Стивен Джонс - Мистика
— Это точно, — пробормотал Калловей.
Он развернул записку, быстро пробежал ее глазами и передал мне. Написана она была от руки и датирована двумя месяцами ранее.
Дорогой Калловей,
Если вы читаете это, значит, пророчество Элкуана сбылось и я мертв. Я очень надеюсь, что вам запомнился наш первый ужин, наш разговор и ваше обещание, данное мне годы назад. На случай если этот конверт попадет не к тому, кому надо, оставляю вам пару головоломок. Когда вы их расшифруете, вы будете знать, что делать дальше. Замки в моих любимых книжках, ключ — семь.
Возможно, когда вы будете уезжать, вы будете не против прихватить с собой пару коробок «Ойо де Монтеррей» и ящик «Маркиза». Наслаждайтесь ими в свое удовольствие.
Ваш благодарный знакомый (или друг), Исаак Прайс
(5,2,2,5)
831214926142252425798
Пока я это читал, Калловей вскрыл больший конверт и вытряхнул его содержимое.
— Завещание сэра Исаака, — сказал он, — и еще одна записка. Слушайте: «Это мое последнее и единственное подлинное завещание и свидетельство. Все предыдущие завещания уничтожены, и любой другой появившийся документ — подделка. Исаак Прайс».
Калловей быстро пролистал бумаги.
— Подписано и заверено, — прокомментировал он и переключил свое внимание на более тонкий конверт.
В этом конверте оказалась газетная вырезка. На фотографии Тибалд, чуть позади него Лэмборн. Пара спускается по парадной лестнице какого-то впечатляющего вида здания. Надпись под фотографией гласила: «Ричард Тибалд и его адвокат покидают торговый банк Мелдрам, полдень вчерашнего дня».
— Теперь понятно, почему Тибалд показался мне знакомым! — воскликнул Калловей. — Вы наверняка помните это дело, Родерик. Это было год или два назад… В Сити ходили слухи о какой-то махинации в Мелдраме, инсайдерские дела, подлог, незаконное присвоение и тому подобное. Либо ничего не смогли доказать, либо его реабилитировали. Что бы там ни случилось, Ричарду Тибалду были предъявлены обвинения, и он вынужден был подать в отставку.
В третьем конверте было два листа бумаги или, скорее, два пергамента, так как этот материал был плотнее и качественнее обычной бумаги. Калловей рассмеялся:
— И впрямь головоломка.
Первый лист:
И второй:
— Что вы думаете? — спросил меня Калловей.
— Это греческий, но, насколько позволяют мои скромные познания, это полная бессмыслица, — ответил я.
— Скорее всего, так и есть, — сказал Калловей. — Готов поспорить на что угодно — это написано по-английски. Я говорил вам, пока мы сюда ехали, что сэр Исаак поразил меня тем, что гордился своим незнанием языков.
Послышался тихий стук в дверь, и в комнату заглянул Элмор.
— Я накрываю ленч, джентльмены, — сказал он. — Хозяин хотел бы, чтобы все было как всегда.
Калловей затолкал все бумаги обратно в пакет и сунул его себе под рубашку. Я не волновался по поводу того, что кто-то заметит перемену в неряшливом наряде Калловея.
Мы спустились в столовую. За ленчем гостившие в особняке джентльмены в очередной раз, если не считать элементарную вежливость, предельно нас игнорировали. Покончив с ленчем, Лэмборн отодвинул свой стул от стола, встал и обратился к Элмору:
— Нам с мистером Тибалдом необходимо обсудить некоторые приватные дела, касающиеся покойного сэра Исаака. Это займет большую часть дня. Если понадобится, мы будем в библиотеке, впрочем, я думаю, повода беспокоить нас не возникнет.
Через открытую дверь мы видели, как они прошли по холлу и удалились в крыло, где располагалась библиотека. Калловей быстро и бесшумно последовал за ними. Я уже давно знал эту его способность передвигаться, но все равно не переставал удивляться. Через несколько секунд Калловей вернулся в столовую.
— Они приняли меры, чтобы их не побеспокоили. Я слышал, как повернулся ключ в замке.
— Это о многом говорит, — заключил я.
— Вы не заметили ничего странного, Родерик? Нет? Когда вы в последний раз видели адвоката, который желает обсудить дела с клиентом, и при этом у этого адвоката нет портфеля с документами? Не важно, благодаря этому мы можем предпринять необходимые шаги.
— Что это за шаги, Рубен?
— О, разве я не сказал? Мы обыщем их комнаты. — Я начал было протестовать, но Калловей только похлопал меня по плечу своей ручищей и сказал: — Мы ведь не полиция, не так ли? Правила проведения обыска, понятые и прочее к нам не относятся, верно? Так что вперед, за дело.
Я не был особенно уверен насчет неоспоримости его аргументов, но пошел следом, понимая, что со мной или без меня он сделает то, что задумал. Калловей подловил в холле Элмора и проинструктировал старика предупредить нас, если другие гости вдруг решат покинуть библиотеку.
Первым делом мы заглянули в комнату Тибалда. Там не нашлось ничего интересного, только небольшой альбом для вырезок из газет. Все вырезки касались проблем в банке Мелдрам. Казалось, Тибалд гордился тем, что был причастен к этому скандалу.
На кровати Лэмборна лежал большой кейс с ремнями и замками, но Калловея это не смутило. Он достал из кармана перочинный нож и с помощью самого маленького лезвия поколдовал над замками, пока они со щелчком не открылись. Кейс был забит различными документами. Быстро просмотрев все бумаги, Калловей отбросил большинство за ненадобностью в сторону и остановился только на трех. Не удосужившись сложить документы обратно и закрыть кейс, Калловей схватил меня за руку и потащил за собой вниз, где окликнул Элмора, который все еще стоял на посту.
— Еще два вопроса, — сказал он старому слуге. — Что ты можешь мне сказать о докторе Врэгби из Филдайка?
— Он врач-терапевт сэра Исаака, сэр, — ответил Элмор.
— И что он за человек?
— Он хороший доктор, это правда, но… — Дворецкий запнулся, словно ему было неловко обсуждать личность терапевта. Калловей предложил ему сигарету и терпеливо ждал. Элмор выкурил половину сигареты и только потом решился: — Такое дело, профессор. У него репутация, ну, как у человека, который неаккуратен с деньгами и все такое… Говорят, он слишком уж увлекается азартными играми и на женщин тратится…
— А как насчет наших друзей в библиотеке?
— Эти-то? — Элмор презрительно хмыкнул. — Мистер Ричард настоящий транжира. Его выгнали из школы, хотя колледж он хорошо закончил. И вы наверняка слышали о его махинациях в банке. Его мать — любимая племянница сэра Исаака, поэтому-то ему все и прощалось. Приезжал сюда, только когда чего-нибудь надо было.
А мистер Питер Лэмборн, он вообще не адвокат сэра Исаака. Адвокатом был мистер Лайонел Лэмборн, отец мистера Питера. Мистер Лайонел — адвокат старой закалки. Ему жизнь можно было доверить. Мистер Питер другой, он как Ричард, только поумнее или, может, хитрее, его за руку не ловили. Мистера Лайонела недавно хватил удар, поэтому младший и здесь.
