Вячеслав Ракитянский - Приют Одиннадцати
Нужно собраться, забыть предательство Хелен, всю эту грязь и обиду. Оставить здесь, на потом… на десерт. Вернуться и разобраться во всем с остывшим сердцем и разумом. С пустой головой.
Он вспомнил вчерашний вечер и лейтенанта-медика. Как его звали? Гюнтер, кажется. Да, Гюнтер Уде.
* * *С самого утра новобранцы драили и чистили всё, что сохранило способность блестеть. В Гармише ждали приезда непосредственного начальника, генерала Губерта Ланца, который появился только во второй половине дня. На совещании, которое он проводил со старшими офицерами, обсуждались детали операции и сроки переброски на Восточный фронт.
Фред за всё время не покидал своей комнаты, пытался читать, но мыслями постоянно возвращался к предательству жены. Ревность и обида занимали его куда больше, чем предстоящая кампания, и с этим нужно было что-то делать. Конец мучениям положил ординарец, вызвавший Фреда к гауптману.
Когда Фред вошел, участники группы уже собрались в кабинете руководителя операции Хаймса Гроота. Гауптман был взволнован, и это передалось присутствующим. Гроот не любил громких пафосных речей и сразу перешёл к делу.
— Обстоятельства несколько изменились. На линию фронта мы вылетаем сегодня. Первая горнострелковая выводится из-под Орджоникидзе к Клухорскому перевалу. Одна из целей нашей небольшой группы — Эльбрус. На перевале мы соединяемся с основными частями и выдвигаемся в направлении горного отеля на высоту четыре — сто тридцать. Отель называется «Приют одиннадцати». Кто был на Кавказе, наверняка его помнит.
Фред не мог сосредоточиться, злился и проклинал себя за слабость. Только услышав о предстоящем восхождении, он сумел отогнать неприятные мысли.
— Далее мы разбиваемся на две группы: Мюллер со своими людьми остаётся в «Приюте», вторая группа, которую возглавлю я, продолжит восхождение. Лист, Штросс и Фердинанд — со мной, на западную и восточную вершины.
Фред и ещё два офицера кивнули. Перед самой войной Фред участвовал в нескольких восхождениях на Кавказе вместе с русскими альпинистами. Возможно, это и сыграло роль в отборе кандидатов.
— Наша цель — установить на обеих вершинах флагштоки со знамёнами Германии. Миссия скорее политическая, нежели стратегическая, надеюсь, это понятно. После возвращения в отель — подготовка к приёму и размещению оборудования… Это наша основная задача.
Гауптман замолчал, сел за стол и скрестил руки на груди. Непроизвольный жест, который он использовал перед принятием важных решений, сталкиваясь с нестандартными действиями противника или с чем-либо непонятным и противоестественным. Как будто старался закрыться от внешнего мира и в то же время давал себе возможность собраться с мыслями и силами.
Присутствующие понимали, что сказано далеко не всё. Гауптман разжал руки и облокотился на стол.
— В операции также примут участие представители института Аненербе. Цель их миссии держится в строжайшем секрете. Нам поручено оказывать им любую помощь.
Было заметно, что Грооту неприятна вся эта история с присутствием на театре военных действий оккультистов фон Зиверса. Перерыв всю Европу, как старый бабкин сундук, они теперь совали свои провонявшие нафталином носы в планы вермахта. Даже он, всего лишь капитан, понимал всю безрассудность этого манёвра — снять четыре дивизии с передовой и перебросить их на менее важный в стратегическом плане Эльбрус. Обсуждать и тем более не выполнять приказы командования он не имеет права, но думать об этом ему никто не может запретить.
— Оборудование Аненербе будет прибывать на временный аэродром. Цель моей группы — обеспечить прикрытие по пути следования от аэродрома к пику Калицкого. Лейтенант, ваша задача — обезопасить южное и юго-западное направление от пика.
— Да, капитан.
— И ещё… Каждому из нас, включая егерей, в процессе всей операции необходимо будет иметь при себе радиопередатчик одностороннего действия. Я всё понимаю… Лишний вес… Но это распоряжение непосредственно от вышестоящего командования. Все, все без исключения. Единственное, что я могу предложить — на время восхождения на Эльбрус мы можем отказаться от стандартной радиосвязи. Ничего, будем держаться в поле видимости.
Хаймс Гроот поднялся из-за стола, давая понять, что совещание закончено.
— Сейчас вас проинструктирует представитель Аненербе, в девятнадцать сорок пять доклад о готовности, в двадцать ноль пять сбор.
* * *Таинственным радиопередатчиком оказался модифицированный и облегчённый двухламповый «Фридрих». В придачу к нему шёл так называемый «солдат-мотор» для зарядки аккумуляторов в полевых условиях. Он тянул ещё килограмма на три-четыре.
Инструктаж проводил инженер Аненербе, невысокий мужчина в штатском. Один из офицеров попробовал взвесить передатчик и подзарядку в руке.
— Ого! Килограмм шесть, семь?
— Семь сто, если быть точным, — ответил инженер.
— Это слишком.
— Мы облегчили, насколько возможно. Держать на поясе и не снимать ни при каких обстоятельствах. Получасовой подзарядки хватает на восемнадцать часов непрерывной работы.
К вечеру группа в полном составе погрузилась на транспортный Ju-52, в шутку прозванный Tante. «Тётушка» вырулила на взлётную полосу, легко оторвалась от земли и, набрав высоту перехода, взяла курс на восток.
Глава 4
Франция, Страсбург, Анатомический институт. Октябрь 1942 года.
Всякий раз, входя в операционную, Клаус Рольф испытывал смешанные чувства и эмоции: липкий страх, раболепие и ощущение собственной никчёмности. Голые стены, огромные окна без занавесок и белая кафельная плитка на полу создавали ощущение абсолютной стерильности — неживой и холодной. Таким же холодным был свет потолочных ламп.
Даже когда на препарационном столе лежал очередной труп, Рольфу не было так жутко. Как ни парадоксально, это придавало интерьеру немного жизни. Скупая обстановка операционной оправдывалась тем, что глава отдела «Н» Август Хирт не терпел на рабочем месте ничего лишнего. Кроме того, в последнее время финансирование всех отделов Аненербе резко сократилось, а многие проекты и вовсе были свёрнуты ещё в сорок первом.
Сегодня Хирт закончил работу позже обычного. Весь день он был раздражителен, много курил и постоянно отходил от препарационного стола к окну. Глядел в густой осенний туман, закрывал глаза, шевелил губами, думая о чём-то своём. Рольф в основном стоял без дела, от этого ещё больше устал, и теперь ему хотелось побыстрее добраться домой и залечь в горячую ванну.
