоже нужна подпитка. Почему ты такой унылый? Что-то выяснил?