Жилин - Неделя: Истории Данкелбурга
Я проколесил уже больше двух часов, нарезая круги по центральному району. Улицы в это время суток почти опустели, редкие автомобили ползают вокруг меня, обгоняют, подрезают и сигналят сзади, когда я, задумавшись, совсем теряю скорость.
Всё это время террорист молчал. Я тоже вёл себя тихо, боялся открыть рот.
Через какое-то время я свернул на пустынную улицу, залитую светом частых фонарей. Кинув взгляд на панель, обратил внимание, что запас бензина подходит к концу...
Следует оповестить об этом моего пассажира:
- Бензин скоро кончится... - негромко пробормотал я.
- И? - равнодушно кинул лысый.
- Надо заправиться...
- Так езжай и заправляйся! В чём дело?
- Тебе придётся на время меня отпустить...
- Да, я это понимаю! Ты думаешь, я тупой? Нет, я вовсе не тупой!
- Я это не имел в виду, - глухо оправдался я и чуть прибавил скорости.
Готов поклясться, что расслышал скрип зубов. Со временем этот тип не успокаивается. Я и то привык к дулу револьвера, щекочущему правое ухо.
- Твою мать, таксист, Что ты там имел в виду? - взревел истерик, сильно топая ногой.
Не удивлюсь, если сейчас он не сдержится и разнесёт нас обоих! Сердцебиение участилось...
- Я имел в виду, что мне придётся покинуть машину и оставить тебя одного... И ничего такого предпринимать я не собираюсь... Просто заправлюсь...
- Это верно! Просто заправишься! Какие трудности?
- Никаких...
- Так езжай себе молча и ищи хренову заправку!
Разговор окончен. С этим ублюдком, похоже, лучше вообще держать рот на замке. С другой стороны, я лишь хотел прояснить один щекотливый момент...
Любопытный такой момент...
Круглосуточную заправочную станцию я нашёл спустя час езды. Небольшая площадка, всего две колонки. Позади кассы стоят старые тягачи, покрытые ржавчиной, словно сединой. Древние развалюхи, которые не утащили лишь по той причине, что они много весят.
Неподалёку стоит громадный ящик с песком, возле которого пристроился крупный лохматый пёс, какие обитают у каждой заправки. Старик мирно спит, глядя свои собачьи сны...
Я сбавил скорость и начал выруливать к колонке.
- Встань у той, что ближе к кассе, - кивнул мне в нужную сторону лысый.
Выполнив всё, как он требует, я остановил машину и заглушил двигатель. Губы пассажира тут же оказались возле моего уха:
- Если я почувствую, что ты болтаешь лишнее, если увижу, что ты подаёшь какие-то сигналы, не задумаюсь - взорву тут всё к какой-то матери!
- Я понял.
- Очень надеюсь на твоё благоразумие, таксист!
Оставив гада в салоне, я вышел на мороз. Тот несильно щипет уши и кончики пальцев. Пахнет бензином, запах настойчиво лезет в ноздри, не оставляя места для свежего ночного воздуха.
Я двинулся в сторону кассы. В какой-то момент меня просто опьянило чувство мнимой свободы. Сейчас можно отойти как можно дальше, а потом броситься бежать, бежать изо всех сил. Если реакция подведёт лысого, у меня может выйти убраться достаточно далеко от взрыва...
Хотя нет, это не сработает: преступник может просто выстрелить из окна мне в спину и взять в заложники уже кассира на заправке, если тот умеет водить. Попробовать просто убежать - это не выход.
Что тогда? Попробовать прошептать кассиру, что я в заложниках у психопата со взрывчаткой? Лысый может заметить... Написать на купюре? Это совсем никуда не годится...
Голова капризничает, отказывается соображать...
Что мне мешает предпринять хоть что-нибудь? Я в данный момент свободен, на меня не целится револьвер... Неужели ничего не сделать даже сейчас? Думай, думай...
Пока пытался откопать в недрах своей головы мало-мальски приемлемую идею, я незаметно для самого себя подошёл к окошку кассы. Из него уставился сонный кассир с кудрявыми волосами и толстыми очками на носу. Совсем ещё молодой паренёк...
Последняя решимость улетучилась: чем-чем, а жизнью мальчика мне рисковать не хочется...
- Сколько Вам? - довольно громко крикнул пацан.
- Тридцать литров... - ответил я и полез в кошелёк.
- С Вас пятьдесят, сэр. Что-то Вы запозднились...
- Деньги очень нужны, вот и работаю по ночам.
Я протянул кассиру мятую купюру и поспешил уйти прочь.
- Счастливого пути, - донеслось сзади.
Возвращаясь к автомобилю, я увидел внимательный взгляд подрывника. Он опустил стекло, чтобы слышать весь наш разговор с парнем. Хмурые глаза неотрывно следят за каждым моим движением, и когда я плёлся к такси, и когда открывал крышку бака, и когда заливал бензин.
Закончив заправлять машину, я немедленно прыгнул на водительское сиденье. Меня с распростёртыми объятиями встретил старый знакомый - револьвер. Холодное дуло упёрлось в висок с такой силой, словно ненормальный захотел вдруг пронзить мне череп.
Очередной приступ психоза, не иначе...
- Ты не стал болтать, - по интонации дребезжащего голоса сложно понять, спрашивает бандит или утверждает.
- Я ни слова не сказал про...
- Вот и не говори ни слова! Не зли меня, таксист! Не зли меня!
Повторять старых ошибок и отвечать на его слова я не стал. Хватит с меня уже нервно трясущихся рук и бешено колотящегося сердца после всех предыдущих истерик этого невротика...
Стоя на лезвии бритвы очень легко упасть. Порой лучше просто замереть и ничего не делать...
- Заводи мотор! - брякнул усач и ослабил давление своим оружием.
Руки отчего-то стали совсем непослушными, какими-то ватными, так что управиться с автомобилем и уехать с заправочной станции я сумел только спустя минуту суетливых манипуляций.
Снова нас ждут круги по ночному Данкелбургу.
Как много всего зависит от мелочей: не остановись я, где не следовало, не нажми на педаль тормоза, ничего бы не было. Этого гада взяла бы полиция, динамит отвезли за город и уничтожили...
Всё было бы славно.
Но всё вышло довольно скверно...
Почему-то именно со мной. Почему-то удача мне ни разу не улыбнулась за всё время, что я провёл в этом городе. Теперь вот где я очутился: сижу за рулём своего 'Феникса', нарезаю круги по городу, справа сидит лысый хрен с револьвером и тычет им мне в голову, а в багажнике хренова взрывчатка...
Я не знаю, что дальше будет, не знаю, чего ждать от этого психа с детонатором, к чему вообще приведут все эти покатушки. Могу только строить нелепые догадки, одна из которых вдруг окажется верной.
Одно только в моей голове не укладывается, и так случилось, что что-то дёрнуло меня озвучить свои сомнения:
- А зачем мы ездим?
