Кевин Андерсон - Антитела
Малдер постучал в дверь.
— Эй! — крикнул он.
Скалли шагнула на цветочную клумбу, чтобы заглянуть в окно; сквозь щель между занавесками она увидела гостиную, заваленную опрокинутой мебелью и мусором.
— Малдер, у нас есть веские основания проникнуть в дом без позволения хозяев, — решила она.
Малдер надавил крепче, и дверь распахнулась.
— Агенты ФБР! — крикнул он, но ответом ему было лишь приглушенное эхо, раздавшееся в доме. Малдер и Скалли вошли в прихожую и тут же замерли словно вкопанные, рассматривая хаос и беспорядок, которые представились их глазам.
— Нечего сказать, тонкая работа, — пробормотал Малдер.
Судя по всему, в доме производили обыск. Мебель была перевернута, обшивка кресел и диванов изрезана, мягкая набивка вынута наружу. Плинтусы сняты, а ковры так истерзаны, словно усердные ищейки пытались докопаться сквозь них до половиц. Дверцы буфетов и шкафов открыты, книжные полки сорваны со стен, вокруг раскиданы книги и безделушки.
— Вряд ли мы что-нибудь здесь найдем, — пробормотала Скалли, прижав ладони к губам.
— Если нам и нужно что-то найти, так это прислугу, которая прибралась бы в доме, — отозвался Малдер.
Тем не менее они все же осмотрели комнаты. Скалли вопреки своей воле продолжала гадать, кому могло потребоваться обыскивать этот дом. Может быть, группа взбешенных активистов, не удовлетворившись убийством Дэвида и Джереми Дормана и сожжением лаборатории, решила расправиться с семьей Кеннесси?
Были ли Патриция и Джоди в доме, когда сюда ворвались чужаки?
Скалли боялась найти где-нибудь в спальне тела женщины и мальчика, распотрошенные, избитые или попросту расстрелянные в упор.
Дом оказался пуст.
— Придется пригласить экспертов, пусть по ищут следы крови, — предложила Скалли. — Надо опечатать дом и немедленно вызвать следственную группу.
Они вошли в комнату Джоди. Перегородка была разрушена — вероятно, искавшим пришло в голову исследовать стыки стен. Кровать мальчика оказалась перевернута, с матраца сдернуты простыня и матерчатый чехол.
— Бессмыслица какая-то, — проворчала Скалли. — Такой топорный… и вместе с тем очень тщательный обыск.
Малдер поднял с пола разбитый пластмассовый макет инопланетного космического корабля из фильма «День независимости». Скалли представила себе, с какими любовью и тщанием собирал его двенадцатилетний мальчуган.
— Очень напоминает налет на «ДайМар» две недели назад, — заметил Малдер.
Он взял в руки обломок гипсолитовой перегородки и повертел его в пальцах. Скалли рассматривала модель реактивного самолета, которая ранее висела на рыболовной леске, а теперь валялась на полу. Ее пластмассовые иллюминаторы треснули, а фюзеляж был взломан, как будто кто-то хотел заглянуть внутрь.
Дана поднялась на ноги, чувствуя, как по спине побежал холодок. Она думала о подростке, который и без того был приговорен к смерти недугом, безжалостно терзавшим его тело. Джоди Кеннесси и так немало настрадался, а теперь ему пришлось пережить еще и это.
Скалли повернулась и вышла в кухню, осторожно обходя осколки стаканов, рассыпанные по полу и буфетной стойке. Вряд ли незваные гости искали что-то в стаканах, они попросту наслаждались разрушением.
Малдер приблизился к холодильнику и наклонился, рассматривая оранжевую пластмассовую собачью миску. Он поднял ее, повернул и прочел имя пса, «Вейдер», начертанное толстым фломастером. Миска была пуста, в ней остались лишь засохшие крошки.
— Взгляни-ка, Скалли, — произнес Малдер. — Если с Патрицией и Джоди что-то случилось… то где же собака?
Скалли нахмурилась.
— Может быть, там же, где ее хозяева. — Она обвела разгромленную кухню медленным долгим взглядом, проглотила комок в горле и добавила: — Похоже, круг наших поисков расширяется.
7
Кост-Рейндж
Штат Орегон
Вторник, 14:05
Никто и никогда не отыщет их здесь, в этом крохотном коттедже, затерянном в чащобе прибрежных гор Орегона. Никто не придет им на помощь, никто не спасет. Оказавшись в одиночестве, Патриция и Джоди Кеннесси старательно и безуспешно пытались создать хотя бы видимость нормальной благополучной жизни.
Патриции, во всяком случае, такая жизнь была не по нраву. День за днем они проводили в страхе, шарахаясь от теней, от незнакомых звуков… но у них не было иной возможности выжить, а Патриция дала себе слово, что Джоди перенесет этот кошмар.
Подойдя к окну коттеджа, она раздвинула выцветшие занавески и выглянула наружу. Джоди стучал теннисным мячиком о стену. Он был на виду, но в двух шагах от двора начинался густой лес, окружавший поляну, и каждый удар мяча отдавался в ушах Патриции ружейным выстрелом, направленным ей в сердце.
Когда-то уединенность этого глухого уголка казалась Патриции неоценимым преимуществом. В ту пору она проектировала этот самый коттедж для своего деверя Дарина, который хотел иметь возможность время от времени смываться из «ДайМар» и залегать на дно. Дарин всегда был большой мастак залегать на дно, подумала Патриция. Вдали на пологих холмах виднелись разбросанные тут и там прогалины, следы деятельности лесорубов, которые несколько лет назад валили здесь акр за акром деревья твердых пород, оставляя на склонах квадраты оголенной земли, похожие на шрамы.
Коттедж замышлялся как место отдыха и одиночества. Дарин намеренно отказался устанавливать телефон или хотя бы почтовый ящик, а строители пообещали сохранить местоположение участка в тайне. Теперь никто не знал, где находится домик, и его уединенность служила Патриции и Джоди крепостными стенами. Никто не знал, где они прячутся. Никто и никогда их здесь не найдет.
Над головой прожужжал маленький двухмоторный самолет, едва видимый в небе. Потом он исчез, и гудение затихло.
Отчаянное положение, в котором они оказались, каждый день ставило Патрицию на грань нервного срыва. Джоди держался молодцом — всякий раз, когда Патриция думала об этом, к ее горлу подступали слезы, — но ему довелось так много пережить… погоня, разгром лаборатории, а еще раньше — приговор врача, острая форма лейкемии, считанные месяцы жизни. Казалось, к шее Джоди стремительно приближался неумолимый нож гильотины.
Теннисный мяч отскочил от стены дома и угодил в заросли высокой травы. Джоди кинулся за ним, тщетно пытаясь развлечь самого себя. Патриция переместилась к краю окна, чтобы не упускать его из виду. С того страшного дня, когда лаборатория подверглась нападению и сожжению, Патриция делала все возможное, чтобы не спускать с сына глаз.
