Кир Булычев - Встреча тиранов (сборник)
Они были осторожные, как шакалы, ждали, когда мы помрем или ослабеем. И видно было, что ждать им недолго. Я все надеялся, что Зона кончится, но точно не знал когда. Да и шли мы по луне, по звездам. И уверенности не было.
Пауки загнали нас к бетонной стене. Не знаю, кто и когда ее поставил. Метра три, поверх колючая проволока. Надо было эту стену одолеть, но сил одолеть не было.
Мы сидели в рядок, прижавшись к стене спинами.
Пауки дежурили полукругом, тоже ждали, раскачивались, как один футбольный тренер.
И тогда я услышал, что за стеной стук. Быстрый частый стук. И я понял, что мы погибли — мы вышли к Бездне. Никто там не был, но некоторые слышали. Там работа вовсю идет, как будто ничего не было, а кто работает, неизвестно… А может, это Сборный червяк, что еще хуже…
Тут пауки пошли в наступление.
Я встал, я один смог встать. Я поднял лом и начал махать им.
Пауки, улыбаясь беззубыми ртами, отступили. Глаза светятся, как тарелки.
Я с отчаяния размахнулся и ударил ломом по стене. От нее отлетел кусок бетона. Я стал с отчаянием рубить по стене — пускай Бездна, но умереть от этих пауков куда хуже.
Я вошел в раж. Я бил, бил и ничего не слышал. Но, когда Галка завизжала, я обернулся.
И увидел, что моего Щукина уволакивают пауки.
Они рвут его, тянут, а он почти не сопротивляется. Сам как тряпичная кукла.
Я кинулся на пауков, я дробил их ломом, мне уже было на все наплевать.
Они оставили Щукина. Он был без сознания. Я поволок его к стене, и пауки пошли за мной следом.
И тогда я снова набросился на стену.
Наверное, никогда еще во мне не было такой силы. Как последние сто метров в марафоне — а потом человек умирает.
Кусок стены выломился, выпал в ту сторону.
Лом провалился в дыру, звякнул там.
Теперь, даже если там ждет немедленная смерть, все равно другого пути нет. Мое оружие там.
Нас спасла Нога. Ее пауки боятся. Она вышла из темноты, скрипя суставами, сапог с меня ростом, из него торчит каменный палец. Пауки — в стороны. А Нога медленно попрыгала к нам, чтобы растоптать.
Я буквально выкинул в дыру Галку, а потом вытащил Щукина.
Там был асфальт.
Я упал рядом с Щукиным. Галка лежала на мостовой.
За стеной скрипела Нога. Потом стало тихо. Я закрыл глаза.
Знакомое постукивание послышалось вдали. Все ближе и ближе…
Дребезжал, надвигаясь, Сборный червяк… Я начал шарить руками, хотел найти лом. Лома не было. Я поднялся на четвереньки и тут увидел, что это не Сборный червяк, а к нам едет трамвай.
Обыкновенный трамвай, поздний, почти пустой. Я и не знал, что в Зоне есть такие места.
Пускай проедет. Это, наверное, трамвай-убийца.
Но трамвай не проехал. Он заскрипел тормозами, останавливаясь. Где лом? Где лом, черт побери! Я же не могу его голыми руками!
Из трамвая выскочила женщина в синем сарафане.
Она побежала к нам.
Это была Лариска, Галкина мать. Я ее всегда узнаю издали. Старая любовь. Хоть она теперь спилась, а у меня Людмила и Пашка, но от старой любви что-то всегда остается.
— Я прямо почувствовала! — закричала Лариска — и сразу к Галке.
А Галка начала плакать. Снова.
— Мама, я больше не буду! — Ну как маленькая.
И только тогда я понял, что над улицей горят фонари. Редкие фонари, обыкновенные фонари.
Я сел на тротуар.
Из трамвая вышел водитель. Колька Максаков, я его знаю.
Они с Лариской повели к трамваю Галку.
Надвинулись фары.
Это была директорская «Волга».
Директор первым подошел к нам. Он зачем-то пытался трясти мне руку. А мне было плевать… Я сказал, чтобы Щукина отвезли в больницу, он много крови потерял. Про Лукьяныча никто не спрашивал. Видно, и так поняли.
Директор приказал вызвать бригаду, чтобы заделать стену.
Глава 6. Технолог Щукин
Меня выпустили из больницы на третий день. За это время я подготовил докладную о мерах по ликвидации заводской свалки, которая в настоящем виде представляет опасность для завода и окрестного населения.
Я напомнил в докладной, что наш завод построен еще до революции как фабрика механических игрушек немецкого фабриканта фон Бюхнера. Свалка родилась, когда завод разрушили в Гражданскую войну.
К несчастью, вместо того чтобы разобрать развалины завода и складов, решено было строить новые корпуса завода заводных игрушек имени Лассаля по соседству с разрушенными. А когда завод в двадцать пятом сгорел, то, восстанавливая, его подвинули вновь. С тех пор свалка стала использоваться и некоторыми другими городскими предприятиями. Свалка приобрела самостоятельное значение, и постепенно завод отступал под ее напором, оставляя в ее владении подъездные пути и заброшенные склады. А свалка все росла и надвигалась. Было много постановлений о ликвидации свалки, как-то ее пробовали снести, но два бульдозера сгинули там, одного бульдозериста так и не нашли, второй вышел, но сошел с ума… В городе свалку начали называть Зоной и даже появились сталкеры… Теперь же завод отодвинут свалкой от Молодежной улицы на шесть километров, и никто толком не знает, что происходит внутри. Я писал, что свалка превратилась в замкнутую экосистему. В любой момент в ней может произойти качественный скачок и она нападет на завод или на Молодежную улицу, с которой граничит, отделенная лишь бетонным забором. Потому я потребовал, чтобы свалку немедленно разбомбили военной авиацией.
По выходе из больницы я подал докладную директору.
Он прочел ее при мне. И предложил уйти в отпуск. Сказал, что я заслужил отдых.
— А как же свалка? — спросил я.
— Тут у вас некоторые преувеличения. Но источник их понятен, — сказал директор. Он прятал глаза. — Нервы.
— Вы там не были! — кричал я. — Вы не знаете! Это страшно! Вспомните о судьбе Лукьяныча.
— Мы обязательно примем меры, — сказал директор. — Но вот насчет авиации вы преувеличиваете. Так что лечитесь, отдыхайте.
Директору два года до пенсии…
Глава 7. Из приказа № 176 по заводу заводных игрушек имени Фердинанда Лассаля
«…Исходя из вышеизложенного, принять следующие безотлагательные меры:
1. Возвести за счет сэкономленных средств соцбытсектора временное ограждение свалки со стороны цеха № 3.
2. Усилить охрану периферии свалки в ночное время, для чего изыскать возможности увеличения штата специализированной охраны на два человека.
3. Временно, вплоть до особого разрешения, прекратить посещение завода экскурсантами, а также запретить проникновение на территорию Предприятия представителей прессы, которые безответственными выступлениями могут дезориентировать общественность.
