Никита Аверин - Охота на Нострадамуса
Хуже всего было, если это какой-нибудь маньяк-одиночка, действовавший сознательно и по заранее разработанному плану. Жертва, которой стал именно их агент, пропавший перстень, слишком много совпадений для простого и случайного ограбления. Скорее всего, от машины просто хотели избавиться за компанию.
Значит, надо было скорее выезжать. К тому же, откосы от работы под предлогом переезда плюсовых очков не прибавят. Синиз и так накинул ей пару дней, чтобы обжиться, а она еще так и не разобралась. Зато теперь есть оружие, с которым по обыкновению даже не стали затягивать. Интересно, что ей выдадут? Откинув одеяло и свесив ноги вниз, она потянулась и дернула за шнурок, поднимающий жалюзи. В небольшую комнату мягко полился тусклый оранжевый свет. Хочешь, не хочешь — новый день начался. С улицы донесся гул автомобилей и обрывок разговора. Жирно пахнуло пережаренной картошкой из кухни фастфуда за углом. Где-то хлопнула дверь, и негромко задребезжал кассетный магнитофон, повизгивая в такт колосом Принца.
Зевнув, Кейт заправила майку в потертые джинсы, натянув их на розовое кружево трусиков, и взяла с тумбочки пластиковую баночку, стоявшую рядом с листком, на котором был бегло записан адрес надиктованный Муни. Откинув крышечку, вытрясла на ладонь две оранжевые пилюли, которые тихо ненавидела все эти годы, но без которых давать отпор все чаще обрушивающимся приступам страха становилось труднее и, сунув их в рот, проглотила, запрокинув голову. Отцу о вновь начавшихся приступах она не сказала, у него и так забот хватает. А ей на новом месте и в новой компании глядишь полегче будет.
— Что ж, добро пожаловать, — вздохнув, она поздравила сама себя.
Шлепая босыми ногами по прохладному ламинату который она обязательно застелет ковром, присмотренным накануне в каталоге «Поттери Барн», Кейт начала собираться, шустро копаясь в распакованной коробке с пометкой «одежда-работа». В конце концов, она же не патрульный, чтобы каждый день щеголять свежей формой с иголочки. Можно надеть что-нибудь попроще. Но где-то внутри, Кейт чувствовала, как ее по-прежнему донимают легкие покалывания совести, закравшиеся сразу после беседы с Муни. Это ее первые дни, на новом месте и в новой команде, поэтому все должно быть ну если и не идеально, то хотя бы отлично! Из зеркала над умывальником на нее посмотрело узкое отражение молодого лица с большими глазами. Изящные губы, нижняя чуть полнее. Кокетливая родинка на левой щеке, тонкий нос и легкий росчерк бровей, над обманчиво наивным взглядом, все это только добавляло особого очарования и делало Кейт всегда несколько моложе своих реальных лет. Ну и сколько уже все это на своем месте? Страшно подумать.
— Что, навалилось всего, да? — тряхнув рассыпавшимися по острым плечам волосами и выдавив колбаску пасты из скрученного тюбика «колгейта», девушка почистила зубы. Покрытые густым канадским загаром плечи наконец-то перестали чесаться, но еще чуть-чуть шелушились, напоминая о последних беспечных мгновениях отпуска. Вернувшись в комнату, Кейт поискала в коробках крем и быстрыми движениями натерла им кожу повыше локтей. Каникулы кончились.
Потратив еще двадцать минут на сборы, девушка засунула банку с таблетками в карман (выходить без них из дома было равносильно самоубийству, она и сама это понимала где-то в глубине души, хотя внешне отчаянно сопротивлялась) накинула крутку и подошла к холодильнику на дверце которого пестрело несколько разноцветных самоклеек, самые яркие из которых были помечены как «Квартплата», «Документы», «Оружие», и еще несколько бумажек рядом с набросанными косым почерком телефонными номерами. Сорвав памятку с подписью «Оружие», Кейт смяла ее в комок, который ловко забросила в мусорный пакет у двери. Затем распахнула дохнувший холодом холодильник, и поморгавший внутри свет осветил красную кочерыжку сладкого перца, пакет подтаявших замороженных овощей и полупустую бутылку молока. На верхней полке в картонном поддоне красовался треугольный кусок слоеного торта с вишенкой на стебле, которая венчала опавшие сливки. Покачав головой, девушка захлопнула холодильник.
— Когда же я за все это возьмусь, — глянув на мусорный пакет заполненный коробками из-под лапши и одноразовой посудой, буркнула Кейт. — Ладно, сегодня ограничимся кофе.
Выйдя из квартиры, она закрыла за собой дверь.
* * *Рассвело. На волнующейся поверхности озера покачивался полицейский катер над которым крича, низко летали чайки, привлеченные мерцанием разноцветных мигалок. Лебедка натужно шла на барабан, медленно вытягивая из черной воды опутанный водорослями «додж-стентон» с подвернутым передним колесом, с которого ручьями стекала вода. Часам к десяти разгулявшееся было небо, снова стало затягивать и суетящиеся на берегу у пирса люди плотнее застегнули крутки. То и дело слышались отрывистые команды и разговоры, потрескивали рации. Подрагивали на ветру натянутые по периметру, образуя неровный прямоугольник заградительные ленты с дублированной надписью «Место преступления, не пересекать». Возле «скорых» мелькали медики, суетились полицейские, из озера выбирались стягивающие маски аквалангисты. Коротко подвыли еще несколько подъехавших полицейских машин. Двигаясь по берегу, несколько медиков толкали перед собой носилки, на которых лежало обмякшее тело, накрытое белым чехлом.
Остановив машину неподалеку от заграждения, Кейт подхватила с торпеды закрытый крышкой еще теплый стакан с недопитым кофе и протиснулась сквозь небольшое скопление зевак и репортеров пытавшихся поживиться хоть самым скудным клочком информации и с завистью следивших за сновавшими по оцепленной территории полицейскими фотографами. Гнетущей атмосферы утру добавила первая поездка Кейт по улицам Чикаго. Немного заплутавшая девушка неожиданно обнаружила, что едет мимо череды пустых кварталов, в которых никого не было. То есть, вообще никого. Справа и слева тянулись магазинчики, витрины кафе, подъезды домов с наглухо затворенными дверями, но ни одной живой души высмотреть девушке так и не удалось. На мгновение Кейт даже захотелось остановить машину и заглянуть в ближайший то ли тату-салон, то ли видеопрокат с давно выцветшей вывеской в виде тарантула, привлеченной ярким пятном, выбивающимся из общей картины унылого запустения. На закрытой стеклянной двери был криво наклеен пестрый плакат, зазывающий на концерт «U2» в Бостоне. Девушка медленно затормозила прямо на перекрестке с неработающими светофорами и нерешительно потянулась к ремню безопасности. Но только на секунду.
«Еще чего придумаешь? — одернула она себя, встретившись с отражением в зеркале заднего вида, и упрямо тряхнула челкой. — Уйдешь и не вернешься. Двигай-ка куда хотела, девочка».
