Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы
Детектив-инспектор Честон — худой жилистый человек с рыжеватыми пышными усами, закручивавшимися на концах, чьи покрытые лаком волосы разделял аккуратный пробор и обычно безукоризненно одетый, но сейчас нарядившийся одним из Трех Мушкетеров — появился рядом с Бёртоном и пробормотал:
— Припадок. Перебрал. Несдержанность.
— Нет, — сказал Бёртон. — Что-то другое. — Он стал проталкиваться вперед, пока не добрался до Монктона Мильнса, и прошипел: — Выгони всех отсюда.
Хозяин вечера растерянно посмотрел на него:
— Бог мой, и о чем я думаю? Конечно.
Монктон Мильнс повернулся к толпе и громким голосом объявил:
— Леди и джентльмены, к сожалению одному из гостей стало плохо. Пожалуйста, не могли бы вы перейти в другую комнату? Мы должны дать бедняге немного воздуха.
С выражениями сочувствия люди начал уходить.
Чья-то рука схватила Бёртона за локоть. Он повернулся и увидел доктора Джеймса Ханта.
— Сюда, — прошептал врач, и потащил королевского агента к окну, подальше от остальных.
— Что это, Джим? Бендиш, с ним все будет в порядке?
— Нет. В точности наоборот. — Хант зажал зубами нижнюю губу. На его лбу блестел пот.
— Я распознаю эти симптомы в любом состоянии, — прошипел он. — Проклятый стрихнин. Бедолагу отравили!
Бёртон почувствовал, как его колени подогнулись.
— Что?
— Отравили. Намеренно. На вечеринке человек не может выпить стрихнин случайно.
— Ты можешь спасти его?
— Ни малейшей возможности. Он умрет через час.
— Нет! Пожалуйста, Джим, возьми Флоренс Найтингейл и сестру Радхавендру и сделай все, что сможешь.
Хант сжал руку Бёртона и вернулся к умирающему. Королевский агент увидел, как дверном проеме появился Траунс и пошел к нему.
— Избавься от этого смешного костюма. Неприятности.
— Что случилось?
— Убийство, старина, убийство. Кто-то отравил Бендиша.
— Великий боже! Я... ух... я немедленно кликну свои войска. Черт бы побрал эту набивку! Помоги мне с ней, а?
Спустя несколько минут Траунс, Ричард Майен и детектив-инспектор Честон собрали гостей и весь персонал наверху, а командор Криншнамёрти и констебль Бхатти стерегли передние и задние двери Фрайстона, чтобы никто не мог улизнуть.
Изо рта Бендиша шла пена, он еще более дико дергался.
Чарльз Бедлаф, сидевший около ног друга и с ужасом глядевший, как они дергались, посмотрел на Бёртона, когда тот присел на корточки рядом с умирающим.
— Не могу поверить, — прохрипел он, и глаза его наполнились слезами. — Хант сказал, что это яд. Кто мог сделать такое бедняге Тому? Он никогда не сделал никому плохого!
— Не знаю, Чарльз. А что он делал перед тем, как ему стало плохо?
— Пел с остальными из нас. Он был довольно пьян — весь вечер он крал напитки Алджи.
Бёртон повернулся к Джеймсу Ханту. — Не мог ли стрихнин быть в одном из стаканов?
— Да, — кивнул врач. — Это невероятно горький яд, но если человек достаточно пьян, он может проглотить его не почувствовав вкуса.
— Будьте уверены, Том уже почти ничего не ощущал, — вмешался Бедлаф.
Бёртон протиснулся мимо сестры Найтингейл, смачивавшей лоб Бендишу, и положил руку на грудь умирающего.
— Том, — прошептал он.
Потом прочистил горло, встал и жестом попросил Ханта пойти за ним. Они вышли из музыкальной гостиной, вошли в курительную и подошли к столу, стоявшему около эркера.
— Скорее всего, яд был одном из них, — сказал Бёртон, указывая на ряды пустых бокалов.
— Если так, то совсем не трудно найти в каком, — ответил врач. Он взял один стакан, понюхал его, прошептал «Бренди», потом опустил указательный палец в осадок на дне и осторожно коснулся языка кончиком пальца. — Не этот.
— Ты не отравишься?
— В небольших количествах стрихнин используется как лекарство. Такая маленькая доза мне не повредит.
Хант проверил еще один бокал, потом третий и четвертый. Пятый заставил его скривиться.
— Горький. Портвейн немного смягчил горечь, но, все равно, очень горький.
— Это вино — портвейн?
— Да.
Бёртон проверил остальные бокалы, один за другим. Судя по их содержанию там находилось либо бренди, либо вино.
— Проклятье, — прошептал он. — Возвращайся к Тому. Я поговорю с тобой позже.
Он вышел из курительной и широкими шагами направился в холл, где нашел Ричарда Монктона Мильнса, Алджернона Суинбёрна и главного комиссара Майена. Они тихо разговаривали у подножия лестницы.
— Вы уверены, что это попытка убийства? — с мрачным выражением на лице спросил комиссар у Бёртона.
— Не попытка. Убийство. Противоядия нет.
— Но зачем кому-то убивать Тома? — с несчастным видом спросил Суинбёрн.
— Незачем, — ответил Бёртон. — Ошибка. Его никто не собирался убивать. В отличие от меня.
ВТОРАЯ ГЛАВА
ДНО ОБЩЕСТВА И ОРФЕЙ
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ:
НЕЗАКОННО МЕШАТЬ УЛИЧНЫМ КРАБАМ!
Те, кто загораживают путь Уличным Крабам, заплетают им ноги, заливают их топку, завлекают их на опасную дорогу, специально прокладывая дорожку из мусора, или предпринимают любые другие действия, мешающие им исполнять свои функции, будут оштрафованы, по меньшей мере, на 25 фунтов.
УЛИЧНЫЕ КРАБЫ ХРАНЯТ В ЧИСТОТЕ ВАШИ УЛИЦЫ!
— Тебя? — хором крикнули Ричард Монктон Мильнс, Алджернон Суинбёрн и сэр Ричард Майен.
Бёртон кивнул.
— Яд находился в бокале с портвейном. Один из официантов сунул его мне в руку. Том выпил его по ошибке. — Он повернулся к Монктону Мильнсу. — Не соберешь ли ты всех официантов и дворецкого в гостиной, пожалуйста? Мы должны задать им пару вопросов.
Мильнс распорядился, и очень быстро мистер Аппельбаум, дворецкий, обнаружил, что одного человека не хватает.
— Двое официантов работают во Фрайстоне постоянно, — сказал он Бёртону. — Остальных четырех мы наняли через агентство, специально для этой вечеринки. Вот эти временные, — он указал на трех человек. — Тот, кого не хватает, сэр, их товарищ.
— Где находится агентство? — спросил Бёртон.
— В Торп Уиллоуби, это деревня в четырех милях отсюда. Агентство называется Хоуэлл. Его контора находится на главной улице, над булочной.
Бёртон повернулся к одному из нанятых официантов, маленькому человеку, нервно сплетавшему и расплетавшему пальцы.
— Как вас зовут?
— Колин Паркер, сэр.
— А пропавшего человека?
— Питер Пимлико, но он — не один из нас. Этим вечером должен был работать Гордон Бейли, но его, беднягу, прошиб понос, и он послал вместо себя этого парня, Пимлико, своего друга. Во всяком случае, так нам объяснил сам Пимлико.
