Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова
— Значит, вам не удалось создать такого робота?
— Нет, не удалось и не удастся. Да и никому не удастся.
— В день своей смерти Дельмар испытывал именно такую модель?
— Нет, не такую. Нас интересовали и более практические проблемы.
— Доктор Либич, — спокойно сказал Бейли, — мне предстоит еще многое усвоить в области роботехники, и я хочу попросить вас стать моим учителем.
Либич затряс головой, и его приспущенное веко сползло еще ниже, будто он подмигнул, — впечатление получилось жутковатое.
— Излишне объяснять, что курс роботехники нельзя прочесть в считанные минуты. У меня нет времени.
— И все-таки вам придется позаниматься со мной. Тут у вас на Солярии все пропахло роботами. Если вопрос только во времени, я тем более должен к вам приехать. Я землянин и не могу удовлетворительно работать или думать с помощью видео.
Казалось бы, Либичу больше некуда выпрямляться, но он выпрямился.
— Ваши земные фобии меня не волнуют. Визит невозможен.
— Думаю, вы перемените свое мнение, когда я скажу то главное, о чем хотел проконсультироваться с вами.
— Что бы вы ни сказали, это ничего не изменит.
— Да? Тогда слушайте. Я убежден, что на протяжении всей истории существования позитронного робота Первый Закон Роботехники намеренно читался неверно.
— Как неверно? — дернулся Либич. — Глупец! Сумасшедший! Почему?
— Чтобы скрыть тот факт, — невозмутимо сказал Бейли, — что робот способен совершить убийство.
Глава 14
Мотив выявляется
Либич медленно разинул рот. Бейли подумал, что он сейчас зарычит, но потом с большим удивлением убедился, что это самая неудачная попытка улыбнуться, которую ему доводилось видеть.
— Не говорите так, — сказал Либич. — Нигде и никогда.
— Почему?
— Потому что опасно поощрять недоверие к роботам даже в самой малой степени. Недоверие к роботам — болезнь человечества!
Он говорил так, будто внушал что-то малому ребенку. Говорил мягко, хотя ему, должно быть, хотелось орать в голос. Говорил, стараясь убедить, хотя с большей охотой, очевидно, прочитал бы Бейли смертный приговор.
— Вы знаете историю роботехники? — спросил он.
— Немного.
— Должны знать, раз вы землянин. Так вот. Вы знаете, что роботов с самого начала встретил комплекс Франкенштейна? Их подозревали. Люди не доверяли им, боялись их. В результате роботехника стала чуть ли не подпольной наукой. Три Закона были приняты ради того, чтобы преодолеть эту враждебность, но даже и тогда Земля не допустила роботов в человеческое общество. Одной из причин, по которой первые поселенцы покинули Землю и отправились колонизировать космос, было создание социальных структур, где роботы могли бы избавить человека от бедности и тяжкого труда. И даже там подозрение продолжало тлеть, готовое в любой момент вырваться наружу.
— А вам приходилось сталкиваться с недоверием к роботам?
— Много раз, — мрачно ответил Либич.
— И потому вы и прочие роботехники сговорились чуть-чуть исказить факты, лишь бы усыпить общее подозрение?
— Никто ничего не искажал!
— И все Три Закона сформулированы правильно?
— Да!
— А я могу вам доказать, что неправильно, и, если вы не убедите меня в обратном, я по возможности повторю это перед всей Галактикой.
— Вы не в своем уме. Какое бы доказательство вы там ни выдумали, оно ложное, уверяю вас.
— Обсудим?
— Если это не займет много времени.
— Встретимся? Лицом к лицу? Худое лицо Либича передернулось.
— Нет!!
— До свидания, доктор Либич. Найдутся люди, которые меня выслушают.
— Подождите. Великая Галактика, да подождите же!
— Встретимся?
Роботехник медленно поднес руку к губам, помедлил, сунул в рот большой палец и уставился на Бейли пустым взором.
Что он, возвращается в младенчество, в возраст до пяти лет, когда ничто не запрещало ему встретиться со мной? — недоумевал Бейли.
— Встретимся? — повторил инспектор.
Либич медленно покачал головой.
— Не могу. Не могу, — простонал он едва разборчиво — мешал палец во рту. — Делайте что хотите.
На глазах у Бейли он отвернулся к стене, прямая спина согнулась, и дрожащие руки закрыли лицо.
— Что ж, хорошо, я согласен продолжать разговор по видео, — сказал Бейли.
— Извините меня. Сейчас вернусь, — не поворачиваясь, произнес Либич.
Бейли, освежившись в перерыве, смотрел на свое свежеумытое лицо в зеркале ванной. Кажется, он начинает чувствовать Солярию и соляриан? Пока трудно сказать. Он вздохнул, нажал кнопку — появился робот. Бейли, не оборачиваясь, спросил:
— Есть на ферме другой видеофон, кроме того, которым я пользуюсь?
— Еще три пульта, господин.
— Тогда скажи Клориссе Канторо — скажи своей госпоже, что я пока буду занимать этот и прошу меня не беспокоить.
— Да, господин.
Бейли вернулся туда, где в кадре так и оставался пустой угол комнаты Либича. Роботехник еще не вернулся, и Бейли настроился ждать, но ждал недолго. Вошел Либич, и его комната снова поехала вслед за ним. Очевидно, фокус тут же переместился с комнаты на человека. Бейли вспомнил, как сложно устроен видеофон, и не мог не подивиться совершенству аппарата.
Либич, кажется, вполне овладел собой. Он зачесал волосы назад и переоделся. Теперь на нем был свободный костюм из блестящего, отражающего свет материала. Он опустился на легкий стульчик, откинув его от стены, и спросил ровным голосом:
— Итак, что вы собирались мне сказать относительно Первого Закона?
— Нас никто не подслушает?
— Нет, я принял меры.
Бейли кивнул.
— С вашего разрешения я процитирую Первый Закон.
— Едва ли в этом есть необходимость.
— Все же позвольте: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред».
— И что же?
— Когда я высадился на Солярии, меня доставили в предназначенное мне имение на машине. Эта машина была закрыта со всех сторон, чтобы защитить меня от воздушного пространства. Как землянин, я…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо прервал Либич. — Какое это имеет отношение к делу?
— Роботы, которые вели машину, не знали того, что известно вам. Я попросил открыть верх, и они тотчас повиновались. Второй Закон. Они обязаны подчиняться приказам. Мне, конечно, стало нехорошо, и я чуть не потерял сознания, пока машину опять не закрыли. Разве эти роботы не причинили мне вреда?
