Юрий Алкин - Цена познания
Вопрос относился к Полю, который в самом деле довольно непочтительно улыбался.
— Вы, мсье Катру, — сказал он, продолжая улыбаться, — наверное, опираетесь на серьезные исследования, утверждая, что именно бессмертие станет для нас камнем преткновения. Мне кажется, что запомнить за три месяца тысячи деталей нового мира гораздо сложнее, чем просто исключить из употребления слово «смерть».
— Вы, Четвертый, — в тон ему ответил профессор, — глубоко заблуждаетесь. Во-первых, делая это утверждение, я опираюсь не на абстрактные исследования, а на свой собственный и весьма обширный опыт. А во-вторых, очень скоро вы поймете, что я прав. Знаете что, — тут у него стал такой вид, будто его осенила удачная идея, — если желаете, мы можем пофантазировать и представить себе, что вам не нужно ничего запоминать о вашем мире. Хотите? Все, что от вас требуется — это знать, что вы бессмертны и абсолютно не знакомы со смертью. Ну как? Считаете ли вы, что можете пройти такой экзамен прямо сейчас?
В комнате воцарилась тишина. Поль явно не считал себя готовым, но вызов он принял.
— Разумеется, — после минутной паузы ответил он.
— Ценю вашу самоуверенность, Четвертый, — подчеркнуто вежливо сказал профессор. — Кстати, думать над ответами в течение нашей беседы вам не позволяется. Итак, позвольте вас спросить, как поживает ваша прапрабабушка?
Поль довольно улыбнулся.
— Спасибо, очень и очень неплохо.
— Здоровье у нее, наверное, пошаливает, она ведь очень стара?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — сухо ответил Поль. — Что обозначает слово «стара»?
— Не обращайте внимания, это просто оборот речи. А как поживают ваши родители?
— Тоже недурно.
— Ваш отец по-прежнему майор военной авиации?
— Опять же я вас не понимаю. Что такое «военная авиация»?
Мы с Мари довольно переглянулись. Поль был просто великолепен. «Как будто знаю ее не первый день», — мимолетно подумал я об этом кратком переглядывании, не переставая следить за ускорявшейся беседой.
— Ах, простите, я что-то не то сказал, — оправдывался тем временем профессор. — А вы слышали о наводнении в соседнем городе? Ужас! Говорят, погибло много людей.
Поль недоуменно пожал плечами.
— «Наводнение»? «Погибло много людей»? Что обозначают все эти понятия?
— Ничего, это я так, балуюсь. Старый уже стал, а все шучу.
— Что значит «старый»? — подозрительно спросил Поль. — Второй раз слышу от вас это непонятное слово.
Профессор смущенно склонил голову.
— Простите, дурная привычка. Memento, так сказать, mori.
— «Memento» — знаю, — задумчиво проговорил Поль. — А вот что такое «mori», понятия не имею.
— Ерунда, ерунда, — затряс головой профессор. — А позвольте-ка узнать, сколько вам лет?
— Двадцать шесть.
— Всего двадцать шесть? Вы шутите!
— Нисколько не шучу. Мне действительно двадцать шесть.
— И при этом вы уже так широко образованны, — всплеснул руками Катру. — Вас наверняка ожидает долгая и блестящая жизнь. И никаких «mori». Как вы считаете?
— Спасибо, — с достоинством ответил Поль. — Время покажет. Кстати, пожалуйста, либо объясните, что такое «mori», либо перестаньте употреблять это слово.
— Не буду, не буду…
Профессор задавал вопросы все быстрее и быстрее. Поль не сдавался и поддерживал его темп. Их разговор все больше и больше напоминал какую-то словесную перестрелку.
— Вы знаете, я теперь стал поздно завтракать. Мне кто-то сказал, что так полезнее для здоровья. А вы когда завтракаете?
— Как придется. Что значит «полезнее для здоровья»?
— Ну не будьте же таким придирчивым… А что вы, кстати, ели сегодня утром?
— Сэндвич.
— Интересно, я тоже. Мой был с курицей. А ваш?
— По-моему, это была индейка, но я не уверен.
— Вы случайно не знаете, как их делают?
— Что?
— Сэндвичи.
— Разрезают булку, мажут майонезом, кладут ветчину, затем овощи. Закрывают булку.
— Как интересно. А откуда берут овощи?
— Из холодильника.
— А ветчину?
— Оттуда же.
— Говорят, холодильники очень тяжелые. Наверное, их сложно двигать. Вы не знаете, так ли это?
— Не знаю, не пробовал.
— А я только вчера слышал: один парень пытался подвинуть холодильник, перевернул его на себя и погиб. Ужасная трагедия!
Ловушка была очень неуклюжая. Я подумал, что профессор уже понял, что ему не удастся сбить с толку Поля, но ему неудобно это признать. Поль, по-видимому, держался того же мнения.
— Что значит слово «погиб»? — очень естественно удивился он.
— Это так, идиома, — неловко ответил профессор. — Так откуда, вы говорили, привозят ветчину?
— Вообще-то я этого не говорил, — почти издевательски сказал Поль, — но если вы спрашиваете, то могу сказать. Из магазина.
— А как же ее делают из индейки?
— Берут индейку… — сказал Поль и осекся.
Катру безмятежно молчал.
— Я… Я, кажется, ошибся, — тихо проговорил Поль.
— Разумеется, вы ошиблись, — с готовностью согласился профессор. — Вы не только собирались продемонстрировать то, что вам известна смерть, но уже сообщили мне о том, что утоляете голод посредством убийства других живых существ.
Все молчали. Поражение Поля было очень неожиданным.
— Это нечестно, — сказала вдруг Мари. — Он мог еще сказать, что индейка — это растение. Или… или что процесс производства ветчины не прерывает жизнь птицы.
— Мог, — кивнул профессор, ничуть не удивляясь таким предположениям. — Но не сказал. Да и не собирался говорить. Кстати, смерть растения — это тоже смерть. Ну а кроме того, он уже давно провалил экзамен. Кто-нибудь может сказать, когда именно?
Вот те раз. Это была не первая промашка? Я попытался восстановить в памяти их беседу, но, как ни старался, не мог найти ни одной ошибки Поля. Профессор ждал, наклонив голову.
— Я знаю, — спокойно сказал Эмиль.
Все повернулись к нему. Он продолжил, глядя только на профессора:
— Четвертый не удивился, когда вы сказали, что его ждет блестящая и долгая жизнь.
Профессор уважительно взглянул на него и подтвердил:
— Абсолютно верно. Для бессмертного человека упоминание о долгой жизни так же нелепо, как и вопрос о неудачнике, погибшем под холодильником. И даже если он по какой-то причине решил скрыть это удивление, ответ «время покажет» в этом контексте абсолютно недопустим. Итак, дорогой Четвертый, вы по-прежнему считаете, что забыть о смерти легче, чем выучить набор фактов?
Поль больше не улыбался.
— Вы меня очень эффектно сделали, — угрюмо сказал он. — Но я не был подготовлен. Хорошо, я согласен — это сложнее, чем я думал. Но все равно это легче, чем вы утверждаете.
