Александр Сивинских - Гончий бес
– Я много с кем знаком, Кирилл. Но даже если тебе это известно, не стоит думать, что у тебя есть повод для панибратства. Рекомендую учесть на будущее. И мигать в моём присутствии пореже. Ясно?
– Чё-то ты больно грозен, – буркнул охранник. – Пропуска нету, а понтов как у взрослого.
– Грозным ты меня ещё не видел, боец. Но теперь точно увидишь, – пообещал я и пошёл прочь.
От злости есть захотелось ещё сильнее. Именно поэтому до кафе я дошёл степенно. Нельзя давать волю тёмным сторонам натуры. Нельзя. Конёк-Горбунок улетел за океан. Намылить мне холку, чтобы вернуть душевный покой, больше некому. Значит, придётся отныне справляться с этим самостоятельно.
За моим любимым столиком устроилась Зарина. Напротив неё сидел крепыш в ка-муфляже. Поведение его было недвусмысленно.
– Закончить приём пищи! – рявкнул я ему прямо в ухо. – Покинуть расположение столовой!
– Чего? – Он вздрогнул от неожиданности. – Ты чо, пацан, охренел?
– Успокойся, Тим, – ласково сказала Зарина. – Это Паша, наш сотрудник. Он у нас большой шутник.
– Я таких шуток не понимаю.
– Это потому что ты уже сытый, а он ещё голодный. Правда, Пашенька?
– Правда, киса, – сказал я. Уселся рядом, обнял её за талию и с прищуром посмотрел на Тима. – Сытый голодного не разумеет. Тебя, кстати, Кирюха заждался. Уже готовится докладную строчить. О том, как ты первую смену прогуливаешь.
– У меня, типа, обед.
– Это ты ему скажи. – Я улыбнулся и помахал пальчиками. – До свидания, Тимофей.
Он пробубнил что-то неодобрительное и удалился.
– У тебя совсем испортился вкус, девочка, – сказал я, проводив его взглядом. – То мистер Фишер, то вот это страшилище…
– Кончай, Пашка, – сказала она тихо. – Знаешь ведь, что люблю я только одного. И абсолютно ему верна. Как положено женщине Востока.
* * *Домой я возвращался пешком. «Харлей» так и остался на парковке возле агентства. К Зарине мы уехали на такси. Я был слегка под градусом, и за руль сесть не рискнул. Не потому что боялся гаишников. Потому что боялся за жизнь дорого существа.
Двор был тёмен. Единственный фонарь горел в дальнем углу, да и он был закрыт ветками пихты. Я шел, пошатываясь, и улыбался.
– Привет, чувачок!
Голос – глубокий проникновенный баритон – был мне незнаком, однако интонации…
Я обернулся. Передо мной стоял и улыбался во всю пасть огромный мраморный дог. Действительно огромный, размером с пони. Морда несколько короче, чем это обыкновен-но бывает у догов. Язык, который виделся в раскрытой пасти, был почти человеческим. Широким и толстым. И зубы были почти человеческими. А глаза – нет. Один змеиный, другой козлиный. Оба зеленовато-желтые, левый зрачок вертикальный, правый горизон-тальный. Глаза светились. Пасть светилась тоже. И пусть я уже сообразил, кто это, мне всё равно сделалось не по себе.
– Красивые глаза, верно? – сказал дог, энергично двигая кошмарной пастью. – Мне кажется, к ним подходит определение «тигриные». В крайнем случае «дьявольские».
– Жерар? – пролепетал я.
– Завидная проницательность, – мотнул лобастой башкой дог. – Впрочем, я предпо-читаю, чтоб меня отныне звали Сэмом.
Я наконец взял себя в руки и сказал почти спокойно:
– Ты до неприличия американизировался, псина. Еще, небось, дядюшкой Сэмом.
– Брось. Для дядюшки я чертовски молод. О да, просто чертовски молод. И мне это нравится. Хочешь потрогать, какие у меня мускулы?
Он подвигал задом, напряг поочередно все лапы. Под гладкой пятнистой кожей по-бежали волны мышечных сокращений. Выглядело это впечатляюще, ничего не скажешь.
– Оценил рельефчик? Супер, правда? И заметь, всё натуральное до последнего грам-ма. Отныне – никаких синтетических гормонов. Ну, давай, прикоснись. – Он выпятил на-пряженную грудь. – Тебе же хочется!
– Благодарю, – отказался я. – Как-нибудь в другой раз. Но почему именно Сэм?
– Очень просто, чувачок, – подмигнул бес. – Это сокращение от «секс-машина».
Он заржал как тот самый пони, с которого стал размером, потом подбежал к бли-жайшему столбу и задрал заднюю лапу.
Ноябрь 2008 – Июль 2009.
Автор выражает признательность жене Ларисе за неоценимую помощь в рабо-те над романом.
