Светлана Зорина - Сказка о спящей красавице
Корабль-дракон снижался, вытянув металлическую шею, и из его мёртвой пасти уже вырывался свет. Смертоносный луч набирал силу. Но ещё ярче сверкали кристаллы в наших руках. Этот свет обволакивал нас, не ослепляя. Я даже не чувствовала боли в руке. Наверное, близость Дианы усиливала мою способность управлять этим камнем. Больше он меня не обжигал.
- Пусть разрушительная сила этого света станет преобразующей! - произнесла Дия. - Пусть то, что готово разрушать, создаёт, изменяет материю! Пусть мёртвое воскреснет, спящее проснётся! Терри, ты видела этот мир, когда он был прежним, цветущим?
- Видела, - прошептала я, прижимая её к себе левой рукой, а правой крепко держа кристалл. - Но совсем недолго. Я тоже хочу, чтобы он стал прежним! Второй раз им его не погубить!
На какое-то мгновение я всё же ослепла от нестерпимого сияния, а когда открыла глаза, то увидела вокруг мягкий золотистый свет. Под нами медленно колыхалось светлое пламя. Не губительный огонь, а свет, дарующий жизнь. Христиане сказали бы, что это благодатный огонь. Он разливался под нами золотыми волнами, а когда волны отступали, мы видели, как этому миру возвращаются краски. Как деревья покрываются листвой, а из-под земли, из глубоких трещин в камнях и давно иссушенной почве вырываются язычки светлого пламени, которые тут же превращаются в цветы. Горы на востоке засияли всеми цветами радуги, а потом радуги засияли повсюду - потому что тысячи деревьев превратились в фонтаны. Идя на посадку, мы видели, как в ближайшей роще резвятся под струями воды два зверька, похожие на больших зайцев. Или на кенгуру? А ещё мы видели, как падает в лес горящий железный дракон. Взрыв, облако дыма... Вскоре оно исчезло, потому что источающий влагу лес быстро погасил огонь. Исчезло, растаяло, как призрак, которого больше никто не боится.
Мы ещё долго летали над пробуждающимся миром. Наверное, Рамсу не меньше, чем нам, хотелось полюбоваться чудесными картинами, которые открывались перед нами одна за другой. Жители Сан-Виргина, возвращаясь в город, приветствовали нас радостными криками. Их становилось всё больше и больше. Видимо, врата удалось наладить, и теперь люди переходили обратно на Хангар-Тану.
- Кажется, там мама, - Диана показывала вниз, на небольшую группу воинов, но я никого не могла разглядеть. - Уверена, она была там всё это время. Она не ушла бы, пока хотя бы один человек оставался в опасной зоне. Альти-лурду не бросают тех, кого поклялись защищать.
Когда мы приземлились на площади Ахелы, нас уже ждала целая толпа, а впереди всех Дион и Гелла, которые тут же кинулись обнимать сначала сестру, а потом меня.
- Я так рад, что ты нашла её, - сказал мне Дион. - И что вы вместе победили этого дракона...
Он на минуту умолк, словно стараясь что-то вспомнить. Что-то далёкое, погребённое в таинственных глубинах памяти, но готовое вот-вот вспыхнуть перед внутренним взором живой и яркой картиной.
- Она тебя очень любит. Вы не должны разлучаться. Больше никогда.
- Конечно, - ответила я, глядя в золотисто-зелёные глаза юного альда-полукровки. Полубога, воспитанного мудрым кентавром.
- Почему ты не позволила нам остаться? - упрекали Диану молодые воины.
- Потому что она не из тех вождей, для которых солдаты пушечное мясо, - пустился в рассуждения Итан Кимбел. - Не такая, как те маршалы, которые не щадили чужие жизни, а потом говорили: "Ничего, бабы снова нарожают!" Такие...
- Итан, не начинай занудствовать, - жеманно перебила Ламия. - Всем известно, как много ты знаешь и как ненавидишь деспотичных вождей. Лучше посмотри, как тут стало красиво!
- Да-а, - протянул писатель, глядя на неё со счастливой улыбкой. - Глазам не верю...
Ну и дела. Выходит, у этих двоих роман? В общем-то ничего удивительного, если учесть, что, тысячелетиями паразитируя на человеческих мечтах и фантазиях, Ламия предпочитала людей с воображением. Теперь она вернулась к грубой пище, но не так-то просто отказаться от старых привычек. Итан, как и все здесь, прекрасно знает о вампирской природе этой особы. Ну, такой уж он есть - вечно его тянет к опасным людям и нелюдям.
"Скажите детям, что я их обязательно покатаю, - проворчал Рамсу. - Но сейчас я очень устал".
- Что ж, люди недаром говорили, что беды этого мира закончатся, когда лев и дракон помирятся, - сказал Селен. - Дракон и принцесса лурдов вместе воевали с врагом. Принцесса Львиное Сердце... Диана, твоя мать говорит, в детстве ты любила себя так называть.
- Да, в детстве... - усмехнулась Дия. - Моё сердце бьётся благодаря Терри. Это у неё львиное сердце, которым она поделилась со мной, когда я умирала.
- Ваши сердца - как солнца-близнецы этого мира, - произнёс Шиннау. - Солнца, которые погаснут одновременно. Надеюсь, это будет нескоро.
- Да уж, не будем о грустном, - Диану явно смущали все эти восторги. Как, впрочем, и меня. - Я надеюсь, что саху, альды и демиры тоже помирились и теперь уже никогда не будут враждовать.
- Золотые слова, - важно кивнул Шиннау. - Этот мир едва не погубили непонимание и вражда. Марах-Аскейру не простит нам, если мы снова позволим злу воцариться на Хангар-Тану. Ты превратила разрушительную силу в созидательную. Подземный огонь смешался с солнечным. Свет ночного солнца со светом дневного. Великий Змей и впрямь проглотил кусочек небесного солнца. Его душа наполнилась светом, и тонгхо снова порождает жизнь.
- А у нас некоторые так боялись пробуждения Спящей Девы! - засмеялся Гастан. - Боялись, что наступит царство смерти, а сейчас тут всё расцветает.
- Как в садах Эдема, - прошептала Дия, прильнув к моей руке.
Я сквозь одежду чувствовала жар её тела, разгорячённого страстью, которая овладевала нами обеими со скоростью огня, пожирающего сухой хворост. Где-то там, в лесу, вместе с обломками вражеского корабля тлели остатки наших страхов, тоски и пережитой боли. Мы стояли, опьянённые недавней битвой и стремительным полётом, и это удивительное чувство как будто бы всё больше и больше разжигало жажду. Ту, утолить которую мы могли только вдвоём. Немедленно. Сейчас.
- Кажется, у нас был отложен один разговор, - напомнила я.
- Да... Обожаю, когда твой голос становится таким...
- Смотрите, аригонт тоже покрывается листвой! - закричал кто-то. - Он пробуждается к жизни, как и другие деревья! А ведь думали, что он давно мёртв...
Все разом повернулись к дереву-замку, который превратился в рождественскую ёлку, неожиданно вспыхнувшую яркими огнями. Так сверкали в лучах солнца его серебристая листва и разноцветный камень, влажный от воды, уже начавшей сочится из ветвей.
Город постепенно наполнялся шумом фонтанов и свежестью мокрой листвы, а дети и юные лурды весело носились по лужам. Скоро тут отремонтируют водостоки и на улицах не будет сырости, а сейчас она не только никого не раздражала, но и радовала.
