Юлия Зябрева - Дело Ромео и Джульетты
Значит, Ярослав прямо сейчас «видит».
— Ярослав Олегович, я слушаю. Я слышу.
— Сиди дома, раз слышишь. Дома. Не выходи на улицу. Открытое пространство — смерть.
— Хорошо, Ярослав Олегович.
— Передай Лене… а, ладно. Я сам ей перезвоню. А ты сиди дома… — голос Краснова постепенно выравнивался, становился обычным. — Ну, не дома, сам понимаешь, в номере. Постарайся даже по коридорам не шататься. Еда в номере есть? Вот её и ешь, я не вижу, откуда опасность, но это серьёзно и это смертельно. Пожалуйста, поосторожнее.
— Но… у нас завтра следственный эксперимент, мы хотели смотреть дом, где убили Романова и Сташину….
— Ну так завтра уже будет нестрашно! — в голосе Краснова зазвучала улыбка. — После полудня уже не страшно, а сегодня… действуй, как я сказал.
— Хорошо, Ярослав Олегович.
— До связи, Серёжа. Удачи вам.
— Спасибо…
Скрипка послушал ещё немножко гудки, отключил телефон и выдернул шнур утюга из розетки.
— Вот и сходил на свидание, — тихо сказал он сам себе и сосредоточенно хрустнул пальцами.
25 мая 20ХХ года, 21:20, гостиница «Исторка», город Касторово— Ты точно в порядке? — раз уже этак в пятидесятый переспросила Лена.
Они с Сергеем сидели в его номере и ужинали прихваченными из Москвы на всякий случай консервами, кукурузой и тунцом. Елена решила перестраховаться и сама тоже не стала есть ничего, кроме одобренных Ярославом продуктов.
Скрипка рассказал ей всё.
Ну… не всё, но многое: что познакомился в «Гнезде» с девушкой по имени Лиза, и что в фойе гостиницы на него внезапно накатило видение о том, как какой-то мужчина избил её на этом месте.
О том, что он до утра бродил с ней по городу, Скрипка промолчал.
— И, значит, тебе кажется, что эта Лиза как-то связана с нашим делом?
— Понятия не имею.
— Слушай, кто из нас двоих экстрасенс? Кто должен видеть, предвидеть, чувствовать, предчувствовать, угадывать, предугадывать?
Сергей полулежал на кровати, опираясь на локоть, а после Лениной тирады откинулся на спину, закрыл глаза. Широко-широко улыбнулся:
— Да помнит он о тебе, Лен! Помнит. А то, что не звонит… ну, не может прямо сейчас. Завтра утром жди звонка!
Лена ловко выдернула из-под Сергея подушку и попыталась его задушить.
— Вот и раскрывай тебе тайны будущего, — то ли обиделся, то ли отшутился Скрипка.
— Ты лучше посмотри фотографии. Может, увидишь, что с ними случилось.
Сергей сел на кровати.
— Не…
— Что — «не»?
— Мне это не нужно. Я по фотографиям не работаю. Может, когда-нибудь научусь, но пока вот… даже пробовать не хочу.
— Ты б хоть посмотрел, как они выглядят! — встряхнула Лена фотоальбомом перед носом у Сергея.
— Зачем? Я и так знаю.
Марченко скривилась:
— Конечно, посмотрел на фотографии в деле.
Сергей покачал головой:
— Ну вот смотри… ты же смотрела фотографии. Оля — Диме до плеча ростом, такая аккуратненькая, ладненькая, любит длинные юбки, улыбчивая, носит косы, чаще всего две, но иногда заплетает одну, над правым плечом. Дима высокий, не качок, но с мышцами, тренированный такой, стрижётся коротко, глаза до-о-обрые…
— Серёж.
— А?
— Ты говоришь о них, как о живых.
— Да? Эм… ну, прости. Просто я их… вижу, ну вот прямо сейчас.
— Где? — Лена поёжилась, представив, что с ними в комнате сейчас — призраки улыбчивой такой «Джульетты» и «Ромео» с глазами до-о-обрыми.
Скрипка посмотрел на неё с укоризной:
— Это не призраки. Это просто то, что я вижу. Это… это ну как бы общее информационное поле фотографий и дисков, которые ты принесла. Понимаешь?
— Понимаю, — быстро согласилась Елена. — Увы. Понимаю, что я зверски устала за день. Я получила такой объём информации! Так жалею, что не включила диктофон в начале беседы…
— Лена! Ты записывала ваш разговор на диктофон?! Не спросив у них разрешения?! — возмутился Сергей.
— Спросила! И они дали согласие. Но я же не сразу спросила… то есть, не сразу включила…
— Лена! И ты, записав разговор на диктофон, пытаешься заставить меня смотреть фотографии, но не хочешь дать послушать диктофонную запись?!
— А то ты не чуешь, чего я там хочу, а чего не хочу.
— Нет, я что, должен ежеминутно пользоваться своим даром? Ты вот тоже умеешь нырять с аквалангом, но почему-то не ходишь в нём постоянно!
— Эх…
— Что, опять вспоминаешь путешествия? — смягчился Серёжа.
Что поделать, любил он слушать, как Марченко рассказывает о своих поездках! Она как-то так говорила, что он сразу начинал видеть.
Лена отвернулась к окну:
— Да, вспоминаю. Вот напомнил ты про акваланги, а я вспомнила про Палау.
— Кого?
— Па-ла-у! Это не «кого», а такой архипелаг в Тихом океане и ещё республика. И у них там, представь, есть Озеро медуз.
— Фу-у-у…
— Чего — «фу»?
— Фу — медузы! Был я на море, всего обстрекали.
— А-а! Так то на море, там и меня тоже… всю. А в Озере медуз водятся такие специальные, неядовитые. Они там двух сортов, и их там на сравнительно малой площади — два миллиона!
— Брр!
— Вот опять ты… а знаешь, как красиво они плавают? Они, когда снизу вверх смотришь, такие… переливаются. Я там сначала днём погружалась. Днём вода в озере прозрачная, бирюзовая-бирюзовая, а медузы двух пород, золотистые и лунные. Которые лунные, те просто бежеватые, а вот золотистые… они действительно блестят, как позолоченные, особенно, когда на них лучи солнца попадают. И вот представь, ты погружаешься от бирюзы в густой индиго, а перед тобой облака из медуз. А потом поднимаешься наверх, и чем ближе поверхность, тем сильнее мерцание… а ночью с прожектором! Это вообще сказка!
— Спасибо, Лена!
— Что, скажешь, снова увидел? — прищурилась Марченко.
— Разумеется. Ты очень хорошо рассказываешь.
— Ну… — внезапно смутилась Елена, — ну, спасибо. Но давай всё-таки послушаем диктофон, раз ты на медуз уже насмотрелся, а фотки смотреть не будешь.
Диктофон исправно воспроизводил беседу.
Лена сидела за столом, поставив локти на самый краешек и подперев кулаками подбородок.
Сергей ходил по комнате от двери до окна, задерживаясь то там, то там. И, если ещё можно было понять, на что он смотрит у окна, то… что привлекало его взгляд в гладкой двери?
— Мне кажется, мы можем не слушать дальше, — сказал он, в очередной раз разглядывая натуральный шпон дуба.
— Но вдруг там всё же было что-то…
— Крайне маловероятно, — вздохнул Скрипка. — Ты разговаривала с ними пять с половиной часов. Четыре часа ты вела запись. Два часа мы уже отслушали… я не думаю, что где-то на оставшихся двух часах Валентина или Буся назовут нам имя убийцы.
