Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)
Пришло сообщение:
«Членам туристической группы № 12 собраться в холле третьего уровня жилой зоны. Тема: знакомство со стацией и ужин».
Пожалуй, на первое сборище надо сходить. Позвонил Гроссман:
— Пойдете?
— Да надо бы…
— Я тоже так думаю. По крайней мере, мы выясним, насколько плотно они собираются нас опекать.
В холле собралось человек двадцать. Следуя плану, мы с Гроссманом держались раздельно. Нас пересчитали, сверили со списком, к счастью, ничем не пометили. Старший группы минут десять болтал о том, что гостеприимные хозяева покажут нам массу всего интересного, включая «Гигантропос», лишь бы мы не разбредались и вели себя смирно. От лица «хозяев» выступил директор по общественным связям. Он рассказал историю создания станции и о том, для чего она нужна. Завершив речь, он спросил, есть ли вопросы. Вопрос, в общем, у всех был один: куда нас пустят, а куда нет? Директор перечислил номера открытых секторов и зон. Эти номера никому ни о чем не говорили, и туристы остались недовольны ответом. В перерыве, который предшествовал совместному ужину, я подошел к директору и спросил, как мне разыскать сотрудника по фамилии Чанг. Мол, он знакомый моих знакомых, и меня просили передать ему привет. Директор не счел мою просьбу чем-то особенным. Он пообещал разыскать Чанга и дать ему номер моего комлога, если я, в свою очередь, сообщу этот номер директору. Я, разумеется, сообщил.
Ничего не оставалось, как идти ужинать вместе со всеми. Если верить гиду, мы объедали экипаж «Гигантропоса». Безо всяких угрызений совести я попросил добавки. Ее привез робот, и это был первый робот, которого я встретил на «Трамплине». Обычная «гостиничная» модель: полтора метра ростом, корпус напоминает располневшую букву «L», выступ спереди предназначен для крепления навесного оборудования, две руки легко дотянутся до горла центрового из нашей сборной по баскетболу, но догнать его робот вряд ли сможет, поскольку короткие ноги не пригодны для бега. Темно-синяя эмблема «Трамплина» располагалась с двух сторон белого корпуса — спереди на левом плече и сзади посередине спины. На правом плече — маленький квадратик эмблемы «Роботроникса». Заводской номер у этих роботов спрятан под крышкой, и чтобы открыть ее, необходим надежный повод либо полное отсутствие свидетелей. Гроссман, как и я, не спускал глаз с робота. Чтобы подманить его поближе, он потребовал поменять ему колу на сок. С соком приехал другой робот, и тоже от «Роботроникса». Гроссман недовольно покачал головой. После ужина он так объяснил это качание:
— Корпуса из-под одного пресса. Кажется, я не смогу отличить фаонских «Роботрониксов» от земных.
— Спросите, за кого они болеют.
— Нашли Чанга?
— Нет еще.
— Зато успеваете давать советы!
В этот момент позвонил Чанг. Я назвался журналистом с Фаона, освещавшим дело Осборна в местной прессе. Могли бы мы поговорить? Выдержав паузу, он ответил:
— Сейчас у меня смена. Давайте завтра.
— Где и когда?
— На вручении.
— Договорились, — согласился я, понимая, что нельзя переспрашивать, о вручении чего и кому идет речь.
— Ну, что ж, — сказал Гроссман, — у вас вся ночь впереди, дабы выяснить, где вы с ним встретитесь. Не исключено, что «Вручение» — это название корабля или какой-нибудь планеты.
— Поблизости нет планет.
— Что значительно сужает круг поисков. Ладно, вы — за вручением, я — за роботами. Похоже, для работы нам оставили только вечер и ночь.
Я пожелал ему удачи и вернулся в каюту. Гроссман ошибся: на поиск «вручения» я потратил не более пяти минут. Осборна посмертно наградили медалью «За мужество в космосе». 27-ого февраля в 12:00 награду передадут его вдове. Церемония состоится в конференц-зале станции. Как журналист я должен был об этом знать. Чанг очень бы удивился, если бы я его переспросил.
Чем заняться до 12:00 завтрашнего дня? Я открыл схему станции и нашел конференц-зал. Запомнил, как добраться туда без карты. Затем связался с Гроссманом и сказал, что спешу ему на помощь. Это было не совсем по плану, но я его придумал, мне и менять.
К четырем утра мы обошли все пятьдесят уровней жилой зоны. Успели побывать во всех столовых, ресторанах, спортзалах, висячих садах и даже в сауне. Роботов от «Кибертехнологий» мы не считали. Гроссман удовлетворенно отметил, что «китехи» принадлежат к морально устаревшему модельному ряду. На это я ему ответил, что в лице «Роботрониксов» к нам грядет новая мораль, против которой Гроссману придется написать программу «Десять заповедей».
— Станете продавать, как дополнительный софт. Пойдет «на ура».
— Между прочим, — сказал он, — мы над этим уже работаем. Давно предчувствовалось, что когда-нибудь возникнут проблемы с управляемостью роботов. Пока же мы будем бороться со злом, как это делали в старину: путем физического устранения, а не перевоспитанием. Но презумпцию невиновности мы будем соблюдать.
О презумпции невиновности он вспомнил не случайно. Мы насчитали семьдесят шесть подозрительных роботов, и неизвестно, скольких мы еще пропустили. Помечать их, чтобы не сбиться со счету, не было необходимости. На корпусе каждого робота был выведен номер, но не заводской, а из местного каталога. Гроссман не разрешил открывать крышку и смотреть заводской номер.
— Они подадут сигнал на пульт управления. Десяток мы вскроем безнаказанно, затем нас поймают.
— Каким образом?
— Диспетчеры просмотрят видеопамять и увидят, что господа Гроссман и Ильинский что-то уж слишком часто попадаются роботам на глаза.
— Вы бы смогли перевести управление роботами на себя?
— Всеми сразу? Почти нереально. Беспечные фермеры остались на Лагуне, меры безопасности здесь на порядок выше. Вряд ли мы сможем добраться до пульта управления.
— А если подключиться извне?
— Много работы, и очень слабая надежда на успех. Я готов сделать попытку, но, честно говоря, у меня опускаются руки, когда я вспоминаю, что, возможно, мы уже упустили пятого робота. Я имею в виду смерть Осборна.
Пора было приостановить поиски. Мозги варили кое-как, а мне еще предстояло надиктовать отчет Шефу. Гроссман зевал и тер попеременно то глаза, то лысину. Я довел его до каюты и, проклиная бюрократию, поплелся сочинять отчет.
34
В конференц-зал я вошел в 11:30, упустив последний шанс осмотреть «Гигантропос» изнутри. Гроссман потом рассказал, что смотреть особенно было не на что: туристов порциями по два быстро протащили сквозь корабельную шлюзовую камеру, ткнули в запертый люк, ведущий к генератору деформаций, и через открытый люк дали взглянуть на спальные места астронавтов. Командный пост им так и не показали. И вообще: был ли это «Гигантропос» или специально пристроенный к нему макет? Проверить, куда на самом деле вел темный тоннель, по которому провели туристов, и который — по официальной версии — соединял станцию и «Гигантропос», не представлялось возможным.
