Наталья Азимова - Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна (СИ)
– Тогда сражались многие астанские бойцы, и лишь мы с тобой были на стороне графства. Я не стал присоединяться к вам после победы, потому что знал, что в Анатаре мне не место. Но я решил подождать немного, последить за тобой. Убедиться, что ты изменилась, что не опорочишь графскую семью.
– Убедился?
– Ты на самом деле любишь его, Лундес? – неожиданно спросил Фладен.
– Ты следил за нами?
– Я следил за тобой, да и следить особо не надо. У тебя все на лице написано, когда ты говоришь о нем. Просто мне не хотелось бы, чтобы ты совершила очередную глупость и опозорила Астанию окончательно. Это ведь граф Гаус, верховный страж. Ты понимаешь, что делаешь? Ты вела себя нескромно, не так, как подобает астанской принцессе. Твой брат сказал бы, что ты вешаешься графу на шею.
– Ты не мой брат! – бросила она в гневе. – Ты не знал его и не знаешь меня, не знаешь Фредрика! Ты вообще ничего не понимаешь!
– Я знаю, что твой брат не оценил бы этого, он берег тебя, как драгоценность, а теперь ты открыто делаешь все, чтобы посмеяться над его стараниями. Драгоценность пошла по рукам?
Лундес замахнулась, но эльф ловко перехватил ее кисть. Она замерла, не зная, что делать дальше, как себя вести. После подчинения она боялась выглядеть жестокой. Даже тогда, когда ненависть и раздражение были оправданны, она боялась показывать их.
– Ты не смеешь оскорблять меня, – сказала она. – Не смеешь, Фладен. Будь ты трижды избранником моего брата, это не делает из тебя его сына. С чего это вдруг ты стал так защищать его правила? Ведь когда-то сам охотно нарушал их. Как бы тебя ни называли, но кровь Эверли не течет по твоим жилам.
– Ты не изменилась, лишь надела маску праведницы. Если боишься услышать, что твой брат любил меня больше чем тебя, то не беспокойся. Рифус был готов отгородить тебя от всего зла, что есть в мире, однако своими заботами и любовью он сделал из тебя то, что ты есть. Меня он уважал не за общую кровь, а за мою сущность. Мне жаль Фредрика, если он и впрямь влюбился в тебя, Лундес. Чувства – тоже демоны. Они затуманивают сознание. Когда-то я тоже любил тебя. – Фладен загадочно улыбнулся, и эта улыбка для Лундес была оскорбительной. – Интересно, скольких еще ты обманешь после стража? Ведь когда-нибудь и он сдастся.
Эверли часто дышала, то ли от гнева, то ли от обиды. В ее глазах стояли слезы, и она благодарила богов, что тьма скрывала ее лицо от напыщенного эльфа. Ей хотелось упасть на колени, вскинуть руки к небу и закричать так громко, чтобы Рифус услышал ее. Она хотела бы спросить, почему он так поступил с ней? Почему все доверил Фладену? Ведь этот эльф оскорблял ее лишь потому, что когда-то она отвергла его. Но ведь не было ничего серьезного тогда. Они даже по-настоящему не целовались ни разу в жизни. Так, изображали что-то через платок. И все. Не было между ними никакой любви. И длились их встречи недолго.
С трудом сглотнув и удержав накопившиеся в глазах слезы, Лундес дрожащим голосом сказала:
– Я не предам Фредрика и не брошу его, если ты об этом. Твои обвинения необоснованны. Тебе просто нравится оскорблять меня.
– Ну, ты уже бросила его. Разве ты не возвращаешься в Астанию?
– Да, потому что хочу исправить то, что натворила. Я не бездушная тварь! Мне не все равно и в углу я не прячусь! – По ее щекам потекли слезы, но она старалась говорить твердо. – Боги знают, я не хотела этого! Я была под властью Фавластаса! Не моя вина, что это случилось, так же как не вина всех эльфов Астании, что они попали под влияние демона. Я хочу помочь. Хочу исправить то, что было сделано. Но тебе не понять…
– Ты могла сопротивляться, ведь я тоже был в тронном зале и смог устоять перед демоническими чарами. К тому же, остальные не ожидали появления Фавластаса и не могли подготовиться, вот и стали его рабами.
– Ты думаешь, что я знала, в кого он меня превратит, когда впервые заговорила с ним? – поразилась она. – Думаешь, я так хотела власти, что заручилась поддержкой демона?
– Да, именно так я и думаю. А еще я считаю, что тогда в тронном зале умереть следовало тебе, а не моему отцу. Никто: ни я, ни Рифус, ни даже мой отец не смогли обуздать твой непокорный характер. И даже Фредрик не сможет изменить тебя. В лучшем случае ты разрушишь ему жизнь, а когда он умрет от старости, ты подыщешь себе другого человека. Прежде чем кидаться на меня и доказывать, что я не прав, спроси себя, действительно ли мои слова лживы?
Лундес не могла говорить. Она тряслась, но из ее груди не вырвалось ни звука. Она заставляла себя смотреть на него, не забыла о гордости.
– Молчишь? Тогда скажу тебе, зачем я следовал за тобой. Никогда больше не возвращайся в Астанию. – Он тяжело вздохнул, словно ему самому были неприятны эти слова. – Не думай, что я желал короны, это неправда. Однако теперь, когда Фавластаса в Астании нет, я – король. И я запрещаю тебе пересекать границу астанского леса. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть разум астанцам, буду бороться за каждого.
– А если я не стану слушать тебя?
– Тогда я не стану защищать тебя от нападок обезумевших астанцев. Они пока еще во власти Фавластаса.
– Они не станут слушать и тебя. Только Фавластаса.
– Не все эльфы попали под влияние демона. И те, кто не попал, против тебя. Это их решение.
– Что ты сказал им про меня?
Вместо ответа Фладен нацелил на нее лук.
– Не двигайся, Лундес! Не двигайся! – И пока она пыталась совладать с собой, он растворился во тьме.
Тогда Эверли упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Она пыталась остановить слезы, но не могла. Дрожа всем телом, она уже ничего не видела вокруг. Выронив посох, эльфийка легла в осенние листья. Как будто специально поднялся ледяной ветер и выпал первый снег. А Фред был прав, крутилось в голове Лундес. Весь мир словно сговорился против них, все окунулось в холод и темноту, все потеряло смысл. И единственный ответ на миллионы вопросов – тишина.
Ее рыдания заглушал свист ветра. Она лежала на земле, и ей было все равно, что пальцы окоченели, а одежда испачкалась. Наверное, она бы так и замерзла в том лесу, недалеко от графства, если бы две крепкие и надежные руки мягко не обхватили ее за плечи и не заставили двигаться. Она уже почти не чувствовала ног и рук, тихонько застонала и подняла глаза.
– Фредрик? – Должно быть, он был ненастоящим. Или же… и вправду он? В таком случае ей было все равно, как он оказался здесь и почему. Следил ли он за ней с самого начала или нагнал, чтобы сказать что-то. Главное, что это был он.
Граф поднял ее на руки и прижал к груди, согрев своим меховым плащом.
