Марк Ходдер - Загадочное дело Джека-Попрыгунчика
— Минуточку.
Звякнула щеколда.
Дверь со скрипом отворилась.
Он бросился на девочку всем весом и сбил ее на пол.
Захлопнув за собой дверь, он пригнулся, чтобы не врезаться головой в потолок. Девочка лежала ничком.
Она так сильно дрожала, что ее зубы стучали.
Он нагнулся и расстегнул пуговицы на ее блузке.
Она не сопротивлялась.
Он снял с нее сорочку.
Нет родинки.
Вдруг ее тело выгнулось, глаза бешено завращались. Видимо, у нее начался припадок.
Оксфорд нервно отшатнулся, наощупь открыл дверь, выскочил и совершил очередной скачок.
На этот раз он приземлился в четверг, 19 сентября 1861 года, в пять утра. Под ним вилась темная туманная тропинка в Хоблингвелском лесу, недалеко от деревни Миклехэм.
Он спрятался под покровом деревьев и стал ждать.
Спустя пять минут он заметил приближающийся свет масляной лампы.
Он выступил на тропинку.
— Кто там? — раздался юный женский голос.
Увидев его, девушка повернулась и бросилась бежать.
Он прыгнул за ней, схватил, повернул к себе и стал дико рвать ее одежду, пока не обнажил тело. Перегнув ее назад, он поднес лицо к ее груди. Голубой свет горящего шлема отражался от ее бледной, совершенно чистой кожи.
Он взглянул ей в лицо.
— Это не ты! — Потом отпустил ее и прыгнул, но приземлился в том же самом месте и в то же самое время. — Блин! — сплюнул он.
Прыжок из Баттерси в то место, где он находился теперь, исчерпал всю энергию костюма. Теперь нужно ждать до рассвета, когда свет солнца вновь восполнит его энергетический запас.
Он прошел по дорожке, вышел из леса, пересек дорогу и углубился в поле. Там он устроился под искривленным дубом и стал ждать. Вокруг клубился туман, его охватила дремота.
«Во что я превратился? — подумал он. — В сексуального маньяка, который срывает одежду с девочек-подростков? Боже, как это противно! Как я хочу домой! Я хочу поужинать с женой! Положить руку ей на живот и почувствовать, как ребенок бьет ножками».
Через тридцать минут его поднял на ноги крик.
Он взглянул вперед.
Толпа людей, размахивая дубинами и вилами, неслась прямо на него.
Он вскочил и побежал.
У него болели ноги.
Он был истощен.
Когда он спал в последний раз? Он даже не помнил. Быть может, годы назад? В буквальном смысле этого слова.
Спотыкаясь, он поскакал прочь. Крестьяне помчались следом.
Несколько раз ему удавалось оторваться от преследователей, остановиться и передохнуть. Но они вновь появлялись, размахивая своим оружием и завывая, как бешеные звери.
Если они схватят его, то убьют — в этом он не сомневался.
Пока занимался рассвет, Джек-Попрыгунчик, он же Эдвард Оксфорд, человек из далекого будущего, все прыгал и прыгал на своих ходулях с одного поля на другое, через изгороди и дороги, пока не перебрался через площадку для гольфа и не оказался под покровом леса.
Продравшись сквозь чащу, он оперся о дерево и остановился перевести дыхание.
Солнце наконец взошло, но стоял туман, и батареям его костюма не хватало света, чтобы быстро перезарядиться.
Какой-то звук тревожил его слух — отдаленная вибрация, гудение машины.
Звук стал ближе, и он узнал его. Гул работающего винта.
Звук придвинулся вплотную, так что за спиной задрожало дерево.
Он поднял взгляд и заметил летательный аппарат самого нелепого и неправдоподобного вида.
Эдвард Оксфорд уже не удивлялся ничему, что бы ни увидел. Этот мир превратился в гигантскую феерию, безумную неразбериху из говорящих обезьян и запряженных лошадьми карет, манерных людей и зловонных стоков, а теперь, на десерт, еще летающие стулья в сопровождении клубов пара.
Машина приблизилась, пролетая так низко, что исходивший из нее поток воздуха раскачивал верхушки деревьев.
— Отвали отсюда! — завопил он.
Машина парила прямо над ним. Он присел, прыгнул, пролетел между сучьями, ухватился за бок машины и стал трясти ее. Она покачнулась и начала заваливаться.
Человек, управлявший ею, повернулся и посмотрел на Оксфорда через очки.
— Я сказал тебе, отвали! — крикнул Оксфорд.
Он протянул руку и схватил человека за запястье.
Летательный аппарат потерял контроль и рухнул на деревья.
Оксфорда отбросило, и он, крутясь, полетел вниз через листву, ударился о землю и остался лежать ничком, тяжело дыша. Плечо его было повреждено.
Придя в себя, он поднялся на колени. Слева свистел пар. С трудом встав, он пошел на этот звук и шел до тех пор, пока не увидел разбитую машину.
Рядом с ней лежал человек, уткнувшись лицом в глину. Он перевернулся на спину, когда Оксфорд встал над ним, поставив ходули по обе стороны от него.
Путешественник во времени нагнулся.
— Ты кто? — спросил он.
У этого человека было смутно знакомое лицо — темное, дикое, сильное, покрытое шрамами, порезами и царапинами.
— Ты знаешь, — сказал человек.
— Откуда? Я тебя раньше не видел, хотя… похоже, я должен тебя знать.
— Ты меня не видел, гад?!! Да ты подбил мне глаз! Или это был твой брат?
Эдвард Оксфорд ухмыльнулся. Еще одна порция абсурда вдобавок к тотальному идиотизму этого мира!
— У меня нет брата, — ответил он. — И нет даже родителей.
Он откинул назад голову и залился безумным смехом.
Человек под ним беспокойно зашевелился.
Оксфорд опять вгляделся в его лицо.
Такое знакомое! Удивительно знакомое.
— Где я видел тебя раньше? — пробормотал он. — Ты знаменитый, да?
— Относительно, — ответил человек и попытался, работая ногами и локтями, выскользнуть из-под ходулей, но Оксфорд схватил его за пальто.
— Не двигайся, — приказал он.
Он напряг память, старясь припомнить историю этого периода, биографии людей, которые он когда-то читал, и черно-белые фотографии, которые рассматривал.
И тут его осенило.
«Твою мать! — подумал он. — Вот так шутка!»
Но это была не шутка. Никаких сомнений. Он знал, кто этот человек.
— Да, теперь я узнал тебя, — пробормотал он. — Ты сэр Ричард Фрэнсис Бёртон! Один из знаменитых викторианцев.
— Из кого? Это что еще за хрень — викторианцы? — огрызнулся Бёртон.
Вдали послышались крики — сюда бежали люди и гудел винт еще одного летательного аппарата.
— Послушай, Бёртон, — прошипел Оксфорд. — Я не имею ни малейшего понятия, почему ты здесь, но не мешай мне сделать то, что я должен. Я знаю, что не очень-то вежливо обошелся с теми девицами, но, заметь, я не причинил им особого вреда. Если ты или кто-нибудь другой остановите меня, я не смогу вернуться назад и исправить то, что случилось. Все останется как есть — а это неправильно! Весь ход событий совершенно неверен! Все должно было быть совсем не так! Ты понял?
