Кира Измайлова - Футарк. Второй атт
«Стоп! – сообразил я. – В каких еще глазах?!»
Я давно свыкся с тем, что настоящий глаз у меня всего один, более того, научился извлекать из своего увечья некоторую пользу.
Теперь же мне остро недоставало той пронзительной, кристально-прозрачной ясности, которую давал мне «подарок» индейского шамана. (Разумеется, дарить он мне ничего не собирался, скорее наоборот, но так уж вышло…)
И я чувствовал себя беспомощным, полуслепым, запертым в клетке, из которой не было выхода… Клетке из моих обожаемых кактусов! Вот только эти конкретные суккуленты были отчетливо недружелюбны…
«Что делать?! – панически думал я, облизывая соленые от пота губы. – Что же делать?!»
На таком зное уже через несколько часов я буду походить на поджаристую индейку. Конечно, из мякоти кактуса можно извлечь воду, чтобы напиться, а из плодов опунции получается удивительно вкусный джем, но у меня не было ни ножа, ни очага, ни посуды.
К тому же эти кактусы растут поразительно быстро, им нужно совсем немного времени, чтобы затянуть прореху, посреди которой я стоял.
И я мог умереть на этих шипах, навсегда остаться в этом сне. Так же, как уже умирал на колючем жертвеннике того спятившего шамана…
Солнце вспыхнуло нестерпимо ярко, и это заставило меня очнуться. Я ведь умирал, но не умер! И кое-что получил в награду…
Я прикрыл глаз ладонью и отчаянно захотел снова стать цельным. Не физически, а… Впрочем, словами этого не объяснить.
Словно последний кусочек занял свое место в головоломке, и меня накрыло утраченное ощущение силы.
Открыв глаза (теперь второй ощущался правильно), я безболезненно посмотрел прямо на пышущее жаром солнце. И его лучи под моим взглядом превращались в бабочек, которые пикировали прямо на пышные заросли опунций, вгрызались в их сочную плоть. Колючки были бессильны перед крошечными нападающими, и кактусы бесславно гибли под натиском полчищ солнечных бабочек…
Я рванулся ввысь, к солнцу… И очнулся в своей постели.
Приснится же такое!
Сквозь плотно задернутые шторы не пробивался ни единый лучик света.
Зато над кроватью зависли мои старые знакомые – Хоггарт и миссис Грейвс, от которых исходило призрачное сияние.
– Ну ты даешь! – с каким-то завистливым уважением произнес Хоггарт, а потом паскудно ухмыльнулся: – Я такого давне-е-енько не видал!
– Какого? – буркнул я, потирая лоб. Приснится же такое! В голове пульсировала боль и еще отчего-то чесалась рука.
Вчерашний день вспоминался, как в тумане, а окончание его и вовсе терялось во мраке.
Хоггарт взмыл повыше, в то время как застенчивая миссис Грейвс отплыла к окну, делая вид, что разглядывает узор на занавесках. Судя по всему, солнце еще не взошло.
– Да ты, паря, вчера так набрался, – Хоггарт впечатлительно прищелкнул языком и мерзко хихикнул: – Я думал, тебя к бабам потянет, а ты…
– Джек! – резко окликнула его миссис Грейвс, от возмущения забывая о стеснении. Хм, оказывается, у Хоггарта было вполне прозаичное имя, неудивительно, что он предпочитал называться по фамилии.
– Прости, Лиззи, – смиренно произнес этот нахал и скандалист, а я невольно восхитился. Вот это педагогические таланты у дамы, ей бы Сирила на воспитание! Впрочем, вспомнив о судьбе родичей миссис Грейвс, я передумал. Каким бы обалдуем ни был мой кузен, а все же его жаль.
– Хоггарт, вы можете толком рассказать, что произошло? – попросил я, садясь на кровати. И чуть не опрокинул стоящий в изголовье горшок. Удивленно посмотрел на него и не выдержал: – И что тут делает Конно-идея?!
Бедняжка был в ужасном состоянии: цел, но половина иголок обломана!
– Стоит! – смех у Хоггарта был противный, дребезжащий. – Ты вчера так в него вцепился, что дружбаны твои вдвоем отобрать не смогли! А ты отбивался и грозил засунуть его им в… – Хоггарт опасливо покосился на подругу и закончил шепотом: – поглубже!
– Дальше, – просипел я, с ужасом воображая это позорище. Я ведь вчера даже не пил за обедом, с чего бы?..
– Ну дальше они тебе этот кактус того… отдали, – Хоггарт с явным трудом опускал бранные слова. – И пытались спать уложить. А ты все бузил и твердил что-то непонятное. Про руны, про какого-то шамана, про демонов…
Я мрачно слушал. Ладно, Фрэнк меня всяким видел, но Сирил не преминет заявить, что я подаю ему дурной пример. В действительности кузен самонадеянно полагал, что скорее он может научить меня плохому. И, разумеется, ошибался, хоть я и не торопился рассеивать его заблуждения.
– Дальше! – рыкнул я, поняв, что Хоггарт взял драматическую паузу. Призрак явно наслаждался происходящим.
– Ну, ты того, кузена своего и отпихнул, – со смаком продолжил Хоггарт, – а он бац – и на кактус… – Хоггарт покосился на подругу и закончил обтекаемо: – ну, сел.
М-да, представляю реакцию Сирила.
– И?.. – поторопил я.
– Крику было! – призрак от восторга закрутился волчком. – Ну а потом его эта… – Хоггарт вовремя прикусил язык, – в общем, фигуристая такая, постарше, она его за руку взяла и того, колючки вытягивать повела… – призрак отплыл подальше от подруги и закончил со смаком: – В общем, до утра и вытягивала!
Я усмехнулся: чувствовал же, что Сирил с этой своей «притворной» помолвкой крепко влип! Надо думать, теперь помолвка превратилась в самую что ни на есть настоящую…
– А вы как тут оказались? – спохватился я. Вряд ли я мог позвать его, чтобы поболтать на сон грядущий. Впрочем…
– Ну, я-то к кактусу того, привязан, – рассеял мои опасения он, махнув призрачной рукой в сторону Конно-идеи. – А Лиззи со мной за компанию просто!
Я присмотрелся к кактусу и протер свой единственный глаз. В грунте вокруг растения на манер декоративной гальки были разложены кусочки нефрита!
– Это еще что?! – не выдержал я.
– Ну-у… – протянул Хоггарт почти смущенно. – Твой кузен…
Дальше он мог не рассказывать. Небось Сирил снова задумал какую-нибудь каверзу, а Хоггарт и рад стараться!
– Ладно, я понял, – отмахнулся я, откидывая одеяло.
– А потом ты уснул, – торопливо продолжил призрак, кажется, радуясь, что я не стал выяснять подробности. – А у кактуса колючки как засветятся!
– Хм, – глубокомысленно произнес я. Если и требовались мне доказательства, что это был не просто сон, то теперь они у меня были. И, не сдержавшись, я наконец почесал зудящую ладонь.
– Рука чешется? – чему-то обрадовался Хоггарт. – Это, паря, к встрече!
– М-да? – усомнился я и, машинально посмотрев на собственную конечность, замер. На ладони отпечатался темный след листа, контур которого слегка светился неприятным зеленоватым свечением.
