Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)
Пока я стирал кровь, Гроссман сторожил коридоры.
— Вам от него еще что-нибудь нужно? — спросил я о роботе.
— Нет.
— Тогда отсоединяйте провода, и я отвезу его в коридор.
Гроссман занес руку над экраном планшета.
— Я хочу стереть ему всю память и разрушить нейросеть. Вы не против?
— Думаете, это необходимо?
— Да, надо сделать что-то такое, чтобы у полиции не возникло сомнений, что робота амнезировал человек. Кроме того, это убийство должно отличаться от тех, что совершили Краб и Ленивец. У них исчез определенный участок видеопамяти, а этому роботу я сотру память полностью, причем, самым грубым способом из возможных.
— Короткое замыкание? — предположил я.
— Вроде того, — и Гроссман шевельнул пальцем над изображенной на экране кнопкой. Несколько секунд спустя планшет сообщил, что что-то там совсем «чисто».
Я выкатил робота в холл, оттуда — подальше в коридор, который он уже успел отдраить.
— Во сколько произошло убийство? — спросил я, вернувшись к Гроссману.
— Робот стер участок памяти между пятью тридцатью и пятью тридцатью пятью. А вы когда пришли?
— Еще через три минуты. Всего три минуты опоздания!
— Думаю, больше. Робот стирал с запасом.
— Сволочь!
Гроссман почему-то решил, что моя злость на робота вызвана жалостью к Гретте.
— Вам жаль Гретту? — удивился он. — Она же хотела вас убить.
— Свои проблемы с дамами — в чем бы эти проблемы не состояли — я всегда решаю сам. Возможно, в будущем люди начнут перепоручать их роботам, но я до этого не доживу. К счастью.
— А я был бы не прочь на это посмотреть, — ухмыльнулся Гроссман. — Что будем делать с телепиктом?
Откуда взялся телепикт, я выяснил, когда обыскивал карманы греттиного комбинезона. Жидкость находилась в той же таре что и на Ло — в баллончике с обезболивающим спреем.
— Мы его ототрем, — сказал я, — но сначала я попытаюсь засечь источник сигнала. Я просканирую зал, а вы поищите в ее комлоге программу передачи сигнала.
Гроссман справился с задачей быстрее, чем мой сканер. Программа работала, а последствия ее работы мы могли наблюдать безо всякого сканера. Когда я стер с пола мерцающее пятно, Гроссман закрыл программу. Затем мы приступили к уничтожению собственных следов. Кажется, ничего не пропустили. По ходу дела, я пришел к выводу, что это помещение никто не убирал со вчерашнего дня.
— Уходим? — спросил я, когда мы закончили локальную уборку.
— Уходим, — кивнул Гроссман.
До кают мы добрались никем не замеченные.
Мы обсуждали произошедшее вплоть до возвращения прогулочных кораблей. Две версии выглядели наиболее вероятными. Версия первая: Гретта готовила для меня ловушку. Во время испытаний телепикта она допустила какую-то неосторожность, поэтому, не дожидаясь моего прихода, робот напал на нее. Кроме недостатков технического свойства, у этой версии был один, на мой взгляд, глобальный недостаток: она подразумевала, что меня приняли за того болвана, который дважды попадется на фокус с переводными картинками. Версия вторая: отчаявшись подставить меня, дагарцы решили подставить Гретту, которая, как это следует из ее письма, хотела выйти из игры. Возможно, Гретта сделала перед дагарцами вид, что собирается натравить на меня робота. Подозревая обман, они активировали телепикт раньше времени, то есть тогда, когда в зале находились только Гретта и робот. Впрочем, этому противоречил тот факт, что программа телепикта работала в ее комлоге. Включили дистанционно? Почему бы и нет.
— Если это правда, — произнес Гроссман, кусая губы, — значит «Роботрониксу» предстоит столкнуться с таким шантажом, какого мир не видел со времен процессов над производителями ВР-игр. Очевидно, что ДАГАР хотел заставить робота совершить убийство таким образом, чтобы вина робота ни у кого не вызывала сомнений. И если они записали момент убийства на видео, то… в общем, о последствиях вы догадываетесь. Не исключено, что на этой записи будем фигурировать и мы с вами. Разумеется, никто не увидит телепикта, все будет выглядеть так, будто робота не провоцировали убивать.
— Мы защитим вас от шантажа.
— Вы? — Гроссман усмехнулся. — Чандлер вам не поверит. Возможно, полиция станет подозревать вас в этом убийстве. Чтобы защититься, вы переложите вину на робота. Получается, что наши интересы прямо противоположны. Не думаю, чтобы Чандлер согласился доверить вам борьбу с шантажистом.
— Но вы-то мне доверяете?
— Да, доверяю, но проблема в том, что Чандлер перестанет доверять мне. Я обещал нейтрализовать роботов и — теперь уже нет смысла скрывать это — я обещал доставить ему новейший нейросимулятор. Вместо этого я поставил компанию на грань катастрофы. И я вот думаю, продолжать ли мне защищать интересы компании или заняться спасением собственной шкуры. Меня, как и вас, полиция может заподозрить в убийстве. Мы оба были знакомы с Греттой, и оба были с ней на Ло. Полиция допросит Изиду и Брайта, и кто знает, что они там наговорят.
— Я заглянул в греттины документы. Она здесь под другим именем. Полиция не скоро выяснит, что мы с ней знакомы.
— Скоро, не скоро… Одному богу известно, чем это кончится.
Пока мы все это обсуждали, по информационной сети «Трампилина» прошло сообщение, что КД «Гигантропос» благополучно погрузился в Канал. Первая послестартовая пресс-конференция будет проведена сегодня в полдень. Отменят ли ее, когда найдут труп? Наш с Гроссманом тур заканчивался завтра вечером. Теоретически, можно улететь с «Трамплина» уже сегодня, но не вызовет ли это подозрений? Было решено подождать до запланированного отлета.
Пресс-конференция прошла в намеченный срок, и до трех часов дня об убийстве ничего не было слышно. Потом пополз слух, что будто бы произошел какой-то несчастный случай, и что под этим предлогом руководителей туристических групп заставили составить списки туристов, не полетевших провожать «Гигантропос». Разумеется, мы с Гроссманом угодили в один из таких списков. Между тем, корабли продолжали отвозить на Терминал туристов, у которых закончился срок пребывания на станции. Я не слышал, чтобы кого-то попросили остаться. В средине дня второго марта меня вызвали к какому-то типу якобы для проверки документов. Тип назвал проверку «обычной рутиной» и спросил, где я был с пяти до семи утра первого марта. Я ответил, что спал у себя в каюте и никуда не выходил, — мол, накануне я несколько перебрал по случаю предстоящего старта. Гроссман, которого тоже вызвали на допрос, подтвердил, что мы пили вместе. Журналист с Фаона и кибернетик с Земли не вызвали у полиции никаких подозрений. Служащие, которых я встретил по дороге в конференц-зал, не успели вспомнить меня, по крайней мере, до семи вечера — это следует из того, что мне не запретили вылететь семичасовым челноком. Гроссмана также не задержали. Мы вместе добрались до Терминала и там расстались. Перед расставанием он перевел крупную сумму на наш банковский счет и сказал, что если эта сумма не покроет расходов, мы вправе выслать ему дополнительный счет за услуги. Ни о каком сногсшибательном гонораре (на который, как известно, надеялся Шеф) речи, разумеется, не велось.
