Вера Петрук - Чужая война
– Я скучал по тебе, – Арлинг еще надеялся, что ему повезет. – Мы так и не попрощались тогда.
– Учитель не хотел отрывать тебя от занятий, – перебил его кучеяр, опасно сокращая дистанцию. Он все еще находился между ним и Сейфуллахом. – Помню, помню. А еще помню, что в это время цвели апельсины. Как же мерзко воняло тогда в роще. Слава богам, ее больше нет. И школы нет. И проклятого города тоже!
Ол сорвался на крик и внезапно атаковал халруджи, обрушив на него «Ветер Смерти». Однако Регарди был готов. «Нет опасности, которая наступает неожиданно», – говорил учитель, и Арлинг это помнил. Отломав ось тележки, за которой прятался, халруджи отразил удар каручана и, проведя «Полет Падающей Звезды», попытался сократить дистанцию. Его замысел не удался. Кучеяр увернулся, проделав изящный прыжок назад кувырком через голову. Движение было лишним, но намек понятен – Ол был в отличной форме.
– Мы на одной стороне! – крикнул Регарди, кружа вокруг кучеяра. – Из паутины Подобного выбраться нелегко, но я помогу тебе. Опусти каручан. Все можно исправить.
– Человек, который начал умирать, не может вырывать деревья, пустившие в землю корни, – загадочно ответил Ол и остановился над Сейфуллахом. Регарди не знал, сделал ли он это нарочно, или оказался рядом случайно, но нависшее над шеей Аджухама лезвие каручана заставило его занервничать.
– Дерево с корнями – это не ты, – зачем-то пояснил Ол. – Не иман и даже не Сикелия. Вы умираете уже давно, но никак не можете сдохнуть. Кстати, мы ждали тебя.
– О чем ты говоришь? – спросил Арлинг, стараясь потянуть время. Он не мог решить, что делать – сражаться с Олом или схватить Сейфуллаха и попытаться убежать с ним. Мальчишка никогда не был легким, но болезнь должна была истощить его. Однако привлекать внимание Ола к Аджухаму преждевременно не хотелось.
– Я знаю, зачем ты здесь, – хитро ухмыльнулся Ол, заставив Арлинга похолодеть. Сейфуллах лежал в опасной досягаемости лезвия каручана. Один взмах и… Регарди обладал разными талантами, но вряд ли бы смог преодолеть дюжину салей за секунду. Его пальцы сжимали метательные стрелки, однако они были смазаны ядом и означали мгновенную смерть. Арлинг еще не решил, хотел ли он убивать Ола.
– Я пришел не за тобой, – уклончиво ответил Регарди.
– Разумеется, нет, – лукаво улыбнулся кучеяр. – Ты пришел за нами. Последний подарок имана. Бертран предупреждал, что ты станешь мстить за учителя. Он даже угадал место, ошибся только со временем. Мы ждали тебя чуть позже.
– Тебе рассказали все кроме правды.
– Если провести три года в могиле, покажется, что прошла вечность, – задумчиво прошептал Ол. – Пока я ел землю и нюхал собственное дерьмо, ты карабкался вверх. Ничего, что я не поклонился победителю последних игр Салаграна? Или лучший ученик великого Тигра не привык к почестям? Я голову сломал, гадая, что ты сделал, чтобы иман посвятил тебя в тайны Солукрая. Даже Финеас не был удостоен такой чести, а ведь он был лучшим. Лучше тебя. Лучше всех. Учителя предал нас, поэтому серкеты предали его. Это честно.
– За что ты так ненавидишь имана? Ведь он был нашим отцом.
– Возможно, – пожал плечами Ол. – Но даже близкие могут лгать. В школе мы не понимали того, что произошло между учителем и серкетами. Иман обвинил их в обнищании духа и жажде власти, но, на самом деле, власти хотел только он. Создание Белой Мельницы – лучшее доказательство его намерений. Ты хоть понимаешь, чем была Белая Мельница, пока Подобный ее не уничтожил? В нее входили все города Сикелии, представители дворцов Шибана, Песчаных Государств, Согдарии, даже арваксы. Возглавляя Белую Мельницу, иман практически правил миром! Борьба с Подобным была лишь удобным предлогом. Обвинив серкетов в нарушении традиций, иман нарушил их сам, когда выбрал в ученики тебя – слепого, да еще и чужеземца.
– Серкеты обо мне не забывают, – усмехнулся Арлинг. – Польщен.
– Ты удивишься, как много мы о тебе знаем. Хочешь, я расскажу Сахару, кто устроил резню в Фардосе? Он только притворяется, что должность Великого Судьи ему в тягость. На самом деле, он любит этих сукиных детей, как своих собственных. Было бы интересно поглядеть на вашу встречу потом. Уверен, приятной она не будет. Кстати, и про Беркута мне известно. Когда он присягал на верность серкетам, я уже тогда знал, что он станет предателем. И его ошибки не повторил.
– Он был твоим другом.
– Другом? – Ол рассмеялся. – Да ты и, правда, слепой. Мы были приятелями, но друзьями – никогда. Зато с тобой все ясно. Ты – мой враг, и кто-то из нас скоро умрет.
– Это не наша война, Ол, – попытка была слабой, но попробовать стоило.
– Еще как наша! – почти радостно воскликнул кучеяр. – Война – это хорошо. Она возвышает людей, превращает из убожеств в прославленных героев! Хорошо звучит, да? Я сам придумал.
Ол еще говорил, когда Арлинг почувствовал движение сверху. Большая птица сорвалась с потолка и стремительно обрушилась ему на голову, но пытаться выцарапать слепые глаза, прикрытые повязкой, было глупо. Регарди увернулся и метнул в нее стрелку, которую приготовил для Ола. Ни на секунду не упуская из внимания бывшего друга.
Каручан проделал широкую дугу над его левым плечом, с размаху опустившись в остов тележки. Птица бездыханно рухнула рядом, и Ол зарычал от гнева. Это был хороший яд. Он убивал человека за десять секунд, у птицы же не было шансов вообще.
Уклоняясь от опасного оружия Ола, халруджи вспомнил давно забытые слова Атреи. «Худшие враги получаются из бывших друзей, – как-то сказала она ему. – Они бьют по твоим слабым местам. Бойся их. Но опаснее всех враги, о которых ты не подозреваешь. Убегай от них».
Регарди отбил еще один удар каручана и понял, что сестра имана была права. Не только он помнил тренировки на Огненном Круге. «Избранные» часто сражались вместе в боях, отрабатывая друг с другом приемы и новые техники. Позже уроки «повторялись» на улицах Балидета с учениками из других школ. Порой в таких драках ломали кости и выбивали зубы. Но за пределами школы «избранные» никогда не наставляли оружие друг против друга.
Ол яростно размахивал каручаном, не подпуская к себе Регарди. Кучеяр не был силен в ближнем бою, зато был почти непобедим на дальних дистанциях. У Арлинга еще оставались метательные стрелки с ядом, но он не спешил использовать их, надеясь, что убивать Ола не придется. Однако все говорило о том, что в живых останется только один.
Отбросив искромсанную каручаном палку от телеги, халруджи извлек из заплечных ножен саблю, но пустить ее в ход не успел.
– Хватит! – крикнул Ол, опуская оружие на пол.
Или его бывший друг искусно притворялся или действительно запыхался. Дыхание кучеяра сбилось, а шаги были не такими уверенными, как вначале. Каручан был не легким оружием, но причина была не в этом.
– Надоело, – повторил Ол. – С тобой сражаться все равно, что пытаться отстегать прутом горного барса. Так неинтересно. Давай по-другому.
– Просто отойди в сторону. Нам вообще не нужно сражаться.
– Правда? – изумился Ол, строя гримасы. – Что же ты сразу не сказал?
Не веря ему, Регарди осторожно двинулся вперед. Ол кружил вокруг, шагая неслышно, словно большой кот – аккуратно переступал с пятки на носок, будто двигался по шуршащим листьям. Он хотел, чтобы Арлинг не слышал его шагов, но для этого ему стоило бы приложить больше усилий. Несмотря на плавность, каждое движение ивэя отдавалось в голове Арлинга, словно удар гонга.
Следующий жест Ола был почти неуловимым, но халруджи ждал подвоха и был готов к атаке. Когда кучеяр ударил ногой по курильнице, он с легкостью уклонился от падающей чаши, запоздало поняв, что Ол нападать не собирался. Курильница должна была отвлечь его внимание и хорошо справилась с этой ролью. Почувствовав, как Ол вытянул руку, Арлинг решил, что в него метнули отравленную иглу, и резко нырнул кувырком на землю, уходя от стрелы и одновременно пытаясь достать ногой Ола. Бывший друг ловко отпрыгнул, а Регарди с замешательством осознал, что в него ничего не бросали. Но и пустой рука Ола тоже не была.
Халруджи не сразу ощутил новый запах, который тяжело разлился в воздухе. Ощутив неладное, Арлинг понял, что вдохнул какой-то порошок, который Ол выбросил из пальцев. Обругав себя за неосторожность, Регарди быстро выдохнул, очищая легкие, но прием не помог. В голове зашевелились крошечные люди, которые принялись разделывать его мозг, отрезая по кусочку.
– Белый журавис – большая редкость в этих краях, – ответил Ол, и по его приглушенному голосу халруджи понял, что кучеяр надел маску ивэя. – В Сикелии даже дети знают о журависе, но очень немногие слышали о том, что журависа бывает два вида. Черный – тот самый, который заставляет нас пускать слюни в небо, и белый – тот, от которого такие, как ты, становятся послушными и смирными, словно ягнята. Проверим?
