Збигнев Ненацкий - Операция «Хрустальное зеркало»
– Тот лысый толстяк, что сидит на ручке кресла.
– Заместитель начальника уездного Управления безопасности. Мой старый знакомый. Крыхняк. Я пригласила его для этой девушки. Рачинская тяжело вздохнула.
– Ее жених был адъютантом Рокиты или что-то в этом роде. Кто-то сообщил ей, что он арестован и сидит в варшавской тюрьме. Вот я и свела ее с Крыхняком. Девушка красивая…
Крыхняк наклонился и губами коснулся пушистых волос девушки. Альберт спросил, едва скрывая раздражение:
– А если ее жених погиб?
– Вы думаете, что…
– Не знаю. Я просто так сказал…
Крыхняк продолжал целовать волосы девушки. Большая лысая голова его розово поблескивала. Девушка сидела неподвижно, как парализованная. Исчезла жена Крыхняка, землемер оглядывался по сторонам, уходя из гостиной.
Патефон умолк. Альберт отвел хозяйку к креслу. Девушка покраснела и вырвалась из объятий толстяка.
– Кто знает, деточка, может быть, он уже на свободе… – таинственно улыбался Крыхняк.
– Не верю, – пробормотала она. – Из ваших рук никто не выходит живым.
Крыхняк хлопнул по своим толстым коленям.
– Вы нас переоцениваете. Случались ведь побеги.
Она пожала плечами. Рачинская принесла на подносе четыре рюмки.
– Выпьем за освобождение Куртмана, – сказала она, чокаясь с Крыхняком.
– Куртмана? – повторил Альберт, как бы размышляя вслух. – Неделю назад молодой человек по фамилии Куртман был убит близ лесничества Грабы. Я узнал об этом совершенно случайно. В Варшаве ко мне зашел один знакомый, который живет как раз неподалеку от этих мест. Куртман ваш родственник?
– Жених, – хмуро ответила хозяйка. – Это был жених панны Рамуз.
Девушка смотрела на Альберта сухими глазами. Толстяк сполз с кресла. Остановился перед Альбертом, крепко взял его за пиджачную пуговицу.
– У вас интересные знакомые, дружище…
Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент на него набросилась Рачинская:
– Ведь сторожка Грабы находится в вашем районе! Как же можно говорить девушке, что Куртман в тюрьме, если его убили в лесу?!
Крыхняк, наконец, отпустил пуговицу Альберта. Засунул толстые руки в карманы брюк. Он был взбешен.
Лоб Крыхняка покрылся потом. Он поминутно вытирал его платком. Одним глотком осушил рюмку. Огляделся вокруг, ища взглядом жену. Ее в комнате не было. Отсутствовал и землемер. Толстяк заметил это, лицо его покраснело, он прижал руки к сердцу.
Рачинская рысцой побежала в кухню. Альберт подскочил к столу, схватил бутылку. Наливая вино Крыхняку, подумал: «Ах ты, скотина, хотел переспать с девушкой, а потом дать ей понять, что именно ты помог бежать Куртману!»
– Вы себя плохо чувствуете? – спросил он мягко.
– Да. Сердце, – прохрипел Крыхняк. Девушка, закрыв лицо руками, тихо плакала.
Мужчины не обращали на нее никакого внимания.
Призрак смерти сделал толстяка более терпимым. Взяв рюмку из рук Альберта, он снисходительно сказал:
– У вас любопытные знакомые, дружище… Будьте спокойны. Они меня не интересуют.
Панна Рамуз встала. Она еле держалась на ногах, волосы были в беспорядке.
– Не понимаю… Вчера убежал, а он говорит, неделю назад убили…
Крыхняк пожал плечами.
– Вчера я получил сообщение. А сбежал он действительно неделю назад. Этот человек сказал правду.
– Сбежал? Так, может, он жив? – Она смотрела умоляюще.
– Больше я ничего не знаю, – ответил Альберт. – Может быть, он погиб во время побега?
– Нет, – авторитетно отрезал Крыхняк. – Если погиб, так это случилось позднее. У бандитов на этот счет есть твердое правило. Боятся провокаций с нашей стороны. Недавно дезертировали два милиционера, их расстреляли, думая, что они наши агенты. Так же поступили с пятью дезертировавшими солдатами. Тот, кто побывал в наших руках, считается «порченым», потенциальным агентом. Такая же участь постигла, видимо, и Куртмана.
Хозяйка привела жену Крыхняка, которая поправляла измятое платье, растрепавшиеся волосы. Губы ее были накрашены наспех, неровно.
Альберт взглянул на часы. Половина двенадцатого, через тридцать минут – встреча с Миколаем.
– Я могу проводить вас домой… – предложил он девушке.
Она кивнула и пошла вымыть заплаканное лицо. Партия бриджа закончилась, игроки направились к столу подкрепиться.
Рачинская взяла Альберта под руку и шепнула:
– Он ненормальный. Я боюсь его.
– Кого?
– Архитектора. Он антифеминист, понимаете? Вы не заметили, как он подает мужчинам руку, как на них смотрит?
Архитектор, молодой невысокий блондин с круглым пухлым лицом, как раз в эту минуту целовал руку своей партнерше по бриджу. Его движения отличались удивительным изяществом, мягкостью, какой-то неестественной живостью.
– Он привел сюда эту женщину. Говорит всем, что она его невеста. Маскируется.
Архитектор обернулся, взглянул на Альберта. Женщина говорила ему что-то быстро-быстро, все время кивая головой. «Они говорят обо мне», – подумал Альберт.
Но вот женщина отпустила архитектора и чего-то ждала. Архитектор направился к Крыхняку, держа раскрытый портсигар.
– Могу ли я задать вам нескромный вопрос?
– Слушаю вас, – толстяк перестал пререкаться со своей женой.
– Скажите, пойман ли тот английский парашютист? Весь город только и говорит о нем.
– Нет… Пока еще нет.
– Интересно. Ведь это живой человек, а не иголка в сене?
Ногти Рачинской неожиданно впились в руку Альберта. Крыхняк сгорбился, втянул голову в плечи. Слева от него стояла разгневанная жена, справа – наступал любопытный архитектор.
– Найдем…
– Парашютист прошел, наверное, специальное обучение. У него, конечно, есть гражданская одежда, оружие, деньги и липовые документы. Может быть, как раз теперь он веселится в варшавской «Полонии»? Или… – захихикал архитектор, – явится к вам под видом офицера госбезопасности? Ищи ветра в поле!
Ногти хозяйки все глубже впивались в руку Альберта, рука начала гореть. Партнерша архитектора между тем уселась в кресло, закинула ногу на ногу и бесцеремонно уставилась на Альберта. На него смотрели также архитектор, Крыхняк и два других бриджиста. Крыхняк мямлил что-то, вытирав потный затылок. Казалось, он один не понимает смысла этих взглядов.
Хозяйка, наконец, отпустила руку Альберта. Поставила новую пластинку.
– Потанцуем, – предложила она Крыхняку. Толстяк танцевал, смешно подрыгивая ногами и крутя задом. Низенький, он то и дело задевал носом массивный бюст хозяйки. Это возбуждало Крыхняка.
Альберт подошел к «невесте» архитектора. Ее некрасивая, увядшая кожа, кое-где покрытая пятнами экземы, показалась ему отвратительной.
