Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)
— Да. Вы хотели поговорить о моем покойном муже.
— А вот это неправда, — улыбнулся Шеф. Ему бы поупражняться перед зеркалом: сказав что-то в шутку, нормальный человек не скалится как бульдог. У Изиды удивленно взметнулись брови, и Шеф поправился: — Мы о нем поговорим, но сначала я хочу сообщить вам кое-что о другом человеке. Вы ведь знакомы с Греттой Вайнберг?
Изида, не опуская бровей, кивнула.
— И, — продолжал Шеф, — она представилась вам сотрудницей ДАГАРа — Дальней Галактической Разведки. Изида, послушайте… Ничего, что я обращаюсь к вам по имени? Я много старше вас и…
— Ничего, — пробормотала она.
— Спасибо. Изида, наверное, это прозвучит грубо, но вы запутались в собственных выдумках. Добрыми намерениями вымощена… Ладно, опустим банальности и перейдем к сути…
В середине его рассказа Изида попросила воды, в конце — бренди. Начав с разоблачения Гретты, Шеф перешел к неудавшемуся покушению на меня, затем, увидев, что Изида готова и к худшему, он рассказал об убийствах Хинчина, Мосса и Гретты. Закончил он известием о том, что роботов запрограммировал не Космический Разум, а Игорь Борисов, и что есть свидетель, показания которого прямо указывают на покойного президента. «Неправда», — сказала Изида и потребовала бренди.
Шеф лично наполнил бокал и лично подал его побледневшей владычице слов.
— Вы писали ДАГАРу? — спросил он вкрадчиво.
Опустошив бокал, Изида с провинившимся видом покивала.
— Ваше письмо, точнее сказать, его содержание стало известно «Кибертехнологиям». Поэтому Гретта сказала вам, что работает на ДАГАР. И вы поверили ей, потому что хотели верить в то, что ДАГАР заинтересовался роботами. Поймите, они получают тысячи писем, авторы которых уверяют, что стали свидетелями появления инопланетян, летающих тарелок, и бог знает чего еще. ДАГАР не в состоянии проверить всю поступающую информацию, а на ваше письмо они попросту не обратили внимания. И, как выяснилось, правильно сделали. Я не исключаю, что Космический Разум оказал влияние на вашего мужа, ибо его поступок не находит никакого разумного объяснения, но у меня нет и тени сомнений в том, что роботами Космический Разум не управлял.
Изида уперлась:
— Управлял и продолжает управлять. Ваш свидетель лжет, Игорь не был способен на убийство.
— Что же с вами делать… — Шеф поскреб проволочкой лоб. — Я бы ни в коем случае не настаивал, если бы… Вот что, давайте немного отвлечемся, и я расскажу вам притчу. Представьте, конец восьмого века новой эры, Европа, разгар войны между франками и саксами. Войска Карла Великого захватывают земли вестфалов, уничтожая непокорных и обращая оставшихся в живых в христианство. Новый, милосердный бог, чьим покровительство пользовался король франков, оказался могущественнее Донара, Водана и прочих германских богов. Среди саксонских племен вспыхивают распри, дело дошло до междоусобной войны. Вождь одного из племен — легенда утверждает, что он носил имя Маннукинд, — задумал победить соседей, склонив на свою сторону милосердного бога. При этом он хотел сохранить верность старым богам — так же, как хранили им верность и его враги-саксонцы. Почему бы ему было не принять христианство? Ничье милосердие, думал он, не может быть безграничным. Сотни, если не тысячи, христиан пали от его руки во славу Водана, и он не верил, что ему это простится. Прежние боги отомстят ему за предательство, да и Христос не поверит в искренность его раскаяния, потому что вождь действительно не раскаивался в совершенных им преступлениях. Лживым раскаянием богов не обмануть, зато можно воспользоваться тем, что боги не меняют установленных ими правил игры. Накануне решающей битвы Маннукинд выкрал ребенка у соседей — не у тех, с кем ему предстояло сражаться, а у тех, кто под угрозой полного уничтожения со стороны франков принял христианство. Надо сказать, что с этими соседями у Маннукинда был заключен мир, но если бы те узнали о его поступке, то это бы навлекло на него не только их гнев, но гнев франков, которые обязались защищать единоверцев. Ребенок был крещен, и милосердие Иисуса распространялось на него в полной мере. Вечером Маннукинд отнес ребенка в пещеру, завалил вход в нее камнями и ветками так, чтобы пещеру никто не мог найти. Если битва будет проиграна и Маннукинд погибнет, то погибнет и ребенок. Если же вождь останется в живых, то он заберет заложника из пещеры и тайно вернет его родителям, чтобы не навлекать на себя лишние, так сказать, проблемы. Иисусу, рассуждал Маннукинд, безразлично, чью сторону принять в предстоящей битве, но он пощадит невинного младенца и дарует победу ему, Маннукинду. Однако он не принял во внимание, что у богов — как это полагает известный нам профессор Эйтвед — всегда найдется в запасе какое-нибудь прежде исключенный десерт. Ночью к Маннукинду спустился ангел, и он навеял на спящего вождя сон, будто сражение уже выиграно. Маннукинд проснулся в полной уверенности, что накануне он разбил врага, и поэтому первым делом он побежал к пещере, ибо боялся, как бы ребенок уже не умер. Убедившись, что тот цел и невредим, Маннукинд отнес его родителям, сказав им, что нашел их дитя в лесу. Ему поверили и отпустили. Возвратившись, Маннукинд увидел свою деревню сожженной и разграбленной, его сыновья, его соплеменники были убиты, а дочери взяты в заложники. Перед смертью сыновья прокляли своего отца, потому что решили, что он их предал. Не пережив горя, Маннукинд вскоре умер. — Шеф многозначительно посмотрел на Изиду и добавил: — Во всяком случае, так гласит легенда.
— Зачем вы мне это рассказали? — спросила она.
— В поисках аналогии между этой легендой и тем, что произошло с вашим мужем, я не зайду настолько далеко, чтобы утверждать, будто врачи инсценировали операцию с целью заставить Борисова проговориться. Но я допускаю, что, очнувшись после наркоза, он подумал, что ему дарована вторая жизнь, которую не стоит начинать с убийства ни в чем не повинных людей. На восстановление сил ушло бы несколько недель, а к тому времени роботы, возможно, уже начали бы убивать. Кому он мог доверить свою тайну? Кого он попросил помочь ему остановить роботов? Мы оба знаем ответ. После операции вас позвали к нему в палату. Вы оставались наедине несколько минут — до тех пор, пока он вновь не потерял сознание. Что он успел вам сказать?
Изида, умиротворенная вежливым обхождением, не ожидала такого напора. Заметив, что с Борисовой творится неладное, Яна бросилась искать нашатырный спирт. Впрочем, обморок был неглубоким. Для пробуждения Изиде хватило того, что Шеф, приблизившись к ней вплотную, громко рявкнул:
— Владычица слов, подъем!
