Джим Батчер - Холодные деньки
— А Ллойду ты такое предложение делала? — задал я вопрос.
Мэйв склонила голову, не отводя от меня пристального взгляда, и улыбка на её губах заледенела.
— Язычок проглотила? — спросил я погромче. И с презрением добавил:
— Ты расслышала вопросик?
Заледеневшая улыбка стала адски холодной.
— Что ты мне сказал?
— Я сказал «нет», психопатка долговязая, — ответил я, вкладывая в каждое слово всё имеюшееся у меня презрение. — Видел я, как ты обращалась с Ллойдом Слейтом, и «нежность» к подменышам собственного двора замечал, так что точно знаю, чего от тебя ожидать, ты, высокомерная, насквозь испорченная, самодовольная, мелочная, жестокая маленькая кретинская пчеломатка.
Выражение лица Мэйв изменилось — больше оно не было сосредоточенным. Скорее, она выглядела… ошеломлённой.
Сарисса потрясённо посмотрела на меня. Потом огляделась вокруг, будто пытаясь найти кроличью нору или бомбоубежище, или, возможно, что-то вроде бронированного автомобиля, чтобы запрыгнуть внутрь.
— Ты послала своего приспешника прикончить моих друзей в день их свадьбы, Мэйв, — продолжил я, повышая голос, чтобы меня можно было расслышать в самом дальнем уголке зала. — Ты решила, что я забыл об этом? Или же это настолько мелкий и незначительный факт, что он напрочь выветрился из твоих мозгов? И ты действительно думаешь, что я настолько туп, что не понял — ты организовала эту «вечеринку-сюрприз» в надежде, что я пролью кровь при дворе, Дарт Барби? Ты только что попыталась меня убить, Мэйв, и на самом деле рассчитываешь, что этот кусочек порнухи по психоканалу заставит меня позабыть об этом? Никак не могу решить — ты безумна или попросту тупа, как пробка.
После этой тирады у Мэйв чуть челюсть не отпала.
— А теперь послушай, — продолжил я. — Ты симпатична, куколка. Ты великолепна. Ты вызываешь просто сверхъестественное желание. И что с того? Ты — порченый товар. Так что разворачивайся и уноси свою маленькую голую задницу прочь, пока я сам тебя не пнул.
И мёртвая тишина надолго повисла в зале.
Ярость исказила лицо Мэйв. Соблазнительное очарование её черт исчезло, сменившись звериным бешенством — глаза искрили, а температура в зале упала настолько резко и болезненно, что на полу из воздуха начали формироваться кристаллы льда — чёртов лёд покрылся долбаным льдом.
Мэйв уставилась на меня с неприкрытой ненавистью в слишком больших глазах, а потом слегка наклонила голову и чуть улыбнулась.
— Полагаю, мы живём, чтобы веселиться, — прошипела она. — Музыку.
Откуда-то в зале снова заиграла симфония. Молчаливое кольцо из злобных персонажей страшных сказок распалось с плавным изяществом, и через несколько секунд можно было подумать, что находишься на какой-то на редкость бурной, невероятно шикарной костюмированной вечеринке.
Глаза Мэйв сверкнули, она резко повернулась ко мне задом, чуть издевательски тряхнула волосами, а потом исчезла в толпе.
Я обернулся к Сариссе и обнаружил, что она пристально смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Ты её отверг.
— Угу.
— Никто не делает этого. Не здесь.
— Подумаешь.
— Ты не понял. Оскорбление, которое ты только что нанёс ей — это… это…
Сарисса покачала головой и закончила, понизив голос:
— Ты только что заработал малую толику её уважения.
— Что должно было случиться рано или поздно, — отмахнулся я. — Меня беспокоит другое — её ответ.
— Музыку? — спросила Сарисса.
— Ага, — кивнул я. — А через минуту, вероятно, начнутся танцы. Могло быть и лучше.
— Могло быть хуже, — ответила она. Потом сделала глубокий вдох и снова подхватила меня под руку. — Ты выиграл первый раунд.
— Я всего лишь пережил его.
— Здесь это уже победа.
— Так что если мы выиграем остаток ночи, то сделаем неплохой старт, — я осмотрелся вокруг и сказал:
— Пошли.
— Куда мы идём?
— Куда-нибудь подальше от середины зала, — проворчал я. — Где можно прислониться к стене. И, надеюсь, там будут закуски. Я помираю с голоду.
Глава 5
Мне некомфортно на вечеринках. Может быть, я просто не тусовщик.
Мне тяжело на вечеринке, даже если там нет безумных эльфов, здоровенных чудовищ и отмороженных королев фэйре. Думаю, это потому, что я не знаю, чем себя занять.
Я имею в виду, что там есть выпивка, но мне не нравится напиваться, и я весьма уверен, что в пьяном виде не становлюсь более привлекательным. Разве что — более забавным, развязным, и не всегда в хорошем смысле. Есть музыка, но я так и не освоил танцы подо что-либо с участием электрогитары. Есть люди, чтобы поговорить, и, может быть, девушки, чтобы пофлиртовать, но если исключить из разговора все глупости, которыми я занимаюсь, то я уже не так интересен. Мне нравится читать, сидеть дома, или гулять с собакой — словно я уже на пенсии. Кому интересно об этом слушать? Особенно если мне придется перекрикивать музыку, под которую невозможно танцевать.
Так что я там присутствую, но не выпиваю, слушаю музыку, но не танцую, пытаюсь разговаривать с почти незнакомыми людьми о чём-то кроме собственной глупой жизни, и они, как правило, пытаются делать то же самое. Возникает много неловких пауз. И тогда я начинаю удивляться, зачем я вообще туда пришёл.
Чёрт возьми, на вечеринке с монстрами мне в самом деле проще. Я имею в виду, по крайней мере, у меня есть достаточно хорошее представление о том, что делать, когда я на такой вечеринке.
Закусочный столик был устроен на копии люка, который вел в мой подвал. В гигантской модели он был открыт, то есть в ледяном полу зияла дыра и, неудачно поскользнувшись, можно было провалиться в Стигийскую тьму. Я задумался, будет ли падение в том же масштабе.
Стол был заставлен всевозможными видами угощений, но, несмотря на огромное разнообразие, чего попало там не лежало, исключительно простая традиционная пища. Понюхав воздух, я с уверенностью почувствовал — здесь только еда смертных, нет никакой легендарной амброзии фэйре.
— Слава Богу, — сказала Сарисса, подцепив пару тарелок. — Еда. Я опасалась, что снова будет цветочная ерунда.
— Подожди, — сказал я. — Откуда такая уверенность, что это съедобно?
— Ты не чувствуешь запах? — спросила она. — Я всегда могу определить это. Местная кухня… не совсем изысканная. Практически первое, чему я научилась здесь — это отличать еду.
Она начала накладывать на обе тарелки в основном те же кушанья, что я, скорее всего, выбрал бы сам. Неудивительно. Она фактически была моим врачом-диетологом почти три месяца и уже знала, что мне нравится, а что нет.
