Джим Батчер - Отступник
Некоторое время они предоставляли улики против Моргана, выкладывая все чертовы доказательства. Их было много. То, что Морган стоял там с орудием убийства в руках над еще теплым трупом. Счет в банке с почти шестью миллионами долларов, внезапно появившихся на нем. Факт, что он сбежал из-под ареста и тяжело ранил трех Стражей в ходе побега, и впоследствии подстрекал к мятежу других чародеев, — наши с Молли имена были только упомянуты — чтобы помочь ему скрыться от Стражей.
— Дональд Морган, — сказал Мерлин, — есть у вас что-либо сказать в свою защиту?
Эта часть процесса была необычной. Обвиняемым редко предоставлялся шанс сказать что-нибудь.
Это так туманило проблемы.
— Я не оспариваю обвинений, — сказал Морган непоколебимо из-под черного капюшона. — Я и только я ответственен за смерть ЛаФортиера.
Мерлин выглядел так, словно только что узнал, что кто-то приготовил из его собственного щенка сосиски на завтрак этим утром. Он кивнул.
— Если нет других доказательств, Совет Старейшин перейдет…
Я поднялся.
Мерлин прервался и удивленно уставился на меня. В зале повисла гробовая тишина, за исключением царапанья пера Пибоди. Он остановился перед тем, как перейти на новую страницу и вытащил вторую чернильницу из своего кармана, поставив ее на столик.
Анастасия уставилась на меня, сжав губы, с немым вопросом в глазах. Что, черт возьми, я делаю?
Я подмигнул ей, затем прошел к центру помоста и повернулся лицом к Совету Старейшин.
— Страж Дрезден, — сказал Эбенизер, — у вас имеются новые доказательства, чтобы предоставить их на рассмотрение Совета Старейшин?
— Имеются, — сказал я.
— Внеочередное заявление, — спокойно вставила Старейшина Мэй. — Страж Дрезден не присутствовал при убийстве или когда обвиняемый сбежал из-под стражи. Он не может предложить никаких прямых свидетельств истинности или ложности тех событий.
— Другое внеочередное заявление, — сказал Слушающий Ветер. — Страж Дрезден зарабатывает на жизнь частным сыском, и его склонность к поиску истины при трудном положении дел хорошо известна.
Мэй пробуравила Индейца Джо взглядом.
— Страж Дрезден, — вымученно произнес Мерлин. — История вашего конфликта со Стражем Морганом, действующем в роли Стража Белого Совета хорошо известна. Вы должны иметь в виду, что свидетельства, которые вы предоставите, будут расценены с учетом истории вашей предельной, порой ожесточенной враждебности.
Мерлин не был Мерлином просто так. Его инстинкты подсказывали, что возможно игра все еще не закончена, и он знал как играть на публику. Он не предупреждал меня, он решил удостовериться, что чародеи представляют себе насколько я не любил Моргана, так чтобы моя поддержка была гораздо более убедительной.
— Понимаю, — сказал я.
Мерлин кивнул.
— Продолжайте.
Я улыбнулся ему.
— Чувствую себя Эркюлем Пуаро, — сказал я на довольно сносной латыни. — Позвольте насладиться моментом.
Я глубоко вдохнул и с удовлетворением выдохнул.
Мерлин мастерски себя контролировал. Выражение его лица не изменилось, но его левый глаз дернулся в нервном тике.
— Впервые я заподозрил, что Моргана подставили… ну пожалуй, когда я услышал об этом нелепом обвинении в его адрес, — сказал я. — Я не знаю, знаете ли этого человека вы, но я знаю. Он преследовал меня большую часть моей жизни. Если бы его в обвинили в убийстве маленьких крольчат, из-за того, что кто-то назвал их чернокнижниками, я бы поверил в это. Но этот человек так же не может предать Белый Совет, как не может взлететь, махая руками. Исходя из этого, я предположил, что другое лицо, входящее в Совет, убило ЛаФортиера, переложив вину на Моргана. Тогда я начал независимое расследование, — рассказывал я, вводя Совет Старейшин и толпу зрителей-чародеев в курс событий последних двух дней, за исключением чрезмерно деликатных или неважных частей.
— Мое расследование завершилось теорией о том, что виновное лицо не только пыталось обвинить Моргана, но и посеять вражду, ведущую к возобновлению боевых действий с вампирами Белой Коллегии, обвинив их в причастности к смерти. В попытке подтолкнуть это лицо к раскрытию, — продолжал я. — Я дал понять, что заговорщик раскрыл свою роль в схеме и будет предъявлен членам Белого Совета в определенном месте и времени в Чикаго. Работая над теорией, что истинный убийца был членом Совета, — да-да отсюда, из штаб-квартиры в Эдинбурге, — я предположил, что у него не будет выбора, кроме как прибыть в Чикаго через Пути из Эдинбурга, и я поставил выход Путей под наблюдение, — я поднял конверт, — на этих фотографиях, сделанных на месте событий, все, кто прибыл через Пути в последующие несколько часов.
Я открыл конверт и начал передавать Совету Старейшин фотографии. Они взяли их, просматривая каждую по очереди. Эбенизер спокойно подтвердил, что все снимки Стражей на выходе Путей вместе с ним самим, Мэй и Слушающим Ветер, точны.
— Кроме этой группы, — сказал я. — Я думаю, что весьма маловероятно, что прибытие кого-либо из Эдинбурга через Пути в Чикаго было случайным. Учитывая то, что на встрече первая группа была подвергнута атаке существ при поддержке чародея уровня участника Совета, я считаю, что убийца заглотил наживку, — я развернулся, демонстрируя последнее фото с драматическим размахом, достойным Пуаро, и держал фото так, чтобы собравшиеся могли видеть его, когда я сказал:
— Так почему вам не сказать нам, что вы делали в окрестностях Чикаго прошлой ночью… чародей Пибоди?
Если бы я был органистом, ждущим возможность для драматического аккорда в этой мыльной опере, момент был бы идеальным.
Все в Совете Старейшин, кроме Эбенизера и, по какой-то причине, Привратника, раскрыв рты уставились на Пибоди.
Старший секретарь Совета сидел неподвижно со своим столиком на коленях. Потом он сказал:
— Я надеюсь, что у вас есть доказательства, более убедительные, чем простая фотография? Такие вещи легко подделать.
— Да, действительно, — сказал я, — у меня есть свидетельство того, кто был достаточно близко, чтобы унюхать тебя.
Откликнувшись на зов, Мыш поднялся и повернулся к Пибоди.
Его тихий рык наполнил комнату, словно мощная четкая барабанная дробь.
— Это все, что у тебя есть? — спросил Пибоди. — Фото? И собака?
Мэй выглядела так, словно кто-то припечатал ей кувалдой между глаз.
— Это, — сказала она, затаив дыхание, — пес Фу. — Она пристально посмотрела на меня. — Откуда он у тебя? И кто позволил тебе оставить его?
— Скорее это он оставил меня, — сказал я.
