Максим Дегтярев - Ок-но
— Он ждет Первого Наблюдателя, — пояснил старушке философ-дуалист.
И тут меня осенило. Потребовав внимания, я со скорбью в голосе объявил, что Первый Наблюдатель умер.
Галеафы онемели от такого удара. Женщины всхлипнули. У девицы потекла тушь. Мужчины сжали кулаки и спросили, как это произошло.
— Вот как, — сказал я и продемонстрировал видеозапись умирающего галеафа, которую Шеф выпросил-таки у Зейдлица. К счастью, на записи не была проставлена дата.
— Как же мы без него? — со слезами на глазах спросила старушка.
— Мы обязаны выполнить его последнюю волю, — изрек я. — Но сначала нам необходимо покончить со шпионом. Это он выстрелом из бластера смертельно ранил Первого Наблюдателя.
Галеафы загалдели, требуя подробностей. Я показал им снимок «Ижевска» и заголовок «Убийство фокусника» в «Фаонских ведомостях».
— Первый Наблюдатель был фокусником, — пояснил я. — Шпион и убийца прибудет на Терминал с минуту на минуту. Надо устроить ему встречу. Он, без сомнения, будет вооружен, поэтому хватать его станем не сразу, а по моей команде.
— Не беда, что вооружен, — воинственно произнес инженер, — мы тоже вооружены, — с этими словами он извлек из рюкзака спортивный мелкокалиберный бластер.
— Кровопролития не будет, — отрезал я и отнял у него оружие. — Вы встретите его как Первого Наблюдателя, — инструктировал я мужчин. — А я нападу сзади, вот отсюда… — Я указал на темный угол за полуколонной, расположенной слева от входа в разгрузочный тоннель.
Они ответили, что диспозиция им ясна. Медик спросил, как мы поступим со шпионом.
— Насилие в пределах необходимой самообороны, — сказал я. — Самосуда я не потерплю. Заткнуть ему рот и связать.
Да, думал я, главное — вовремя заткнуть Кастену рот.
Хлопок разгрузочных ворот не застал нас врасплох. Все уже заняли свои места: я — за полуколонной, мои подопечные — по обе стороны от входа в тоннель. Кастен шел быстро и уверенно; за несколько шагов до выхода он крикнул:
— Эй, здесь есть кто-нибудь?
— Есть!!! — завопили галеафы мужского пола.
— Сюрприз! — весело закричали дамы и запрыгали, хлопая в ладоши.
— Где Харриган? — спрашивал Кастен, отбиваясь от дам. Тем временем мужчины заходили сзади.
Не дожидаясь, когда грянет «HB-day», я выскочил из засады — немного раньше, чем планировалось. Мы с Кастеном оказались лицом к лицу.
За полтора года скитаний блондинистые кудри поредели, и его голова стала напоминать полуобдутый одуванчик. Лицо приобрело бледно-восковой оттенок. В глазах, остававшихся как прежде — голубыми, мелькнуло удивление, рука потянулась к молнии на куртке. Я заметил багровый шрам между костяшками. Добраться до бластера он не успел: философ и инженер повисли у него на руках. Я сбил ему дыхание и полез за пластырем. У двух галеафов еле хватало сил держать вырывавшегося Кастена. Медик много суетился, но больше мешал. Пришлось отставить пластырь и первым делом нацепить Кастену наручники. Он успел восстановить дыхание и заорал:
— Безумцы, что вы делаете! Я свой, я брат ваш, я Наблюдатель. Это я устроил транспортировку! Позовите сейчас же Харригана!
Я ничего не мог с этим поделать: Кастен лежал на полу, на нем лежали инженер, философ и старушка, у которой съехал парик. Я не мог даже пнуть его, не попав в кого-нибудь из своих. От пластыря он уворачивался.
— Это он! — закричал Кастен, когда я попал в его поле зрения. — Он ваш враг! Вы видели его у Рассвела…
Это было уже слишком. Я никогда не бил лежачих рукояткой бластера, но тут пришлось. К счастью, никто не понял, о ком он кричал. Отдуваясь, галеафы слезли с его спины.
— Вы убили его! — возмутился медик.
Сексапильная девица взвизгнула. Старушка поправила парик.
— Чушь, он без сознания, — возразил инженер. — И куда его?
— Куда-нибудь подальше, — сказал я. — Он больше не опасен.
Кастена оттащили в ту дверь, сидя за которой я пересчитывал галеафов. Я залепил ему рот, связал ноги проволокой, забрал оружие и документы.
— Нам больше ничего не грозит? — трусливо спросил медик.
— Ничего. Сидим и ждем. Вам так было сказано? — я обратился к подруге философа. Та с жаром закивала.
— А сколько ждать? — настаивал медик.
Иначе говоря, сколько времени займет восстановление транспортировки. Час? два? три? Я дал Зейдлицу и компании полных четыре часа.
— Так долго… — с тоскою вымолвила старушка.
— Отдыхайте, — сказал я. — И набирайтесь сил.
Галеафы разбрелись по углам. Историчка положила голову на колени философу. Медик заигрывал с сексапильной девицей. Инженер смотрел в потолок и поругивал современных строителей. Старушка тихо рассматривала снимки внуков и правнуков. Она поманила меня пальцем. Я подумал, что она собирается показать мне правнуков. Подошел и присел возле нее.
— Спасибо вам за цветы, — прошептала старушка, глядя мне в глаза доверчивым и благодарным взором. — Это было так трогательно с вашей стороны.
Я взял из ее рук снимок с какой-то темноволосой девушкой. О каких цветах она, черт побери, толкует?
— Да ну что вы, — пробормотал я, — это так, ерунда. А это кто?
— Внучка. Заканчивает колледж.
Вспомнил. Но в тот день на ней был не сиреневый парик, а платиновый. На Терминале Хармаса старушка получила от меня букет мимоз вместо стюардессы Анны.
— Впервые капитан корабля подарил мне цветы, — продолжала она. — Наверное, вы уже тогда знали, кто я.
— Конечно знал.
Нет, так сыграть невозможно. Она действительно принимает меня за Харригана. Повезло. А что остальные? Философ и историчка встретились мне на Земле. С инженером я обсудил неисправности Канала перед транспортировкой. Кастен, скорее всего, следил за мной на Ундине. Девица и медик…
Я посмотрел на новообразовавшуюся парочку. Медик девицу о чем-то расспрашивал, девица смущенно отводила глаза. Я напряг память. Бесполезное занятие: при моей общительности нельзя было гарантировать, что я их никогда не встречал.
Я покинул старушку под тем предлогом, что мне необходимо допросить шпиона.
Услышав меня, Кастен застонал. Я плотно прикрыл дверь и включил фонарь.
— Твое счастье, что у тебя нет насморка.
Он прогудел что-то грозное. Я ответил, что собираюсь отодрать уголок пластыря, но если он только попробует говорить громче, чем я — сейчас, я снова применю бластер — ствол или рукоятку — в зависимости от того, насколько он меня разозлит.
Кастен с пониманием покивал.
— Чего вы добиваетесь? — прошипел он, получив относительную свободу слова.
— Хочу стать галеафом. Когда и где произойдет Передача?
— Если вы здесь, то должны знать.
— Мне нужен точный ответ. Вы планировали взять один из местных кораблей или Передача произойдет непосредственно на Терминале?
