Константин Костинов - Моя не понимать
– Нет. Продолжай.
Димка мысленно согласился с господином Шарлем. Любая революция хуже самой плохой эволюции. Когда хочется всего и сразу, чаще всего получается ничего и никогда. Разрушить до основания мир насилия просто, а вот построить что-то на его обломках… Как и что строить, местные революционеры – как и революционеры вообще – даже не задумываются. Главное, по их мнению, разрушить, а как создать – пусть другие думают. Так как чаще всего создавать приходилось таким, как Димка (не будут же уличные крикуны работать физически), то поэтому революции он не любил. Ни цветные, ни бесцветные.
В общем, если коротко пересказать историю сеньора Жозефа, то его путь в революцию выглядел следующим образом. Антикварная деятельность, столкновение с предубеждением к черным эльфам, затем с высокомерием высшей знати (богатым аристократам плевать на небогатых дворян), полгода в тюрьме только за ответ на оскорбление. Ненавистью Жозеф не воспылал, но когда познакомился с тогда еще не товарищем Речником, а скромным юристом Виктором, то сразу понял, что это его шанс расквитаться. Черноэльфийские предки, несомненно, одобрили бы такую месть.
Расчетливый ум товарища Речника уже создал подробную и четкую схему революции, меняющей весь расклад сил в стране. В принципе, для Димки ничего нового не было: революционная ситуация, когда простолюдины уже устали от дворянского произвола, дворяне полагают, что простолюдины слишком о себе возомнили, а власть предержащие считают, что все в порядке и менять ничего не нужно. В этой мутной водичке создается ядро единомышленников, тех самых товарищей, которые ведут пропаганду, привлекая в свои ряды все больше и больше сторонников, создаются партийные структуры на производствах и в городских кварталах, привлекаются студенты – горючий материал для любых заварушек. Потом в удачный момент – как говорится, «вчера было рано, завтра будет поздно» – массовые выступления, сопротивление властям и свержение короля.
Как и предположил Димка, что делать дальше, революционеры представляли себе смутно. С одной стороны, короля свергали не для того, чтобы ставить нового, с другой – кто-то ведь должен управлять государством. Товарищ Речник не был настолько простодушен, чтобы считать, что все как-нибудь само собой образуется, но и четкого плана действий после захвата власти у него не было. То ли не до того, то ли, как предположил Димка, ума товарища Речника хватило настолько, чтобы понять, что любые планы дальше часа в условиях бардака, красиво именуемого «революционным подъемом масс», просто бесполезны. Как формировать новые органы управления, что делать с дворянами, со старыми деньгами, паспортами, документами, что делать с церковью – все это было отложено на «после победы». Определенная логика есть: победим – разберемся, а проиграем – все планы без толку.
В общем, до революции – четкий план, после революции – туман и хаос.
– Хорошо, – выслушал рассказ товарища Кузнеца господин Шарль, – теперь давай уточним кое-какие подробности. Деньги откуда?
Жозеф внимательно взглянул на господина Шарля.
– Без денег, – проигнорировал взгляды господин Шарль, – не делается ничего и никогда. Где вы брали деньги?
– Во-первых, пожертвования партии…
«Партвзносы», – перевел Димка.
– Во-вторых, мы организовали группу… хм… изымающую средства у богатых…
«Экспроприация. Погодите, погодите…»
– Группу? – заинтересовался господин Шарль. – Уж не Летучего ли Мыша?
– Да. – Грабежей сеньор Жозеф не стеснялся так, как возможной подставы друга. – Вы ведь их уже арестовали?
– Арестовали? – медленно произнес господин Шарль. – Вы что, не знаете? Ваши люди были отравлены. Отравлены мышаном, который связывал их с Хозяином.
– Кто такой Хозяин?
Димка и господин Шарль переглянулись.
– Разве вы общались с Летучими Мышами не от имени Хозяина?
– Нет. С ними общался только товарищ Камерник, высокий мышан, через своих доверенных людей. Возможно, для конспирации он и представлялся Хозяином, я не могу сказать.
– Что тебе известно о Сапожнике?
– Сапожник? Убийца девушек? Говорили, что их убивает королева. Мы еще искали убийцу, чтобы… Чтобы казнить.
– Были ли у вас связи с военным министром?
– Зачем?
– Для того чтобы вызвать в столицу войска.
– У нашей партии нет людей в войсках.
– Возможно, ты просто не знаешь?
– Если я не знаю подробностей работы каждого товарища, это не значит, что мне неизвестны такие вещи.
– Интересно, – господин Шарль задумался.
«Странно, – подумал Димка, – что-то тут какая-то путаница. Сапожники подчинялись Хозяину, Поджигатели – Хозяину, а Летучие Мыши – партии. И со всеми тремя группами общались через мышанов. Или я чего-то не понимаю, или… Или».
Димке пришла в голову мысль, связывающая все обстоятельства в один узелок. Высокий мышан и есть Хозяин.
Похоже, такая же мысль посетила и господина Шарля.
– Жозеф, хочешь, я угадаю одну вещь о вашей партии.
– Какую? – настороженно поднял уши черный эльф.
– У вас был еще один источник денег. Некий человек, который не хотел себя называть либо называл себя, скажем, Другом. Он давал большие суммы и общался с ним только товарищ Камерник.
– Откуда ты знаешь?
– Насчет Друга я угадал?
– Да. Но откуда?
– Жозеф, ты приходил ко мне, только чтобы покаяться в своем невольном соучастии в моем убийстве?
– Нет. Чарльз, с моей стороны это прозвучит нахально…
– Помогу. Ты ведь хотел, чтобы я вывез тебя из города.
– Да. У нас есть свои пути, но я не уверен.
– Свои пути? Это случайно не для вашей партии ввозилось контрабандное оружие?
– Да.
– Много?
– Я не знаю. Этим занимался…
– Товарищ Камерник?
– Нет. В этот раз ты не угадал. Товарищ Мостовой.
– Это второй мышан?
– Да.
Господин Шарль немного подумал:
– Скажи-ка, Жозеф, ты ведь занимался антиквариатом?
– Ну да. Я же антиквар.
– Не проходил ли через тебя Скипетр Истинных Королей?
– Настоящий – нет.
– А ненастоящий?
– Да, была у меня как-то подделка, срабатывала на любого хуманса.
– Хочешь, угадаю ее судьбу? – Господин Шарль поднялся.
– Даже не сомневаюсь.
– Ты нашел ее по просьбе товарища Камерника. Ему и отдал.
– Верно.
Господин Шарль и Жозеф ушли.
«Понятно, – подумал оставшийся один Димка, – создается партия, а внутри ее интриганы-мышаны, пользуясь слишком сильными родственными привязанностями, играют свою игру. Девчонки-связные, мышан-связной, те два, что работали с военным министром… Министр! Его злейший враг – начальник жандармов. Он же – злейший враг партии, скончавшийся после того, как смерть дочери подорвала его здоровье. А кто убил дочь? А убил ее фанатик-партиец. А кто убил фанатика, чтобы тот не выдал нанимателя? А убил его мышан. Ух ты, как все складывается! Как же я раньше не догадался. Некая группа людей, относящихся к одному народу и тесно связанная родственными узами. Да это же мафия! Пусть не совсем такая же, но некий зародыш мафии здесь присутствует. И здешний дон – Хозяин, то есть тот высокий мышан! Все сходится!»
