Павел Корнев - Мор
Полюбовался и недовольно поморщился: грязная работа. Нет, борозда на шее мертвеца подтвердит картину самоубийства, но следы волокон на балке и ножке стула сразу покажут сведущему человеку, что имело место подтягивание тела к потолку.
Нехорошо. Но с другой стороны – а что еще тут могло произойти? В свете последних событий очередной суицид никого не удивит. Да и охранники суетиться начнут, дознавателей тайной жандармерии эта братия точно дожидаться не станет.
Кое-как приведя веревку в порядок, я оставил на бархатном сиденье несколько пыльных отпечатков подошв модных туфель маркиза и аккуратно положил стул рядом с натекшей на пол лужицей. Допил вино, отыскал в бумагах покойного первый попавшийся документ с подписью внизу страницы и полил его тушью, так что написанного стало совершенно не разобрать. После резким движением опрокинул чернильницу и прямо в черную лужицу кинул перо.
Вот и предсмертная записка готова.
Ну все, пора убираться отсюда. Не дай Святые, охранники заглянут.
Обувшись, я подошел к фонтанчику и поежился, будто готовящийся нырнуть в ледяную воду пловец. Восстановил в памяти обратный путь, а потом ступил на бортик и решительно шагнул вперед.
Грань, отделяющая реальность от потустороннего, подалась, и я вновь ухнул в беспредельную Пустоту. Но на сей раз не медлил ни мгновения и вынырнул в часовне, прежде чем всполошились кружившиеся поблизости нечистые.
И хоть пробыл в Бездне всего лишь миг, одежда успела покрыться настоящей коркой льда, а руки и ноги занемели от холода. Ежась, я поднялся с мокрого пола… и тотчас рухнул обратно, когда заточенные в душе бесы попытались завладеть телом. Краткое пребывание в родной стихии взбодрило их, и чудовищная многоголовая гидра рванула в яростной попытке вырваться на волю.
Порождения Пустоты просчитались. Близость освященного алтаря спутала им карты, и я легко разорвал ядовитый клубок.
Не сегодня, только не сегодня…
Разогнав по телу вырванную из нечистых потустороннюю силу, я переоделся в сухое и, выбрав из волос начавшие таять льдинки, покинул часовню.
– Куда теперь? – спросил дожидавшийся меня в коридоре гвардеец.
– На выход.
У ворот я забрал кинжал и, вскочив в седло приготовленной лошади, погнал ее вскачь. Первое время так и ждал злого окрика, вылетевшего из подворотни заклинания или арбалетного болта, но – обошлось. Высший опоздал.
Едва не стоптав перебегавшего через дорогу разносчика, я свернул с набережной и придержал лошадь, не рискуя больше нестись сломя голову по обледенелой мостовой. А к таверне и вовсе подъехал неторопливым шагом. Но – нет, ничего и никого.
Ничего странного, никого подозрительного.
Затянув поводья на коновязи, я прошел в «Старую дубраву» и уселся на обговоренное с Эдвардом Рохом место. Обернулся, огляделся и махнул рукой хозяину:
– Вина! И получше!
Народу в таверне оказалось раз-два, и обчелся. В дальнем углу степенно завтракала компания купцов, неподалеку от них попивала пиво парочка жуликоватых личностей, да стопку за стопкой вливал в себя крепкую настойку навалившийся на стойку парень с бритым наголо затылком. А может, и не только затылком – сидел он ко мне спиной.
Порядок. Нормально все.
Выбежавший в зал хозяин суетливо протер столешницу и выставил чистую кружку. Наполнил ее рубиновой жидкостью, в полумраке таверны показавшейся по цвету схожей с кровью, и отступил на шаг.
– Прошу…
– Свободен, – небрежно отмахнулся я, глотнул вина и, подавшись вперед, глянул через окно на доходный дом. Улыбнулся и чуть не подпрыгнул на месте, когда рядом со столом невесть откуда взялся высокий франтовато одетый господин в длинном плаще и широкополой шляпе с пышным белым пером.
– Не ожидали? – участливо поинтересовался Виктор Арк, когда я откашлялся и вытер платком пролитое на камзол вино.
– Ну нельзя же так! Чуть в могилу своими фокусами не загнали.
– В самом деле? – Бескровные губы Высшего изогнулись в ироничной ухмылке, но глаза остались серьезными-серьезными, жесткими и холодными, будто помаргивавший раскаленным угольком рубин в серьге.
– Присаживайтесь, – указал я на стул напротив себя. – В ногах правды нет.
– Ничего, постою. Я ненадолго.
– В самом деле?
– Да, – кивнул Виктор Арк, который словно намеренно держался в некотором отдалении от окна. – У меня к вам пара совершенно пустяковых вопросов.
– И даже не выпьете? – развернулся я к нему.
– Возможно, после.
– Бьюсь об заклад, знаю, что привело вас сюда, – произнес я и глотнул вина. – Надеюсь, не в обиде, что так вышло с вашими… э-э-э… подручными?
– Как раз об этом и хотел поговорить, – кивнул Высший. – Как раз об этом…
– И только?
– Именно, – подтвердил Виктор Арк и невесело улыбнулся. – Вы для меня как открытая книга, Себастьян Март, смотрю и вижу насквозь…
– И что же видите?
– Не имеет значения, – покачал головой собеседник.
– А что имеет значение?
– Значение имеет тот факт, что я не прошу отдать шкатулку. Уверен, вы уже ее вскрыли.
– И что с того? – пожал я плечами. – Ее содержимое из-за этого вдруг стало менее ценным? Присаживайтесь, и попытаемся подобно двум цивилизованным людям прийти к взаимовыгодному соглашению.
– Соглашения не будет, – отрезал Виктор. – Вы оскорбили меня, и за это ответите.
– Я оскорбил вас?! А кто донес на меня в Лиране? Кто первым начал эту игру?
Высший только рассмеялся.
– Глупец! В Лиране я просто воспользовался ситуацией! – Фальши в словах собеседника не чувствовалось. Никакой фальши, одна лишь ярость. – Стоило лучше присматривать за собственными людьми!
– Успокойтесь! Мы здесь не одни… – глянул я через плечо Виктора Арка на сидевшего к нам спиной лысого пьянчугу, а франт лишь скривился в презрительной ухмылке.
– Плевать! – прорычал он.
– Не стоит позволять эмоциям затмевать разум…
– Эмоциям? Думаешь, мне неизвестно, что Эдвард Рох прибыл в Ольнас? Пусть он и зарос как старый дед, мои люди сразу его узнали. Себастьян, ты до сих пор считаешь себя самым умным?
– И в мыслях не было…
– Этот край стола в окно не виден, поэтому сейчас я выйду через черный ход и наведаюсь в доходный дом напротив. Полагаю, в одной из квартир на втором этаже меня дожидается тот самый стилет. Не так ли?
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – фыркнул я и осушил кружку.
– Хватит ломать комедию, – прошипел Высший, глаза его посерели и превратились в два осколка мутного стекла. – И тебе, и лучнику конец…
– Довольно! – легонько хлопнул я ладонью по столу. – Без меня вам никогда не найти сына Ричарда Йорка.
– Чрезвычайно самоуверенное заявление! – рассмеялся Виктор Арк. – Никакая ведьма не способна полностью вычистить порчу! Нет, Тьма оставляет за собой четкий след, и твоя девка никогда от него не избавится. Ну да ей осталось недолго. Ты проиграл, Себастьян Март. Ты проиграл по всем статьям…
– Бесов праздник! – совершенно искренно выругался я.
– Мои люди уже там, – злорадно улыбнулся Высший, и тут облокотившийся на стойку лысый парень неожиданно плавным для пьянчуги движением развернулся и ткнул франта свернутым в трубочку листком.
Исписанная Святым Домиником бумага вмиг смялась, и проклюнувшийся из нее проклятый клинок по самую рукоять вонзился Виктору Арку под левую лопатку. Тот охнул и тяжело навалился на стол. Попытался выпрямиться, но тщетно – притаившаяся в стилете Тьма в мгновение ока выжгла саму его суть. Глаза Высшего помертвели, из уголка рта заструилась кровь, и лощеное лицо франта с деревянным стуком ударилось о столешницу.
Посетители таверны заголосили, бритый налысо Эдвард Рох как ни в чем не бывало вернулся к стойке и опрокинул в себя очередную порцию крепкого пойла.
– Убирайся отсюда! – приказал я и бросился на выход. Размотал поводья, вскочил в седло и погнал лошадь к городским воротам.
«Мои люди уже там», – сказал Виктор Арк перед смертью, а не верить ему оснований не было.
Проклятье!
Как не убился на скользких улочках – не знаю. До городских ворот доскакал просто чудом. Когда натянул поводья, пена с коняги летела уже хлопьями. Заметив болтавшего со стражниками парня в гвардейском мундире, я подъехал ближе и рявкнул:
– Старшого зови! Быстро!
Гвардеец ошалело уставился на меня, но сразу приметил серебряный блеск перстня и метнулся в караулку. Пару мгновений спустя на улицу выскочил мужик постарше и спросил:
– Господин Март? Что стряслось?!
– Надо проверить дом, и немедленно!
Старший группы время на расспросы терять не стал, развернулся и во всю глотку заорал:
– На улицу, бездельники!
В тот же миг из караулки высыпал десяток гвардейцев в полном боевом снаряжении, и бравые парни без промедления бросились на конюшню. Я не стал их дожидаться, и хоть оседлавшие свежих лошадей всадники обогнали меня еще на полпути к Выгоревке, все нахлестывал и нахлестывал взмыленную конягу, не желая отставать.
