Екатерина Коути - Страшный дар
Скулы Ронана напряглись, как будто он укусил что-то твердое.
– В каких отношениях вы состоите с моей племянницей? – продолжил пастор, не дожидаясь ответа.
– Мы любим друг друга, – не смутился Ронан.
– И вы пришли за моим благословением?
– Нет. Я пришел задать вам вопрос, потому что Агнесс сказала, что вы маг. Вы знаете, куда увезли мою мать? Посмотрите в своем хрустальном шаре.
Мистер Линден подошел поближе, и Агнесс поразилась его спокойствию. Впрочем, они с Ронаном тоже старались лишний раз не шевелиться. У Агнесс в груди все болело, как будто там был сплошной синяк. Она подозревала, что у Ронана сердце болит еще сильнее.
– Я не могу ответить на этот вопрос. Благословение, впрочем, тоже не дам. Зато я дам вам совет как духовное лицо и как старший, более опытный друг. Возвращайтесь к отцу, Роберт Хант.
– Он уже растрезвонил всем о моей смерти.
– Слухи можно опровергнуть. Попросите у него прощение и признайте его власть над собой, – говорил дядя.
Его слова шелестели, словно страницы старых пыльных книг, но за их шелестом Агнесс слышала нарастающий гул. Что-то страшное было еще далеко, но уже неслось к ней. Землетрясение. Лавина. Шторм, ломающий мачты кораблей. Она вцепилась в руку Ронана и почувствовала, как напряглись его мышцы. Он тоже это слышит?
– Да уж, вернется блудный сын восвояси! Только вместо тучного тельца отец зарежет меня.
– Пусть так. По крайней мере, вы погибнете в состоянии благодати, – утешил его пастор. – Перед вами отворятся райские врата…
– …а я затворю их пинком! – рявкнул Ронан. – Оставьте ваши бредни для других святош. Меня от них просто тошнит. И Нест тоже. Так ведь, Нест?
– Ронан, подожди…
– А чего мне ждать-то? Еще один урок катехизиса? Нет уж, спасибо, я этим сыт по горло. Говорил же я тебе, что тут мы помощи не дождемся. – Ронан развернулся к дверям, дернув ее за собой. – Пойдем, Нест, мы сами ее отыщем и спасем… Ты ведь пойдешь со мной, Нест?
Скрестив руки на груди, мистер Линден усмехнулся.
– Нет, сэр, моя племянница никуда с вами не пойдет.
– А вам не кажется, что сначала надо спросить ее мнение? Ну же, Нест?
– Я пойду, – сказала она, вслушиваясь в рокот, распадавшийся на слова.
– Ты еще не достигла совершеннолетия, девочка, и не вольна принимать такие решения. Как твой опекун, я имею право распоряжаться твоей судьбой. Ты останешься здесь…
«…я не выпущу тебя, Агнесс…» – загрохотало вокруг, но Ронан бровью не повел. Неужели не слышит? Или послание предназначено только ей?
– Что ж вы, на цепь ее посадите?
– Если понадобится.
«…я заключу тебя в хрустальном дворце, о стены которого разбивается время…»
– Тогда я вызволю их обеих. Мою мать и мою Нест. Моих женщин.
– Этого не произойдет.
«…раз в год я буду вывозить тебя на белом скакуне, но строго следить, чтобы никто не схватил его за узду и не разрезал твои путы железным ножом…»
– Еще как произойдет. Даже если мне придется вас убить.
– Попытайтесь, сэр.
Пол под ногами стал вязким, как трясина, и Агнесс почувствовала, что упадет и не сможет подняться. Она послала дядя молящий взгляд, но в его прозрачно-серых глазах увидела снежную круговерть, которая все разрасталась. Сейчас их с Ронаном затянет в метель и расшвыряет по сторонам, они будут вслепую тыкаться в белой мгле, пока не выбьются из сил и не уснут, убаюканные страшной зимней колыбельной.
И тогда Агнесс останется с Джеймсом навсегда.
Теперь уже и Ронан услышал завывание вьюги и вскрикнул, когда вихрь швырнул ему в лицо острое крошево снежинок. Прижимая к себе Агнесс, рванулся к двери, но дверь захлопнулась и покрылась коркой льда.
– Вы думаете напугать меня салонными фокусами? – обернулся он к Джеймсу, который улыбался так же спокойно.
– Ничего ты еще не видел, глупый мальчишка. Я не остановлюсь ни перед чем, лишь бы удержать Агнесс от Третьей дороги.
– От чего?
Свист ветра стих так внезапно, что от наступившей тишины у Агнесс заломило в ушах. Мистер Линден смотрел на Ронана в таком замешательстве, словно это Ронан, а не он, устроил метель в середине июня.
– Как еще ты собираешься найти свою мать, если не через Третью дорогу? По карте наугад будешь тыкать? – сказал мистер Линден и стал обычным джентльменом, огорченным, что у молодого поколения столь скудный запас знаний.
– Дядюшка, Ронан ничего не знает про Третью дорогу, – пояснила Агнесс, радуясь его внезапному возвращению в мир людей.
Позади застучала капель – дверь понемногу оттаивала.
– Как он может про нее не знать? – отмахнулся мистер Линден. – Он что, своих рук не видел? Недаром же он носит перчатки. Уж будь так добр, сними перчатки и докажи Агнесс мою правоту.
Ронан согнулся, как будто пастор резко ударил его в живот, но распрямился и, глядя на него с вызовом, медленно стянул перчатки. Еще до того, как они сползли окончательно, Агнесс поняла, почему он прятал руки. Вместо смуглой кожи – шершавая кора, как у старого дерева, сплошные струпья и трещины, некоторые совсем свежие, а между пальцев багровели шрамы.
Когда раздался судорожный вздох, Агнесс поднесла ладонь к губам – как можно быть такой несдержанной?
Но это была не она. Это был мистер Линден.
– Боже! Кто это сделал? Твой отец? – обратился он к Ронану с искренним сочувствием.
– Я таким родился.
– Нет, мальчик, ты родился не таким. Ты родился с перепонками между пальцев. Если разрезать перепонки, кожа трескается и может ороговеть, суставы теряют подвижность. Это явление хорошо изучено, увы, слишком хорошо.
– Значит, я все-таки демон? – обреченно спросил Ронан.
– Ну что ты, какой из тебя демон? Ты обычный фейри. Селки-полукровка.
Заметив недоуменные взгляды, Джеймс продолжал:
– Селки живут в море в обличье тюленей, но порою выходят из воды и сбрасывают тюленью шкуру, что скрывает их человеческие тела. Ты наполовину селки… или все-таки роан… нет, селки, хотя разница между ними теперь не так уж велика. Селки отличаются свирепым нравом, они топят рыбацкие лодки и рвут сети. Роаны, напротив, смиренны и миролюбивы. Сейчас оба племени живут вместе, потому что их осталось очень мало. Кровь их давно смешалась.
– Тюлени, – медленно произнес Ронан. – Шкуру? Они… сбрасывают шкуру?
