Ольга Кай - Элитный психолог
— Пикнешь — убью, — коротко сказал он.
Мария отвернулась к иллюминатору. Она почему-то не сомневалась в том, что Аркадий исполнит свою угрозу. И даже подумала: "Как странно. Я в самолете. Кругом люди, стюардесса бегает. И все равно не к кому обраться за помощью". Мария вздохнула. Перед ее мысленным взором все еще стояло удивленное и встревоженное лицо незнакомого паренька и васильковые глаза за толстыми стеклами очков.
По прибытии они должны были пересесть на поезд, который доставил бы небольшую группу вместе с психологом Марией Савченко в городок, на окраине которого стоял дом клиента. Маша сделала все, чтобы они опоздали на поезд. Ходила медленно, долго пряталась в туалете, чем довела Марцева до белого каления, а себя — до новых синяков и ноющей боли в запястье, которую никак не могла унять. И в результате… объявили, что поезд задерживается на полчаса. Маше просто хотелось плакать. Аркадий, мигом раскусивший ее тактику, больше не отпускал девушку от себя.
Уже в поезде Аркадий получил не очень приятное известие о том, что новый клиент не может встретить их в назначенный срок. У него заболела сестра, и он вынужден был срочно уехать за границу. В целом ничего ужасного в этом не было. Просто "гостям" придется подождать его некоторое время, а именно дней пять. Марцева это ужасно рассердило. Маша же наоборот рассматривала данное обстоятельство как подаренную свыше отсрочку. За это время можно было попробовать хоть что-нибудь изменить.
Клиент предложил им не лазить по гостиницам, которые в этом городке оставляли желать лучшего, а пожить пока в его доме. Шофер встретил их на станции. Чувствуя, что Мария вот-вот вытворит что-нибудь, Аркадий не выпускал ее руки, а когда подвел к машине, так сильно сжал локоть девушки, что она вскрикнула. Шофер удивленно уставился на них с Аркадием. Маша испуганно замолчала, но Марцев почему-то не извлек урока из этого происшествия, и словно в наказание еще сильнее сжал пальцы. На глаза Марии навернулись слезы. Она почувствовала непреодолимый приступ дикой злости.
— Пусти!
Она попыталась вырвать руку, но Аркадий не отпускал.
— Пусти! Мне больно!
Шофер удивленно созерцал происходящее. Марцеву ничего не оставалось как разжать пальцы. Девушка, наслаждаясь минутной победой, потерла локоть.
— Садись! — скомандовал Марцев.
"Какой дурак!" — подумала Мария. Если б он проявлял хотя бы показную вежливость, но грубость Аркадия развязывала ей руки. И вызывала вполне оправданные подозрения у шофера.
— Не буду! — заявила Маша.
— Я сказал: садись!
— Нет!
Шофер удивленно переводил взгляд с Аркадия на нее, и Маша, внезапно решившись, резко развернулась и пошла прочь.
Она спиной почувствовала всеобщее остолбенение. Ее никто не останавливал, и Маше вдруг показалось, что ей дадут уйти. Вот так просто уйти… Она прибавила шагу. Кругом был снег, а до ближайшего здания еще топать и топать по сугробам. Девушка с удивлением услышала собственный стон. За спиной не было слышно торопливых шагов, и так хотелось, так хотелось надеяться.
Мария услышала шум мотора. Кажется машина уехала. Обернуться, чтобы узнать, уехал ли и Марцев со своими дружками, она не смела.
Внезапно голова закружилась, ноги сделали еще пару вялых шагов и остановились. Маша, чувствуя, как раскачивается земля под ногами, обернулась. Марцев опустил пистолет. Девушка жадно глотнула воздух и опустилась в колючий снег, обжегший ее лицо.
Глава 10
Она приходила в себя в маленькой комнате с бревенчатыми стенами. Было холодно. Из недобросовестно проконопаченных щелей сильно дуло.
Собственно, глаза она открыла раньше, еще на улице. Но пока шла сквозь снежную вьюгу и колючий холод от телеги к зданию таверны, мало что соображала, почти спала на ходу. Теперь шум в мозгу немного поутих, мысли взбодрились и, сначала медленно и неуверенно, а потом все быстрее побежали одна за другой.
Внизу слышался шум. Если она углядела верно, там был бар. И посетителей в нем куча. Об этом можно было судить не только по шуму, но и по запаху, вернее удушающей вони от пота, перегара, нечищеных зубов, немытых тел. Эта вонь ударила в ноздри, когда Аркадий быстро протащил девушку через зал, и почти окончательно ее разбудила.
Сейчас, сидя на досчатом полу, она пыталась прежде всего определить, есть ли еще кто-нибудь поблизости. Из небольшого помещения вела еще одна дверь. Через щель виднелась раковина умывальника. Там, вроде, никого не было. Значит, она одна…
Мысли снова побежали по старому руслу. Она схватилась за голову, а потом, тряхнув кудрями, уставилась в окно, на морозное небо. Как страшно. Страшно, когда вокруг тебя только ложь, кажется, весь мир состоит из лжи. Или неизвестности.
Она вспомнила того незнакомца, щуплого встрепанного парня в смешных очках. Тогда, пробиваясь к ней сквозь толпу, он смотрел на нее, как первоклашки смотрят на первую учительницу. И кричал: "Алёна Викторовна!" Тот парень, конечно, мог и обознаться. Но сейчас она готова была поверить скорее ему, чем окружавшей кучке мерзавцев. Да и "Алёна" ей нравилось больше. Не то, чтоб красивше звучало, но как-то роднее…
Но после всего, что она пережила за последние месяцы, верить людям было уже немного страшновато. И она не спешила называть себя этим новым именем. Разве что так, для примерки.
В замке три раза повернулся ключ. Дверь отворилась. Аркадий вошел в комнату и, с брезгливостью глянув на девушку, плюхнулся на кушетку.
Она попыталась встать.
— Сидеть!
Села. После такого окрика трудно было удержаться на ногах.
Аркадий сердито сопел. Господи, ну как она могла считать красивым это лицо! Эти правильные черты были теперь искажены яростью и неизменным презрением. Причем не только к ней, а и почти ко всему окружающему миру.
— Сиди тихо. Будешь шуметь — пожалеешь!
Она нехотя кивнула. Сначала не хотела, из принципа, но под свирепым взглядом Аркадия все же кивнула.
Он вышел в ту дверь, через щель в которой был виден умывальник. Зажег там свет. Глядя куда-то, наверное в зеркало, потрогал гладко выбритый подбородок. Повернул лицо, разглядывая себя в профиль. Затем быстрыми шагами прошел через всю комнату и вышел.
Ночь прошла тихо. Аркадий спал на кушетке. Его пленница — на полу, возле стены. Благо, одежда ее, хоть и не по размеру, была довольно теплой. Но недостаточно. Она даже обувь не снимала. Так, кутаясь в пуховик с чужого плеча, подложив под щеку шарф, она дремала, мучаясь неудобством жесткой "постели" и холодом.
Утром ей удалось улучить минутку и пробраться в ванную. Ей крупно повезло, что проснувшийся Аркадий решил заглянуть, когда с утренним туалетом было почти покончено, и она затягивала пояс штанов и поправляла свитер. Под пристальным взглядом своего сторожа она кое-как поплескала на лицо ледяной водой и застегнула пуховик. А затем снова надела рукавицы.
